Значение действий отца изменилось. Я поменяла восприятие: он не улыбался, но был щедрым, дым и искры окружали его, он каждую ночь старался принести богатства мертвым, которых не видел. Глубина его верности поражала меня. Столько стараний, жертв, и все ради веры. Он всю жизнь защищал живых, помогал мертвым, и в конце дня с ним была только я.

Я подняла голову. Темнело. Туман и дым закрывали улицы. В дыму я видела сияние. Сияние было янтарным. Сияли глаза.

Водный дракон был выше человека, но не шире бедра человека. Его мех блестел, бело-голубой, как морская пена. Его морская грива была неземной красоты. Его усы развевались как воздушный змей на ветру.

С ревущим смехом он полетел над улицей к небу. Он взлетал, сворачиваясь кольцами, нырнул в облака. Туман принял его. Он окружил его, и остались только сияющие глаза.

Я не должна была это видеть. Заклинание отца не сработало.

Я повернулась к отцу. Он был сосредоточен на церемонии, он не замечал другой мир. Он гордился работой, гордился идеальным исполнением ритуалов. Он сжигал купюру в двадцать юаней. Она стала золой. Я увидела перемену. Купюра от огня стала духом. Она стала деньгами в мире духов. Призрачные руки потянулись из теней за богатством. Я видела их.

Слезы выступили на глазах, но я сдержала их. Я никогда не забуду этот момент, огонь и тени, величие водного дракона, запах дыма от магии старой страны. Глядя на отца, я знала, что лучше буду жить с болью, чем скажу ему, что заклинание не сработало. Мои глаза инь вернулись, и я хотела сохранить их.

В этот миг я нашла Цзинь. Свою сущность.

Где я? Я была сильнее. Ноги задрожали. Люди кричали вокруг меня. Что-то боролось со мной. И я боролась в ответ.

Темный червь ел мои воспоминания. Я ощущала, как они уходят — весенний день, холодное утро, разговор, встреча. Пропали. Снег падал на деревню, и что-то происходило, но я забыла, что. Вместо воспоминания был дым. По улице шел торговец, кто-то что-то сказал, мешок с рисом пропитался кровью, а потом туман окутал воспоминание. Я ощущала маленькие потери истории, пропажу часов.

Тренировка с Ракетой. Нет.

Он не получит это.

Нет.

Его кулак летел ко мне. Мой муж мог пробить кирпичи, но я знала, что он не ранит меня. Я уклонилась от его удара и повернулась к нему. Я была слишком медленной. Его колено почти попало по моему подбородку, но он замер в дюйме. Я рассмеялась и толкнула его руками, вонзая большие пальцы. Он поймал мои ладони, прижал к губам и перевернул меня. Я перекатилась и вскочила перед ним. Его глаза были мягкими, но лицо — строгим.

Он попытался ударить меня в живот, и я пригнулась под его ногой, дернула его за лодыжку. Он как-то опустил другую ногу и руками оттолкнулся для летящего удара. Обе ноги попали по мне, и мы рухнули, смеясь. Я оттолкнула его ногами, и мы вскочили. Я не была ему ровней в бою — никто не был — но он был величайшим мужчиной, отличным бойцом, и я хотела стать лучшей женщиной. Я хотела быть женщиной, заслужившей такого мужчину.

Глаз стоял на земле.

— Есть три сокровища, — сказал он. Я моргнула. Это не правильно. Я посмотрела снова. Там не было глаза.

Я бросилась к любимому. Мои удары заставили его отпрянуть на шаг, еще на один. Он впечатлено улыбнулся мне. Его улыбка взбодрила меня, и я бросилась снова. Я покажу ему лучшее сражение.

Я не отпущу это воспоминание, единственный раз, когда я удивила Ракету. Когда хоть кто-то сделал это. Что-то пыталось забрать воспоминание, оторвать его, но я отказывалась отпускать. Я держалась с решимостью, что могли понять лишь те, кто любил. Я потеряла мужа, но не потеряю память. Не это. Я впилась и ощутила, как ветер давит на меня. Я буду горой против ветра ради этого воспоминания.

Ветер прекратился. Я нашла свою Ци, жизненную энергию, что оживляла тело и вселенную.

Я ощущала себя сильнее и увереннее. Голоса вопили вокруг меня. Я была в беде, я это знала, но не знала, зачем. Но еще я знала, как найти выход.

И вдруг я оказалась вне кричащего духа.

Я лежала на спине на крыше. Дух пытался забраться на меня, как многоножка из темного дыма.

А потом небо разверзлось, отец стоял с деревянным посохом.

25

Кричащий дух бросился в воздух. Темный червь помчался к моему отцу, но тот был готов для атаки. Даже без глаза, приходя в себя от ран, он уклонился от червя и ударил его посохом, пробив в боку большую рану.

Я поднялась на локтях и смотрела, как отец борется с кричащим монстром. Дух нападал, отец отошел и снова ударил посохом. С каждым ударом монстр все сильнее злился. А потом умер.

У массы тьмы растянулись другие люди. Наемники были мертвы. Лю Цянь был мертв. Я посмотрела на отца.

— Ты сделал это? — спросила я с потрясением. — Ты сделал это? Один?

Он кивнул и протянул мне руку.

— Ну, — сказал он, — не совсем один. Твоя помощь была ценной.

Я покраснела от неожиданной похвалы.

— Я ничего важного не сделала, отец.

Он улыбнулся. Он гордился собой.

— Посмотри за меня, Ли-лин.

Высокий мужчина стоял за ним. Мой мир перевернулся.

— Ракета? — сказала я. Слезы потекли по моему лицу. — Боги и предки, ты призрак.

Отец улыбнулся.

— Среди вещей Лю Цяня было много книг. В одной из них было заклинание, что позволило вернуть твоего мужа к жизни.

— Что ты говоришь? — я всхлипывала. — Это возможно? Правда? — я огляделась. — Пусть это будет правдой, — прошептала я.

— Это правда я, — сказал мой муж, юный и серьезный, красивый, заботливый и настороженный. Мой муж.

— Муж, я выла на твоей могиле сорок девять дней. Я засыпала только в слезах два года.

— Теперь я здесь.

Мой муж был живым. Я не могла в это поверить. В этом не было смысла. Он умер. Его труп похоронили. Его имя было с предками. Через пару месяцев его кости можно будет выкопать и отвезти в Китай, чтобы их сожгли рядом с его предками.

Я смотрела на его лицо, на лицо юноши, что всегда хотел всех защитить, лицо серьезного молодого мужчины, каким он стал. Лицо моего мужа. Я любила его глаза и губы.

— Как… — начала я. — Как ты можешь быть здесь? Ты давно должен был выпить чай с леди Мень По. Ты должен был забыть меня. Забыть свою жизнь и где-то переродиться.

Он издал смешок, как делал часто.

— Твои вопросы для философов, Ли-лин. Был бы я мудрее, я бы тебе ответил, но я лишь сын рыбака, что любит драться.

Я смотрела на него со слезами на глазах. Это были слова моего мужа, он часто так говорил. Его лицо, поза, глаза, он не отличался от смелого юноши, любившего меня до смерти.

Я не могла в это поверить, но это было правдой. Мой муж вернулся ко мне.

Следующим утром мы забрались на крышу храма отца и смотрели на восход солнца. Лиловые и оранжевые полосы разрисовали небо, пока я нежилась в объятиях мужа.

Днем мы с Ракетой пошли к Бок Чой, и он сказал, что я свободна от контракта.

— Я договорился с господином Вонгом, — сказал он. Две банды работали сообща для процветания китайского квартала.

Отец нашел заклинание, что исцелило меня от глаз инь. Меня уже не тронули бы ужасы мира духов.

Мы с Ракетой переселились в домике в Южном Беркли. Каждое утро он обнимал меня, и мы смотрели на рассвет. Солнце поднималось из тумана над высокими зданиями Сан-Франциско. Свет дня обновлял мир.

А потом доктор Вэй сказал, что у нас с мужем будет ребенок. Я была так счастлива. Любимый вернулся ко мне, у нас будет семья.

— Надеюсь, я рожу тебе сыновей, — сказала я.

— Не важно, сыновей или дочерей, Ли-лин, — сказал Ракета.

Отец закатил глаза.

— Идиот, — сказал он мягко.

Я посмотрела на лицо отца. Я словно что-то забыла. Его глаза искрились. Он казался счастливее, чем я помнила. Я радостно улыбнулась.

Шуай Ху ходил к нам и играл в фантан с отцом и Ракетой. Он ужинал за нашим столом руками. Овощи были на столе и его радостном лице.