Господи, дай мне не сойти с ума”.
Комментарий к 4. Эдвард Каллен.
*Город в Квинсленде. Является вторым по численности населения городом штата и шестым по численности населения городом страны.
**Человек-комар. Я не шучу, culicida - это комар.))
***Реально существующие издания.
========== 5. Театр одного актера. ==========
Когда Семья вернулась домой, Эдвард, отмытый до скрипа и вполне прилично одетый, сидел на софе в своей комнате и читал стихи, пытаясь вжиться в образ.
Основная проблема была в том, что читать стихи - так, как их полагается читать, - он не умел.
Ему глубоко импонировали короткие неровные строчки, напоминающие столбики диаграмм, четкий ритм, простая и доступная пониманию структура; выделив ее, он уже не особенно вчитывался в слова. А сейчас нужно было именно понять текст.
Рассуждения о смерти, вечном одиночестве и Идеале женской красоты нагоняли тоску. “Чем лучше я войду в роль, тем больше у меня шансов пережить сегодняшнюю ночь”, - напоминал он себе и, стиснув зубы, продолжал читать.
План действий пока рисовался ему весьма смутно. Выиграть время, немного помаячив перед глазами Семьи, добыть оружие - учитывая, что белую блестящую кожу местных кровососов не брали ножи, он возлагал надежду на огнестрел, - и попробовать выбраться. Чем скорее, тем лучше.
Однако уже на первом пункте его могли раскрыть и убить. “Чтобы этого избежать, я должен стать Калленом процентов так на восемьдесят пять… лучше на девяносто, но, будем реалистами, я не настолько хороший актер и слишком многого не знаю”.
Он прикрыл глаза, представляя себе Эдварда Каллена - томного юношу с горящим взором, этакого романтического героя… почему бы такому не терзаться какой-нибудь печалью или тревогой, внезапно пришедшими ниоткуда и непонятными ему самому? Вполне годится.
- Эдвард? - к нему заглянул сам Карлайл, глава Семьи. “Если бы случилось встретиться при других обстоятельствах, я был бы рад назвать его другом”.
Карлайл, будучи вампиром, нашел в себе силы блюсти заповедь “не убий”, уже за это следовало ему руку пожать. Да еще умудрялся работать врачом… Там, в другом мире, такой союзник был бы кстати. Но увы.
Что с тобой произошло? Элис было видение, что в лесу тебя поразила молния… Мы боялись даже предполагать худший исход, но…
Элис. Миниатюрная брюнетка, хорошенькая, хрупкая, изящная; мысли по большей части заняты ее кровожадным супругом и какими-то милыми женскими глупостями. Может предвидеть будущее? Следовало обратить на нее большее внимание. Да и остальных не стоит сбрасывать со счетов, по крайней мере, пока он безоружен. Мало ли какими талантами они обладают.
“Молния, значит…” То-то шея так разламывалась. И неудивительно, что он ничего не увидел - члены семьи очень старательно не думали о том, что могло случиться.
- Сказав, что все хорошо, я солгу. Удар молнии был очень болезнен, и… - он умолк, лихорадочно подбирая подходящие формулировки: образу томного романтичного юноши следовало соответствовать. В числе прочего, манерой речи. Как назло, в голову ничего пристойного не лезло; с тяжелым прерывистым вздохом Эдвард согнулся, запустив руки в волосы, не в силах выразить свои эмоции словами.
Несчастный! Конечно, такое повреждение не могло пройти бесследно.
- Понимаю, - вампир коснулся его плеча, извиняясь. - Мне не следовало спрашивать…
Должно быть, очень нетактично с моей стороны было бы просить тебя помочь остальным в школе. Но иного выхода я не вижу: даже несмотря на то, что охотимся мы теперь не реже раза в два дня, Джасперу с огромным трудом удается сдерживать свою жажду, и Элис тяжело удерживать его одной.
“То есть, просто оградить терзаемого жаждой упыря от контактов с людьми - не вариант?” - где-то в горле заклокотал нервный смешок, уж больно по-идиотски выглядела ситуация. А поведение Карлайла чем-то очень сильно напомнило тактику ныне покойного босса - тот любил использовать тактильное общение с теми, кто был ему нужен. Как бы выказывал тем самым особое расположение.
Ощущение дежавю усиливалось из-за схожих условий: снова один, еще и без оружия, в логове упырей… правда, сытых; снова приходится лицедействовать, и снова чертовски важен успех.
Эд все еще не отнимал руки от лица: ему действительно сложно было справиться с волнением, и еще сложнее - удержать каменную физиономию.
Как поступил бы Эдвард Каллен на его месте? Высказал бы все, что думает о клинической дегенеративности происходящего? Точно нет. Судя по вороху дипломов, эта школа у него в жизни не первая и не последняя; возможно, находит особый кайф в сидении за партой - и такие “вечные студенты” порой встречаются, сам видел; возможно, просто ищет острых ощущений, проверяя свою выдержку. В любом случае, его все устраивает.
Просто отказался бы, сославшись на перенесенную травму или вовсе без объяснения причин? Сомнительно. Если ему так нравится средняя школа, что он готов снова и снова туда возвращаться, - будет ходить на уроки, пока ноги носят…
- Я понимаю, тебе не доставляет удовольствия наблюдать за мучениями брата, - снова заговорил Карлайл, не снимая руки с его плеча, - но, пожалуйста, помоги ему. Ради него самого и Элис - они надеются на тебя.
“А вот это уже удар ниже пояса, док”.
Дело тут было не только в легенде Семьи, все члены которой, явно не будучи кровными родственниками, изображали полную идиллию; а черт их знает, может, они вполне искренне любили друг друга и были счастливы, это не суть важно - легенда была, и ей следовало соответствовать. Само воззвание к братским чувствам неприятно ударило по нервам.
По-видимому, Каллен к такому аргументу прислушался бы. Значит, некоторых членов Семьи он действительно считает родней - и просто отмахнуться от них не может. “Что вполне понятно”.
Вот только терять несколько часов в школе, контролируя мысли кровожадного сородича, Эдварду не улыбалось вовсе. Он-то рассчитывал всего на одну ночь…
“С другой стороны, определенные плюсы все же есть. Во-первых, я буду уверен, что никто не умрет; во-вторых, получу представление о городе, в котором очутился. И о том, как добраться до ближайшего крупного города, где можно разжиться оружием. В-третьих, эти несколько часов могут выиграть мне пару лишних дней: смогу сослаться на то, что уже не слишком уверен в своей адекватности и желаю уединения”.
- Хорошо, я сделаю, как ты просишь. Только, Карлайл, - доктор, уже направившийся к двери, резко развернулся, - я сейчас не слишком расположен к общению и был бы признателен, если бы меня не тревожили.
- Конечно.
Получилось. Во всяком случае, пока не слишком выбился из образа - глава Семьи неладного не заподозрил.
Когда за ним закрылась дверь, Эд развалился на софе, чувствуя себя истощенным донорским активом. А ведь предстояло пережить еще целый день “в образе”…
Он снова принялся за несчастную тетрадочку. Внимательно, вгрызаясь в каждое слово. В конце концов, стихи, даже похожие на сладкую вату, - это не так уж плохо… не так плохо, как отчеты одного из подчиненных в свое время… проворонить мегалобласты - это надо было суметь. Молодой заведующий лабораторией тогда долго смеялся. И радовался, что не поленился посмотреть в микроскоп после лаборанта: вот бы налечили кого-то.
Конечно, в приличных лабораториях уже в то время стояли нормальные анализаторы, которые откалибровали бы огромные уродливые клетки без помощи человеческого глаза, но их крохотный диагностический центр уже тогда медленно загибался в муках. Когда старый аппарат приказал долго жить, ремонта пришлось ждать две недели. И как-то сразу стало ясно, кто из его подчиненных чего стоит. Впрочем, агонизирующей лаборатории это все равно не помогло… Он улыбнулся забавным воспоминаниям, но тут же одернул себя:
“Главное - помнить, что этого не было. На ближайшие часы я - поэт-романтик, страдающий от одиночества, грезящий о своей Единственной, воплощении Невинной Женственности, и Прочая, и Прочая. Или труп в полном смысле слова”, - и снова принялся за чтение.
