Он побелел. Я не видела у него такого лица с детства. В тот день мы шли в тишине. Мы ходили от дома к дому, искали выживших. Их не было. Я не забыла выражение его лица. Он выглядел как человек, потерявший все, причину жить, лишившийся надежды.

Мое сердце разбивалось тогда.

Он кашлянул.

— Я подвел и тебя, — сказал он. — С этого момента у меня нет дочери, — он развернулся и ушел.

Это было несколько дней назад, а казалось, что прошли годы. Пару дней назад Маоэр показал мне нишу между стенами переулка. Я забралась туда, в этот раз в мире людей. Ночь была холодной для сна снаружи. Я сжалась и уснула.

Я проснулась утром с затекшим телом, промерзшая до костей. Я села, потерла голову там, где меня ударили. События прошлой ночи пронеслись в голове. Я победила в бою Тома Вонга, превзошла в магии Лю Цяня, убила злую руку и рассеяла Кулу-Янлина. Это была победа, как из легенд. Я с горечью улыбнулась, зная, что жизнь продолжается после конца легенды. Герой торжествует, но история продолжается. Он стареет, страдает и умирает.

После триумфа отец отказался от героини, общество тоже, и она должна была проводить годы, потея в затхлой комнате, развлекая мужчин.

Мне хотелось выть и плакать от обиды, рвать волосы. Я спасла квартал, используя все силы, смелость и магию, а теперь стану проституткой.

Отец правильно отказался от меня. У него больше не было дочери, он не потеряет из-за меня лицо.

Я встала и потянула затекшие мышцы. Каждое движение напоминало о боях. Было больно стоять. Двигаться — тоже. Небо над головой было ясным, голубым, оттенки менялись от хрустально-голубого до чернильно-синего, и я хотела в этом раствориться.

Я хотела плакать, но не пролила ни слезы до этого. Я смотрела на красоту неба и притихла. Я плакала не за Сян Ли-лин, а из-за красоты.

Я пошла по кварталу. Утром было мало людей. Ни торговцев рыбой, ни других лотков. Многие боялись. Люди не сразу успокоятся после событий ночи.

Я шагала. Все было в обломках. Красная кирпичная пыль и куски дерева смешивались с желто-белым пеплом Кулу-Янлина.

Два здания были снесены. Два игорных зала Си Лянь. Бок Чой, наверное, сказал констеблям, что был пожар. Если бы я знала, как работают банды, Бок Чой и господин Вонг могли бы переписываться и договориться. Том Вонг был бы обвинен в пожаре. И его забрали бы в тюрьму.

Я хотела запомнить Тома, каким он был до ненависти. Красивым юношей, другом моего мужа. Смерть Ракеты всех нас встряхнула, это был ужасный удар, но Том позволил горечи и боли править его действиями. Он искал силы, какую не хотят другие. Теперь он пойдет в тюрьму. Он больше не будет ходить один.

Мое будущее было мутным. Никто не хотел бы стать вдовой без отца, работающей проституткой. Но я знала, что так выживу. Я умела держаться в бою.

Умела. Меня часто били.

Я пришла в штаб-квартиру Си Лянь и постучала в дверь. Ответил юноша. Его волосы были обрезаны в американском стиле. Он с вопросом посмотрел на меня.

— Я для работы, — сказала я.

Юноша хмуро кивнул.

— Что тебя расстроило? — спросила я.

Он фыркнул.

— Я поставил десять центов, что ты убежишь, — сказал он и открыл дверь. Я вошла, качая головой.

В комнате не играли. Несколько десятков стояли группами и тихо говорили. Каждый казался запуганным. Те, кто видел Кулу-Янлина, рассказывали тем, кто не видел. Страх и напряжение текли между людьми.

Шепот двигался сам по себе. Ото рта к уху, он рассеивался, как рябь на пруде. Тихий шепот заполнял напряженную комнату. И я услышала настойчивые слова:

— Это она, — слышался шепот. — Она.

Все в комнате повернулись ко мне. Тишина воцарилась в комнате. Я стояла на входе, все смотрели на меня.

А потом раздался звук. Плоть ударила по плоти. Я повернулась к источнику звука. Мужчина пятидесяти лет, лысеющий на макушке. Уголки его губ были опущены, но они такими явно были всегда.

Мы пересеклись взглядами, и он снова хлопнул в ладоши. И еще раз.

На четвертом хлопке остальные присоединились к нему. Сначала по двое-трое, а потом вся комната хлопала. Тут было тридцать или сорок людей. Все хлопали.

Они хлопали мне.

Я боролась со слезами. Ноги дрожали. Я не знала, что делать с руками. Жизнь не готовила меня к этому. Я прижала ладонь к волосам, а другую — к боку, хлопки продолжались. Я выглядела глупо, так что подняла руки и тоже захлопала.

Они завопили. И я смутилась. Опустила голову. Я хотела убежать от смущающего внимания, но не сдержалась. Я улыбнулась. Так широко, что заболели щеки. Я ощущала себя глупо, хлопая себе, так что прижала ладони к бокам.

Тощий мужчина вышел из задней части комнаты, одетый как проститутка. На нем был тяжелый американский макияж. От него несло духами. Он был проституткой дня. Человек, проигравший больше всех, шел ко мне. Он ухмылялся. Я увидела золотой блеск его зубов.

Я моргнула. Это был Бок Чой.

Лидер Си Лянь, один из самых властных людей квартала, был одет как проститутка. Я не могла понять, как он потерял столько лица. Это было странно.

Я знала, что делать с руками. Я сложила их и поклонилась.

— Идем со мной, — сказал Бок Чой с ухмылкой. Он повернулся и повел меня по коридору.

Хлопали, пока я не покинула комнату. Я была рада уйти от смущения, но это все равно веселило. Я такое еще не испытывала. Это я сберегу в памяти на годы контракта. Сберегу день, когда мне радовались.

Я шла за Бок Чоем в тишине. Он провел меня по деревянной лестнице в маленькую темную комнату, где ждали двое.

Со смехом он окинул комнату жестом.

— Как тебе?

Я осмотрела темную пустую комнату, напряжение вернулось в тело. Отчаяние хлынуло на меня. От этого мутило, я видела свое будущее. Это было мое место, мой новый дом.

— Тут нет кровати, — сказала я.

— Тебе нужна кровать? — он звучал удивленно. — Я тебе найду.

Я посмотрела на него с отвращением. Он делал вид, что кровать была щедростью, чтобы его клиенты могли меня использовать.

— Что еще тебе надо? — спросил он. — Свечи? Алтарь?

Я не могла это выдержать. Я столько потеряла, а теперь он насмехался над Дао, моим путем и источником моей силы. Я хотела напасть на него. Но тогда его люди убили бы меня.

Но что с того? Мне незачем жить.

Я развернулась и прижала Бок Чоя к стене в тусклой комнате.

— Хватит, — сказала я. — Я проиграла и буду работать на вас, но не смейтесь над тем, что священно для меня.

Бандит подавил рычание. Я это видела, как он скалился, как менял выражение лица. Владел собой. Его поведение выводило из себя остальных, но он не терял контроль. Потому и был так силен.

Бок Чой рассмеялся. Дуло его пистолета прижалось к моему подбородку. Холодный металл вызывал у меня дрожь.

— Зачем мне смеяться, Ли-лин? Хотя повод есть, — он подвинул пистолет выше. Я встала на цыпочки. — Ты подписала контракт, не прочитав его, — он оттолкнул меня дулом пистолета, вытащил второй и направил на меня.

— Ладони на пол, — сказал он. — Живо.

Пистолеты дели меня послушной. Я опустила руки, ощутила пыль на половицах. Он шагнул ко мне, направляя пистолеты мне на лоб.

— Пиу, — сказал он и опустил руки. Он ровным тоном сказал. — Есть работа. Осмотрись, потом спускайся и скажи, что тебе нужно.

— Что нужно?

— Тебе явно что-то нужно, — сказал он. — Кровать. Инструменты. Книги. Груша.

— Груша для битья? — я посмотрела на Бок Чой, бандита в наряде проститутке, на пистолеты в его руках. — Зачем она мне?

Бок Чой рассмеялся, помахал пистолетом и случайно выстрелил. Вблизи звук пугал. Я ощутила его грудью, услышала грохот. Его люди вздрогнули. Они были в ужасе. Что-то во мне хотелось сжатья в комок, спасаясь.

— Вам стоит отдать нам пистолеты, босс, — сказал один из них.

— Глупости, — он пожал плечами, пистолет дымился в его руке.

Пуля оставила в потолке дыру размером с кулак рядом с углом. До этого пистолет был направлен в мою голову. Его случайный выстрел мог выбить из меня мозги. Я задрожала, прижимая ладони к полу.