Лорен Мэллори сидит здесь же, кстати. Глубокий вырез ее перламутрово-розовой блузки красиво оттеняет молочно-белую кожу и подчеркивает пышность груди. В ушах розовые жемчужины, на губах перламутровый блеск. Ослепительно. Лорен двадцать восемь, она самая старшая среди красавиц-гримеров и - единственная - живет одна. Наверняка рассчитывает познакомиться с симпатичным полицейским… У нее война войной, а обед по расписанию. Не имею права осуждать, но неприятно находиться с ней рядом.

- …нет, мы не дружили. Я ей не нравилась, она мне не нравилась…

- …ну какая вам разница, почему! Мелкие дрязги, ничего серьезного.

- …да все будут на ее стороне. Потому что такую падаль, как Ройс Кинг, следовало убить еще до рождения через отгрызание его отцу всего, что болтается ниже пояса!

От такой изысканной конструкции я подавилась воздухом. Ирина никогда особо не стеснялась в выражениях, но чтобы настолько… Лорен выразительно приподнимает брови и пожимает плечами.

- …не терплю мужиков, которые бьют женщин, знаете ли.

Гарпия развоевалась не на шутку, и, по-моему, она вполне искренна. Закончив, она вылетает из кабинета, куда немедленно вплывает Мэллори, и усаживается рядом со мной, чтобы перевести дух - растрепанная, красная.

- Тебя тоже вызвали как свидетеля?

- Да нет… теперь Уитлок ведет и мое дело.

Она кивает. Дрожащими пальцами вытаскивает сигареты, нервно мнет в пальцах и все-таки запихивает обратно в сумку.

- Что случилось?

- Мерзавец получил по заслугам, - даже сочувствие изображать не пытается. - Роуз вообще вчера была не в себе из-за гибели Маккарти, наговорила нам всякой дряни… потом вроде пришла в себя, но, знаешь, ее муженек вполне мог сделать или сказать что-то, что послужило детонатором. Вел бы себя тихо - остался бы в живых, а так… Потом пришла в себя, сообразила, в чем дело, была в глубоком шоке. Вот и все, что я знаю.

Мне жаль Розали. До чего надо довести человека, чтобы он схватился за нож… Жаль Эмметта, умершего из-за меня. Даже немного жаль мистера Кинга - он ведь тоже живой человек… был…

Мы молчим. Наконец Лорен вылетает из кабинета - как обычно, очень не в духе - и уходит, грохоча каблуками.

“У кого-то опять облом,” - отмечаю я, заходя в кабинет. И думаю, что зря сюда пришла, на самом деле.

Джаспер Уитлок - блондин с землистым лицом и глазами загнанного зверя. С виду лет пятидесяти с хвостиком… нет, с хвостом. Большим. Хотя, когда он протягивает мне свои документы, обнаруживаю, что ему всего сорок один.

Добросовестно пересказываю все подробности тех злополучных выходных, хотя чувствую, что впустую теряю время. Уитлок не справится до завтра, не потому что он плохой коп - этого я не могу знать - а просто потому что у него нет сил. Наверняка после смерти Маккарти ему передали не только мое дело, а тут еще убийство Ройса Кинга, и как все это чертовски не ко времени…

Прихожу домой измученная и разочарованная. Эмметта Маккарти убили из-за меня. Розали сошла с ума от горя и убила своего мужа - тоже из-за меня, если разбираться. Дориана могут убить из-за меня…

До звонка Эли остается пятнадцать часов.

Я буду танцевать “Ватханарию”. Мой принц уже не увидит меня на сцене… но, по крайней мере, он будет жить.

Не раздеваясь, забираюсь в постель, накрываюсь одеялом с головой и долго плачу. Как же мне страшно…

========== Глава 19. Е2-Е4. ==========

На следующий день давали одноактную “Шехерезаду”. Загримировав танцоров и спровадив их на сцену, Лорен гордо удалилась по своим делам, Ирина же поспешила к костюмерам - ей следовало подготовиться к аудиенции у босса.

- Заходи, - ответили ей на условный стук.

В небольшой комнате, заваленной тканями, увешанной пачками и костюмами, куда обычно не заходили без приглашения, сейчас по-королевски расселась сестра Лорана; огненно-рыжие волосы, перехваченные черным платком, казались еще ярче. Тори никогда не разрешала приходить за амулетами к ней домой, полагая, что в доме, где живут дети, деловые встречи проводить нельзя. Ей было спокойнее самой явиться в условленное место. Женщины сердечно расцеловались; сам Каа, почти незаметный за волнами белой органзы, на секунду отвлекся от шитья, махнул рукой в знак приветствия - мол, вижу, но не до вас. Остальных работников на месте не было; вряд ли на них пришлось затратить много сил, убеждая уйти домой пораньше.

- Лэнс вам ничего не уточнял про… ну, вы поняли? - в хриплом шепоте Гарпии слышалась надежда. Как же она устала… каким облегчением было бы знать, когда окончатся эти мучительные аудиенции… Виктория только пожала плечами - с ней, для ее же блага, никто информацией особо не делился:

- Да то же самое: либо в декабре, либо никогда. Ну, либо… совсем скоро, - она многозначительно подняла глаза к небу.

- Сплюнь, дура, - донесся раздраженный голос из-за рабочего стола. Тори покаянно опустила голову - уж кому-кому, а ей точно не следовало швыряться такими прогнозами… Ибо в дремучем средневековье ее сожгли бы на костре как ведьму - и правильно сделали. Ирина вздохнула:

- Ладно, включай свою гляделку…

Эли не был бы собой, если бы его, основателя и верховного мастера котерии, было так легко провести. Он мог не знать точно, насколько в действительности сильны “дети” Сильвера - ему вполне хватало знать, что сила решает не всегда. Сама Виктория была для него почти бесполезна… она, но не камни, побывавшие в ее руках.

Эли не был бы собой, если бы доверял своим информаторам. Особенно - невестке Лэнса Сильвера, зная, как тот его ненавидит. Он проверял, каждый раз обязательно искал камни, способные ослабить его влияние. Однако, к счастью, поиски проводил выборочно; во всяком случае, до сих пор ничего не нашел. Ибо Эли не был бы собой, если бы не поддался своей страсти к лицедейству, не пытался создать для окружающих видимость, что происходит нечто пусть непростительное, но вполне понятное. Например, обмен любезностями между старым богачом и его любовницей, которая вполне могла бы быть внучкой своему покровителю. Легенда удобная, но не всегда располагающая к полному обыску. К тому же, он весь был сосредоточен на поиске непосредственной опасности - и, когда, видя относительно чистый горизонт, не слишком тревожился, позволял себе чуть расслабиться.

А Ведьма этим пользовалась, шестым чувством угадывая, куда можно спрятать украшение.

Иногда можно было просто вплести нитку бус в прическу или подложить оберег в туфлю. Порой приходилось подшивать изнутри к белью - и тогда Ирина с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от боли под пристальным взором босса. Но ни разу не сорвалась.

- Раздевайся, - сочувственно вздохнула рыжая. - Сегодня будет плохо. Совсем.

- Ох, твою ж мать…

Гример покорно расстегнула молнию, почти без труда закинув руки за спину, - хорошо, что у этой тряпочки такой низкий вырез, - спустила платье до бедер. Сегодня предстояло носить под одеждой “пояс верности” - длинную нитку камней как раз в обхват талии.

Как же она устала. Как же надоело терпеть боль от раскаленных камней, врать в лицо боссу и бояться, что уличат во лжи. И стараться, чтобы все выглядело правдоподобно - и слова, и голос… Не работала бы на два фронта, осталась бы верна Эли, - могла бы покорно погружаться в транс и говорить правду, как раньше.

Вот только Ирина сыта была по горло диктатурой старого каракурта. Насмотрелась.

К тому же, как всякой женщине, ей хотелось простого семейного счастья - жить с любимым мужчиной, не боясь за его жизнь и рассудок, родить ему ребенка… преклоняясь перед Ланой, когда-то лишившей себя возможности к деторождению, чтобы не плодить уродов, она вдвойне восхищалась Викторией, не испугавшейся подарить жизнь уже двоим. Первый раз, допустим, был по дури, но второй-то… Конечно, дочь самих Сильверов могла до поры до времени чувствовать себя в безопасности. И все же - позволить Эли спрятать в рукав такой козырь, как жизнь малыша? Гарпия бы скорее застрелилась.