***

Раннее утро. Соседи Тейлза уже начали просыпаться, дабы вновь бездельничать целыми днями. Но вдруг громкий хлопок, похожий на взрыв, разбудил всех, кто до сих пор спал. Так проснулся и Майлз. Он быстро сбросил с себя одеяло и бросился к окну. Там он увидел очередного робота Эггмана, который стрелял в воздух. А чуть выше летел и сам владелец, будто указывая дорогу гиганту.

Звери кричат, бегут. Все паникуют, лишь лис, стоял недвижимо. Он наоборот усмехнулся и смотрел на столь интересный проект, над которым он уже хотел поработать. Но тут словно молния, пронёсся ёж, который схватил за руку Майлза и сказал:

— Бежим

— Как меня зовут? — с безразличием спросил лис.

— Тейлз, что такое? — с недоумением спросил Соник.

— Понятно, бежим — с тем же безразличием ответил Майлз.

Приблизившись к врагу, Соник начал что-то говорить Эггману, будто пытаясь задеть его чувства. Но настоящий диалог происходил между двумя гениями. Они смотрели друг другу в глаза. И тут было последнее испытание. Гигант навис над Пауэром. Поднял ногу, будто пытаясь растоптать лиса, а он расставил руки, выжидая спасения. Но его не было. Прямо над головой, остановилась опасность, но это было уже неважно. Майлз начал раскручивать свои хвосты, подлетел к глайдеру и презрительно посмотрел на ежа и начал говорить:

— Что удивлён?

— Что ты делаешь? Мне нужна помощь, давай сюда — кричал Соник.

— Ты поистине глупец. Ты потерял последнего друга, который всегда был с тобой — говорил Майлз, пытаясь сдержать слёзы.

— Ты с ума сошёл? Всё хватит. Мне нужно спасать деревню!

В этот момент лис расплакался, сел в глайдер Эггмана, а тот начал поглаживать его по голове, пытаясь утешить его.

Вскоре они прибыли в цитадель Эггмана, оставив ежа в недоумение. Там владелец начал показывать свои владения, но Майлз не слушал его. У него в голове пульсировала кровь, которая била его по вискам. Он думал, лишь о предательстве, что совершил Соник. В этот момент Майлз, наконец, повзрослел. Он почувствовал, как жизнь «провела его лицо по асфальту». Он понял, что Эггман не злодей, наоборот тот, кто освободил его от заточения, в которое он сам попал. Слушая россказни жалкого ежа, он сам себя посадил в тюрьму. Теперь он стал не тенью, не «хвостом» авторитета, а начал чувствовать свободу.

От этих рассуждений он освободился лишь, когда Эггман показал ему новую мастерскую, которая была оборудована по новому слову техники, которое теперь задаёт он, вместе со своим «коллегой». В течение времени они близко сдружились. Учились друг у друга. Майлз научился увеличивать производство технике, а Эггман улучшил качество своей продукции. Много выигранных сражений. Много новых городов в империи «Двух гениев». На всех вещах теперь лицо Майлза, вместе с усатой мордой Эггмана, которое уже начало его доставать, но он его всё так же уважал.

Но чем больше Майлз жил здесь, тем более он чувствовал абсолютное безразличие и одиночество, которые будто плоды созревали в душе лиса. Он понял, что ему скучно работать. Понял, что хочет новых чувств. Сначала это было лишь новые модели роботов, новые методы работы, но этого было мало. Тогда он пошёл в одно из казино, что стояли во всех городах империи.

Летел он к нему недолго. Уже издалека он видел этот огромный дворец жизни, что искрился, будто бенгальский огонь. Даже тогда он казался огромным, но подлетев ближе, он увидел всю величественность этого места. Оно разительно отличалось от всей местности. Казино своими цветами, разукрашивало всю серость городских массивов, что были лишь нескончаемыми заводами. Наконец приблизившись к двери, пред ним упали на колени пара охранных роботов, которые будто молились на него. Пауэра это смутило. Он покраснел, но почему-то не был удивлён, со временем ему это даже понравилось. Зайдя в здание, его ослепила вся яркость этого места. Множество прожекторов, гирлянд, которые горели всеми цветами радуги. Радостная и спокойная музыка озаряла всё помещение, но он её не слушал. Его начали окружать звери, в костюмах, что стоят, наверное, как завод, что был снаружи. Они были удивлены. Кто-то испугался его прихода, кто-то был рад ему. Но то, что читалось на лицах всех, так это полное недоумение, что ему здесь делать. Но никто не видел в нём больше маленького, застенчивого лисёнка. Здесь он был главным. Царём и Богом. Его ощущения подтвердились, когда на фишках казино он увидел своё лицо. Он вальяжно расселся на троне, что ему принесли местные крупье. Кинул стопку фишек на поле и стал ждать, пока рулетка остановится. И да выпадет 6 чёрное, именно то, на которое он небрежно кинул столько денег, что хватило бы на жизнь небольшой семьи в течение года. Он почувствовал радость, азарт и желание ещё. За последние полгода, что Майлз здесь живёт, он, наконец, почувствовал что-то отличное от опустошённости. Так он там пробыл в течение 5 часов. Проиграв всё, что с собой принёс, лис не чувствовал горя. Ему было наоборот весело. Всё равно, все эти деньги принесут ему на коленях обратно. Это его и веселило.

Теперь он каждую неделю ходит в казино. Колесит по империи, прожигая жизнь в игорных домах. Потом каждые три дня, потом через день. Но вскоре это стало ему надоедать. Тогда Эггман предложил ему алкоголь, который сможет скрасить его боль. Майлз долгое время бежал от этого вещества, но теперь, ему уже было безразлично, что происходит с его жизнью. Теперь каждый поход в казино, сопровождался парой лёгких коктейлей, позже парой бутылок, крепкого алкоголя.

Это глушило в нём чувства на недолгое время, но не более. Майлз всё так же был одинок. Общество Эггмана ему уже надоело, а другие разумные существа разговаривали с ним, будто из-под ботинка, что может раздавить их в любой момент, словно мелких мошек. Он заливался уже в своей мастерской, иногда выходя на балкон, чтобы пострелять в прохожих, дабы увидеть беготню и услышать их крики. Бутылка стала его другом, но она не могла сказать ему: «Всё будет хорошо, мой друг, а теперь бежим вместе»

Так продолжалось, пока однажды Эггман не ввалился в мастерскую в сопровождении нескольких роботов и куче заключенных. Майлз лежал в пьяном угаре. Он видел сон, в котором он вновь был «Тейлзом». Точнее он смотрел на него со стороны, думая о том: «Неужели, это было так плохо. Просто бегать и не задумываться зачем. Всё осталось в прошлом»

Но вдруг его начали толкать и будить. Пауэр встал, шатаясь от головокружения, что преследовало его уже постоянно. И начал медленно, пытаясь связать два слова, говорить:

— Ч-ч-что н-н-надо? Спать хочу!

— Майлз, я пришёл сказать, что мы, наконец, выиграли. Последний аванпост пал”-радостно и с гордостью говорил Эггман.

— Где выиграл-л-ли. Кто э-э-то? — чуть ли не падая, отвечал лис.

— Уже неважно. Нам осталось казнить последних повстанцев, которые сейчас стоят здесь. И это дело, я, доверяю тебе — ехидно говорил Эггман, смотря в закрывающиеся глаза Майлза.

После чего положил в его руку бластер, а с заключённых сняли маски. Среди них был и Соник, но Майлз, даже не заметил его, как это было когда-то с ним. Но не со зла, а из того, что в его глаза застелила мутная пелена алкоголя. Но Эггман продолжил:

— Давай, стреляй — говорил он, указывая на Соника.

Он навёлся дрожащими руками на заключенных, а в это время ёж рыдал, прося пощады, но в голове Майлза был лишь шум и мечты о прошлом. Потом около десятка тихих хлопков, несколько криков и один громкий «Урааа» от Эггмана, после чего последний начал махать руками и радоваться. В тот самый момент пелену, что закрывала глаза, будто смыло, а вместе с этим и вернулось сознание. И среди этих трупов, он увидел, тот самый. Тогда он подбежал к нему, так как лететь уже не мог, из-за своего веса. Упал коленями на труп и начал рыдать. Его голова разрывалась, шум крови, что бил по вискам с бешеной силой, начал давить на него. Он положил свои руки перед собой и увидел на них не обычные пятна машинного масла, а кровь, что стекала к его локтям. Он осмотрел себя. Майлз был одет в костюм Эггмана. Тогда он всё понял. Только потеряв единственное, что держало его в прошлом, Майлз понял, что сейчас произошло. Он начал говорить. Нет, кричать: