— Не за что.

Бок Чой посмотрел на меня, смерил взглядом.

— В конце была багуа?

Я кивнула.

— Это была тренировка телохранителя, — сказал он Хуа. Бок Чой поцеловал дочь в лоб и сказал. — Папа скоро придет. Попроси маму рассказать тебе сказку, не забудь сказать ей потом спасибо. Мне нужно поговорить с ними по-взрослому.

Он опустил ее на ножки и выдворил за дверь. Она по пути обернулась и сказала:

— Я люблю тебя, папа!

— Я тоже тебя люблю, Хуа! Скажи маме, что я люблю ее больше бриллиантов.

Как только девочка ушла, Бок Чой сказал:

— Петуха в лазарет, — он повернулся ко мне. — Если ты не пришла убить меня, что ты хочешь?

* * *

Сидя за столом, как нормальные люди, я рассказала ему, что происходит. В конце я сказала:

— Каждый торговец, что платит вам вместо Аншень-тонг, будет убит. Все ваши здания разрушат. Это произойдет сегодня через пару часов. Я не могу остановить это одна.

Бок Чой задумался. Он стрелял взглядом, как игрок, считающий шансы. Мгновения были как часы. Наконец, он посмотрел на меня и сказал:

— Я не даоист, Ли-лин.

Я сжалась. Вот и все. Он думал, что я рассказываю чепуху, суеверия, что остались в старой стране. Я утомленно выдохнула. Я столько вынесла, но не получила результат.

— Я верю лишь в богов игры, — сказал он, сияя в улыбке золотыми зубами. — Итак. Тридцать людей.

— Я не знаю, о чем вы, — сказала я.

— Тридцать человек. Они придут с ножами и топорами.

Я смотрела на него, ожидая уловки. Он не мог предложить их мне.

— Тридцать человек в квартале — армия. Это уже война, — сказал Бок Чой. — Это значит, что Си Лянь будут воевать с Аншень.

Я почти улыбнулась. Я не знала, что Си Лянь стали такими сильными. Аншень-тонг могли позволить около сорока людей для боя.

— Я дам тридцать человек, — продолжил Бок Чой, — но тебе нужно победить меня в пай-цзю. Пусть решают боги удачи.

Мои руки опустились от удивления.

— Сотни умрут, если ничего не сделать, — возразила я. — Сотни ваших людей.

Бок Чой покачал головой.

— Я не знаю, верить ли тебе. Даже если я поверю, я не знаю, хочу ли начинать войну между бандами. Потому боги удачи решат за меня.

Я вдохнула.

— А если я проиграю?

— Будешь работать на меня, — сказал он, улыбка сияла как нож. — Три года по контракту.

Я уставилась на него. Я представила свою жизнь в таком случае. Было жутко.

Мы с мужем занимались любовью. Мы делились тесной связью. Мы были страстны, желая друг друга. Я не могла продать такую близость. Две монеты за взгляд, четыре за прикосновение, шесть за…

Я смотрела на улыбающегося мужчину, желающего сделать меня проституткой. Его золотые зубы сияли. Ужас растекался по моему телу. Если я приму вызов, если проиграю, я буду обречена на годы унижения.

Но я годами смотрела, как отец играет в пай-цзю с доктором Вэем. Оба были умными. Я знала все стратегии. Бок Чой недооценивал меня. Половину квартала нужно было защитить, я хотела отомстить Лю Цяню. Я не могла представить, как ужасно будет, если Лю Цянь призовет Кулу-Янлина. Весь город будет кричать.

Я уже слышала, как весь город кричит.

— Сыграем, — сказала я, все внутри сжалось.

21

Фигуры стучали по столу. Он играл парами домино с девятью точками. Игра была хорошей, но я была на очко впереди. Я все равно побеждала.

Сжимая сигару двумя пальцами, я смотрела на свои фигуры. Мне нужно было победить. Последствия проигрыша будут ужасными.

Бок Чой сидел напротив меня, дергался от лишней энергии. Выдыхая дым, он улыбался, сверкая зубами.

— Можешь звать меня боссом, Ли-лин, — сказал он.

Бои научили меня узнавать, когда противник пытается сбить меня. Толпа приблизилась, глядя на нашу игру. Я не хотела, чтобы они видели, как я нервничаю.

Бок Чой ухмыльнулся. Он пытался сбить меня. Это работало. Я была так напряжена, что почти видела галлюцинации. Перед глазами все расплывалось, я видела контракт. Я помнила девушку у господина Вонга, что стояла у стены и молчала. Я помнила стоны за закрытыми дверями. Они проводили так годы, в тех гадких комнатах, оплачивая контракт.

Мое дыхание стало быстрым. Не стоило соглашаться. Чем я думала? Я думала о людях, что работали двенадцать часов в день, спали в куче людей, чтобы присылать деньги семьям в Китай. Я думала об отце, пожертвовавшем глазом ради меня.

— Ты можешь выплатить штраф, — сказал Бок Чой, улыбка была широкой и золотой. — Без контракта. Будешь присылать мне красные конверты, но тогда не нужно будет работать на меня.

Я открыла рот, хотелось сказать да. Да, мне надоела игра. Я боялась, что будет, если я проиграю. Это пробирало до костей.

Но я не получу тогда его поддержку. С тридцатью за спиной я смогла бы помешать призвать Кулу-Янлина. Я могла бы подавить Лю Цяня и его союзников.

Я глубоко вдохнула и выставила последние фишки. Я поставила две домино, на каждой было по десять точек. Атака была сильной, я начала ощущать себя уверенной. Я была на одиннадцать очков впереди. Было мало фишек, что перебили бы это.

Бок Чой рассмеялся. Он встал, чуть не сбив стул. Он с взмахом опустил одну фишку домино. Двенадцать точек. Содержимое желудка подступило к горлу, бандит улыбался, сверкая, опустил еще одну фишку. Еще двенадцать.

Лицензия Неба. Редчайшая фишка.

Стоящая двенадцати очков.

Я смутно слышала вопли вокруг себя, но молчала, словно уснула или утонула.

Бок Чой склонился над столом. Золотая улыбка насмехалась надо мной.

— Теперь ты работаешь на меня, — сказал он.

Мир остановился. Если я откажусь, то Си Лянь нападут на меня. Я долго не проживу. Никто больше не поверит моим словам.

В комнате еще раздавались вопли. Я ненавидела этих людей, болеющих за победу Бок Чой. За мое поражение и унижение.

— Ты знаешь английский? — спросил он у меня.

— Да, — сказала я, а потом поняла. Некоторые девушки с контрактом работали в купальнях для белых жителей Сан-Франциско. Туда часто приходили зависимые от опиума, рабочие, что обижались на китайцев. Они были грубы с китаянками. Как долго я там продержусь?

Кто-то принес листок бумаги к столу. Контракт. Мои глаза были мокрыми, но я не давала себе плакать.

Люди в комнате поздравляли Бок Чоя. И те, что был наряжен как проститутки. Даже официантки, жена, что помогла мне, поздравили его с победой. Я все испортила.

— Подписывай, Ли-лин, — ухмыльнулся Бок Чой. Я уже ненавидела его ухмылку.

Я посмотрела в его глаза. Стоит подписать, и я его. Они звали это контрактами на три года, но это ложь, чтобы обмануть доверчивых девочек. За ее проживание и еду платили. За три года девушка отрабатывала контракт, но получала долг. И она могла уйти после трех лет, если отплатит долг. Обычно они могли освободиться, только когда их выкупал мужчина.

Я боролась со слезами.

— Подписывай, — сказал он. Я подавила всхлип.

— Вам добавит лица получить девушку, что побила Тома Вонга, к себе на работу, — сказала я.

— Подписывай, — ответил он.

Я уставилась на него, слышала радостные вопли Си Лянь в комнате. Это был не мой народ. Я ненавидела их, каждого из них. Я не дам им видеть себя униженной из-за сделки.

Я подписала контракт ручкой.

Бок Чой отдал бумагу одному из своих. Я ощущала себя подавленной. Его жена пришла к нему. Глядя на меня, она отдала пять долларов Бок Чою.

Он улыбнулся мне.

— Я поставил, что ты подпишешь контракт, не читая, — усмехнулся он.

Мне было плохо. Я совершила еще одну ошибку. Последние дни были скоплением ошибок. Поверила Лю Цяню, не смогла защитить отца, пришла сюда. Я ругала себя.

— Стойте, — сказала я Бок Чою. — Прошу, дайте мне ночь. Закончить с этим. Остановить ритуал.

— И дать тебе время сбежать?

— Я не сбегу, — сказала я, давясь словами. Это была правда. Если я убегу, разлетится весть, что я сбежавшая проститутка, которая не смогла выполнить контракт. Отец откажется от меня. Никто меня не примет. Даже моя духовная сила уменьшится, ведь талисманы — тоже контракты. — Дайте мне ночь. Завтра я приду и буду работать на вас.