– А мне вот интересно, ты на ужин пойдешь одна или с дуэньей?
– Я что-то тут никого не наблюдаю, – вздохнула Катарина. – Я могла бы сидеть в комнате, ожидая мору Ровейн.
– И умереть от голода? – поразилась Мадди. – У нас единственная стоящая пища появляется на столе только по вечерам.
– Не думаю, что, ужиная с принцем, я смогу спокойно поесть, – с сомнением произнесла Катарина.
– Но это будет исключительно твоя вина, если ты не сможешь поесть, – фыркнула ванен Скомпф. – Позавтракать же мы смогли? А принц, он хоть и принц, но один. К тому же он, возможно, самозванец. Так стоит ли его так бояться?
Девушки рассмеялись, и Катарина согласно кивнула и произнесла:
– Никого не стоит заранее бояться.
Время до ужина пролетело незаметно. Мадди с заговорщицким видом извлекла из-за корсажа колоду потрепанных карт. Ванен Скомпф была уверена, что откроет своей благородной подруге дверь в другой мир, мир игр. Но Катарина только фыркнула и доверительно сообщила, что они с нянюшкой вдвоем обыгрывали и конюха, и кухарку.
– У вас хороший дом, – рассмеялась Мадди.
– Не в столице, – покачала головой Катарина. – Я жила в предместьях. У нас там маленький дом. Всего и людей – я, няня, кухарка, конюх и две служанки. Конюх и воду таскал, и дрова колол.
– А почему ты там жила?
Катарина выразительно посмотрела на свою трость.
– Многие думают, что это врожденное. Будет тяжело найти Леандеру жену, если я буду постоянно на виду.
– Леандер – это твой брат?
– Да.
Дверь открылась без стука. И мора Ровейн, чуть запыхавшись, грозно вопросила:
– Ты готова? Почему так просто одета?
– Как смогла, мора Ровейн, как смогла, – ангельским голосом протянула Катти.
– Росица не явилась, – сдала служанку Мадди. – Я затянула корсет.
– Перетянула, – уточнила Катарина.
– Талия стала выразительней, – отмахнулась ванен Скомпф.
– Да, а внутренними органами можно пренебречь, – едко отозвалась Катарина. – Пожелай мне удачи.
– Удачи, – улыбнулась Мадди. – Вернешься – иди сразу ко мне. С меня чай со смородиной, с тебя информация.
Катарина коротко кивнула. Они с Мадди придумали целую систему знаков – на тот случай если с мэдчен ван Ретт возьмут клятву о неразглашении.
Мора Ровейн шла не быстро. Но при этом непрерывно ворчала себе под нос.
– На что жалуешься?
– Я узнала о том, что тебя пригласили на ужин, через полчаса после обеда. Росица девушка умненькая и так бы не поступила.
В тот же момент им на пути попалась обсуждаемая служанка. Зареванная и несчастная. Остановившись, Катти вытащила из-за рукава батистовый платок и протянула его Росице. Та с благодарностью кивнула и вытерла слезы.
– Жди меня в комнате, – приказала Катарина.
– Вы не будете от меня отказываться? – поразилась служанка.
– Зависит от того, где ты была, – коротко бросила мора Ровейн.
– Меня в кладовой закрыл кто-то. Пошла за свежими полотенцами для мэдчен, – шмыгнула носом Росица. – Узнаю кто – отомщу. Мэдчен ван Ретт, клянусь, я бы никогда не оставила вас одну собираться на такой важный ужин. Мне же сразу сказали, кого выбрали. Я потому и пошла за полотенцами – ведь надо ванну принять, маски, притирания… Ик.
Икнув, Росица прикрыла рот руками.
– Ты слышала приказ. Выполняй, – бросила мора Ровейн. – Идем, не хватало опоздать.
– Принц Хиллиард не любит ждать?
– А кто любит? – отозвалась мора Ровейн.
На улице смеркалось. Катти крепче вцепилась в трость и прислушалась к растениям – есть или нет по дороге ямки да выбоины. Не было. Не зря садовник получал свои деньги.
– Не буду тебя утомлять советами, – негромко произнесла мора Ровейн. – Принц сложный человек, да и ты непростая. Действуй так, как тебе подскажет сердце. Но помни, бить нельзя не только белаторов, но и принцев.
– А белатор Альтгар еще и неженка-ябеда? – поразилась Катарина. – А он сказал, что осмеял мою внешность?
Мора Ровейн только усмехнулась. И Катти вздохнула: дуэнья явно знала гораздо больше, чем говорила.
Янтарная беседка светилась от обилия мечущихся вокруг нее иллюзорных бабочек. Сладкий цветочный аромат буквально сбивал с ног, а шум искусственного водопада заглушал шорох шагов.
– Хорошо, что ты будешь рядом, – шепнула Катти.
Германика ободряюще улыбнулась и шепнула:
– Но вмешиваться в беседу мне запрещено. Я лишь безмолвный наблюдатель. Меня будет даже не видно.
И мора Ровейн вновь растаяла в воздухе. А Катарина, решительно выдохнув, шагнула вперед, в яркий золотой свет.
Принц Хиллиард поднялся и подхватил ее под руку.
– Вы с тростью?
А Катарина чуть не взвыла – это опять был новый голос. Не тот, что встретил ее и попросил цветок. И не тот, что она подслушала. Но сейчас ей не обязательно молчать:
– Увы, мы неделимы. А у вас изменился голос, мой принц.
– Это амулет, – рассмеялся Хиллиард. – И если вы пройдете Отбор до конца – узнаете зачем он мне нужен.
– Какой прекрасный повод преодолеть препятствия, – вежливо ответила Катти.
Принц отодвинул для нее стул и с интересом спросил:
– А возможность стать королевой – не повод?
Покраснев, Катарина сделала вид, что ничего не услышала. Повторять его высочество не стал.
Невидимые слуги поставили перед ними тарелки. Бутылка с вином будто сама собой поднялась в воздух и наполнила бокалы. Но Катти, осторожно потянувшись к своей силе, насчитала в беседке пятерых человек. Какая прелесть.
– Приятного аппетита, мой принц. Пусть боги благословят нашу пищу.
– Пусть благословят, – эхом откликнулся Хиллиард.
Мэдчен ван Ретт ела аккуратно, отрезала крохотные кусочки мясного суфле и тщательно пережевывала. Принц вел себя чуть свободней – либо он не знал о пятерых наблюдателях, либо был привычен к этому. И Катти бы поставила на второй вариант. Скорее всего наследника престола с детства не выпускали на свободу.
– У вас есть мечты, Катарина? – неожиданно спросил его высочество.
– Есть. – Катти склонила голову. – И я хотела у вас спросить – если белаторы не смогли исполнить мою просьбу до Отбора, смогу ли я обратиться к ним после?
– Да, венец невесты-избранницы дает право на одно желание, – ответил принц. – А что вы просили? Если это не секрет.
– Это очень личное, – мило улыбнулась Катарина.
Еще не хватало сказать в лицо принцу, что она так рада стать одной из его невест, что просила убрать с нее венец. Неизвестно, как он отреагирует. А у нее все же есть мечта.
– Вы очень тактично промолчали о своей мечте. Но я настырный.
– Я очень боюсь сглазить, мой принц, – серьезно, без ужимок ответила Катарина. – Я иду к своей мечте, и сейчас мне могут помешать. Если узнают о ней.
И лишь договорив, Катти задумалась о том, насколько двусмысленно прозвучали ее слова. Учитывая ужин, и Отбор, и все такое прочее…Она поспешила исправить положение:
– Не подумайте, я сейчас не про Отбор. Моя мечта лежит вне замужества.
– Да я уже понял, что желания молодых мэдчен лежат вне Отбора, – с усмешкой отозвался Хиллиард. – Признаться, мы были порядком обескуражены, узнав число невест-избранниц.
– Выбрать не из чего? – посочувствовала Катти и вздохнула, – ничего страшного. Как-нибудь все образуется.
Принц скрыл смех за кашлем. Бутылка вина вновь взлетела в воздух.
– Вы совсем не пьете. Не любите розовое вино?
– Я почти не пробовала вино, – улыбнулась Катарина. – Вкус приятный, но мне не слишком нравится.
Она не стала уточнять, что однажды в предместьях свела близкое знакомство со сливовой наливкой. Ее готовила кухарка, и на день рождения мэдчен ван Ретт, когда родители и брат не приехали, все обитатели крохотного дома собрались на кухне. С тех пор Катарина запретила себе употреблять спиртные напитки.
– Возможно, вам больше понравится сливовое вино.
Катти чуть нервно улыбнулась и покачала головой:
– Я предпочту обойтись, мой принц.
Ей стало не по себе. Рисунок из прошлого, сливовая наливка и предложение принца попробовать сливовое вино. Совпадение? Но откуда в королевском дворце этот сорт? Он считается прерогативой для незнатной части королевства. Все знают: хочешь показать хорошие, аристократичные манеры – хвали кислое розовое вино. У себя в будуаре, с близкими подругами, можешь пробовать что угодно. Но «официальное вино» одно – розовый Ойсинский Грийёд. Кислая, чуть горьковатая дрянь.
