Ночь. Небольшая деревня на окраине мира, озарённая лишь лунным сиянием и редкими фонарями. По бокам от неширокой дороги, выложенной из щебёнки, стояло несколько небольших хижин, в которых давно погас свет. Лишь из одного дома до сих пор, бьют лучи лампы накаливания. Это дом Тейлза, который занят своим новым проектом. Этот лисёнок, хоть больше и был похож на детскую игрушку, очень трудолюбив. Его мягкая и длинная жёлтая шерсть, которая покрывала всё тело, была вечно в машинном масле. Его рост находился в районе не больше метра, но при этом имел два больших хвоста, которые были длиннее его самого и могли работать как пропеллеры вертолёта и поднимать лисёнка в воздух, что помогало ему в работе и подвигах. А два огромных глаза с широкими белками и ярко голубыми зрачками, становились завершающим штрихом в образе детской плюшевой побрякушки.

Тейлз вновь принялся крутить сложно поддающиеся гайку, как в дверь неожиданно постучали. Он не обратил на это внимание. Возможно от того, что не слышал эти звуки. Возможно от того, что не хотел замечать их, ведь кто может быть к нему в столь поздний час. Тогда комнату озарил громкий звонок двери, который до мурашек напугал малыша. Тейлз начал неторопливо идти к двери, но посмотрев в глазок, никого не нашёл перед дверью. Только он развернулся, как вновь тот же звук, и опять никого. Тогда он решил открыть дверь в надежде увидеть «гостя». Аккуратно сняв затвор, Тейлз увидел огромных для него размеров силуэт. Он грозно стоял в тени и ждал, наверное, для того, чтобы набросится на бедного лисёнка. Был виден лишь яркий отблеск очков, который словно сияющие глаза хищника пристально наблюдал за Тейлзом. Он начал отступать назад, шагая с дрожью в ногах. Но вдруг он собрал всю свою волю, храбрость и отвагу, что была в его маленьком теле, и резко крикнул:

— Кто ты? Что тебе нужно? — кричал лисёнок, пытаясь казаться волевым, но его нежный и мягкий голос, который он будто взял от девочки, выдавал его чувства.

— Это я. Доктор Эггман. Но не беспокойся мой друг, я пришёл с миром — произнёс силуэт, говоря жёстким и низким голосом.

В этот момент тень ввалилась в дом и озарилась светом. Это и правда, был Эггман, заклятый враг Соника. Его огромное туловище, больше похожее на шар, чем на обычные человеческие пропорции, заняло почти всю прихожую. Настолько, что его огромные рыжие усы могли достать до стен, а его лысина до потолка.

— Зачем пришёл? Уходи, тебе здесь не рады. А если не уйдёшь то я… — продолжал Тейлз с такой же интонацией, но его вдруг перебили.

— Что? Прости, наверное, я тебя напугал. Не стоило приходить в такое время. Утро вечера мудренее и всё такое. Неважно, я волен решать сам, что я хочу и когда!

— Зачем пришёл? Хочешь меня убить. Я тебе не дамся, мы с Соником, да мы… — в этот момент он растерялся и знал что сказать, но столь неудобная ситуация продлилась недолго.

— Соник. О нём я и пришёл поговорить. Именно поговорить. Я безоружен и совсем один. И у меня есть к тебе интересное предложение — медленно говорил Эггман, будто пытаясь заинтересовать лисёнка.

— Это очередной хитрый план. Ты хочешь…

— Ничего не хочу. Успокойся, неужели я столь страшен, что могу вызывать такие эмоции у тебя.

— Я тебя не боюсь!

— Тогда выслушай, после я сам уйду, без бомб, роботов, ядов. Хорошо? — говорил толстяк, будто уже зная ответ.

— Хорошо, но не больше минуты — более спокойно, но при этом, всё ещё переживая, ответил Тейлз.

— Замечательно. Давай сразу к делу. Я хочу взять тебе своим коллегой — утверждающе произнёс Эггман.

— Что? Работать с тобой? Ты наш главный враг, который всю жизнь пытался убить нас. Ты вечно вершил зло, а теперь так нагло приходишь сюда? — грозно ответил лисёнок.

— Во-первых, ты помнишь хоть один план, который приблизил вас к смерти настолько, что вас спасло только чудо? — с негодованием ответил пузан.

— Да, штук так десять.

— Ты не видишь, всё это было не более чем игра. Был хоть один робот, который был серьёзной угрозой для вас?

Тут Тейлз задумался, и ему действительно нечего ответить. Все роботы, машины, которые создавал Эггман, были не более чем игрушка с витрины магазина, футуристичных товаров. Эггман продолжил:

— А моя империя, против которой вы восстали? Неужели она чем-то плоха? Я даю зверям новое правительство, которого они заслуживают, а не ваши глупые мэры, которые ничего не делают, лишь живут в своё удовольствие — провокационно ответил он.

— Ты отбираешь свободу, делаешь из нас покорных роботов!

— Неужели это плохо? Я делаю их сильнее, быстрее. Они больше не чувствуют боли и страданий, а взамен работают на меня, занимаясь делом, а не просто просиживают без дела — хитро ответив, он отвернулся смотря в окно.

— Отнимаешь выбор и свободу. Соник всегда говорил, что независимость высшее из благ — с ноткой неуверенности ответил лисёнок.

— Соник-глуп. Неужели ты этого не видишь. Он говорит о прописных истинах, которые давно изжили себя. В мире полно голодающих и страдающих, в то время как такие герои, как ваш ёж прохлаждаются без дела. Но ты умён, я это вижу. Твои действия не безрассудны, не спонтанны, в отличие от этого глупца.

— Он борется за счастье, свободу… — ещё более неуверенно отвечал он.

— За счастье единиц. Я борюсь за счастье миллионов, миллиардов, которые навсегда забудут о голоде и боли — вновь обернувшись и будто нависая над Тейлзом, продолжал говорить — Что ты теперь ответишь?

— Но твоё «добро», не лучше, чем-то, что у нас уже есть

— Неужели. Хорошо, вижу, ты полностью подвластен авторитету этого ежа. Ты лишь кукла в его руках. Он не видит в тебе личности — с ухмылкой произнёс Эггман, будто выкинув на стол «козырь».

— Я своевольная личность! — будто пытаясь оправдаться, отвечал лисёнок.

— Ха-ха, тогда почему ты здесь, а не спишь? Тогда почему ты бегаешь за ним, как хвост? Ты замечаешь шутку. Ведь он дал тебе это прозвище? — скрестив пальцы он уставился на Тейлза, ожидая ответ.

— Да он, за мои хвосты — всё более тише говорил лисёнок.

— Я думаю по-другому. Чувствуешь?

— Что?

— Какое неуважение он проявляет к тебе? Ты для него игрушка, которую он выкинет, когда ему надоест

— Неправда. Он так не сделает. Он… — в этот момент вся его уверенность начала улетучиваться, будто теряя ориентиры в жизни, он не хотел об этом думать.

— Он вечно тебя бросает на произвол судьбы, как только ты начинаешь отставать, а вспоминает лишь в тот момент, когда ты ему нужен!

— Он не такой…

— Даже на прошлой недели, когда на тебя падали камни, что разлетались после него, неужели он тебе помог. Он не помнит даже твоего имени — выделив последние слова, он вновь развернулся.

— Неправда… — на глазах лисёнка наворачивались слёзы — А ты помнишь? — вопрошал он, пытаясь найти приют.

— Конечно, Майлз Пауэр, которого обозвали жалким именем «Тейлз»

Ответа не было. Лисёнок совсем забыл о времени. Он лишь ждал, что ещё скажет Эггман.

— Наконец, ты видишь плакаты на улице, к кому они взывают? Чьё имя на них?

— Соника — почти шёпотом произнёс Майлз, всхлипывая и пытаясь держать слёзы в себе.

— А ты? Столь много сделал для этого острова, а твоего имени даже никто не знает. Помнишь, когда в прошлом месяце вы вместе возвращались в город? Когда люди спрашивали друг у друга: «А кто идёт позади Соника». Неужели это уважение

— Н-н-нет…

— Я не заставляю тебе верить мне на слово, завтра ты сам всё увидишь, а пока ложись спать, выпей успокоительного. Хорошо? — одобрительно, будто утешая, выговорил Эггман, смотря в глаза в глаза Пауэра

— Хорошо. А что будет? — с добротой и лёгкостью он спросил. Чувствовалось, что он ему уже доверяет.

— Испытание для твоего друга, посмотрим, как он будет поступать с тобой

После чего Эггман еле втискиваясь в дверной проем, уходил, а Тейлз начал расстилать кровать. Долго его терзали внутренние размышления. Он лежал с открытыми глазами, смотря в полную темноту. Он думал об этих словах и всё больше понимал, что этот мужчина в красном кардигане захватывал его сознание. Но вскоре он всё же уснул.