Впервые Анхен не нашлась, что возразить, а если бы и знала, то в смятении не смогла бы выдавить и звука. Не дожидаясь ответа, Луиза спешно покинула ее кабинет и устремилась вниз по грохочущей лестнице, даже не заметив окликнувшего ее Густава.

В попытках забыть неприятную сцену Лу постаралась с головой погрузиться в однообразную работу за машинкой и ни на кого не обращала внимания. Она оставалась в этом отчужденном состоянии до самого конца смены, когда разразилась настоящая буря.

Распахнув двери, ведущие на склад, на пороге цеха появилась Анхен Монк. Оглядев замолкших женщин, она решительно направилась к заднему ряду, волоча за собой по полу один из готовых брезентовых чехлов. Луиза подумала, что фрекен Монк движется к ней, но опасения девушки не подтвердились. Анхен остановилась перед Хеленой и с силой швырнула чехол ей на стол. В цеху воцарилась абсолютная тишина.

– Ваша работа? – подняв бровь, осведомилась Анхен.

– Судя по бирке, моя, – подтвердила Хелена, мужественно расправив плечи. – Что с ней не так?

– А вы посмотрите сюда! – Фрекен Монк ткнула пальцем в один из швов. – Как вы это объясните?

Даже с места Луизы было видно, как на светло-серой ткани выделяются несколько длинных черных волос, вшитых в машинную строчку.

– Не пугайте так, это же пустяки. Я сейчас исправлю… – Хелена склонилась над тканью и попыталась убрать волосы из шва.

Тут Анхен схватилась одной рукой за косу девушки и дернула ее на себя, отчего та вскрикнула и выгнулась от боли. В другой руке фрекен Монк блеснули массивные ножницы для кройки, и в следующее же мгновение они впились Хелене в волосы на затылке и начали со скрежетом их кромсать, пока тяжелая коса не опала на пол возле ошарашенной девушки. Швеи даже с самых дальних рядов привстали на местах, чтобы не упустить ни детали. Тяжело дыша, Анхен бросила ножницы на каменный пол и покинула цех.

Хелена двумя руками обхватила затылок, обернулась и увидела косу, змеей свернувшуюся позади нее. Судорожно всхлипнув, она сползла на пол и взяла ее в руки. Луиза и Маришка бросились к несчастной. Исступленный крик отчаяния потерялся в оглушительном звонке, возвещающем конец смены.

По дороге домой Луиза не могла себе позволить ни приблизиться к подруге, ни упустить ее из виду. Напоминающая умалишенную, Хелена все время притрагивалась к волосам, взъерошивала неровные пряди и что-то бормотала сквозь слезы. Виня себя в произошедшем, Луиза чувствовала жгучий стыд. Не стоило недооценивать Анхен Монк и ее готовность переступить черту.

Деревянной походкой Хелена шла зигзагами, переходя то на одну, то на другую сторону улицы, спотыкаясь о трамвайные рельсы, окруженные грудами выломанных из мостовой булыжников. В конце концов она свернула вовсе не туда, куда нужно. Луиза, пока подруга окончательно не скрылась в тенях за поворотом, поспешила следом за ней.

В проулке по камням домов комками сползала плесень и несколько чаек пожирали ошметки, разбросанные у задней двери рыбной лавки. В просвете виднелась поникшая фигурка: одной рукой Хелена придерживалась за стену. У противоположной стены, привалившись, стояла девчушка в мешковатой одежде и курила папиросу.

Луиза ускорила шаг, поравнялась с Хеленой и осторожно коснулась ее плеча. Вопреки ожиданиям, подруга не высвободилась из-под ее руки, но принялась снова всхлипывать.

– Прости, прости, прости меня, пожалуйста! – бессвязно бормотала Луиза, хоть и знала, что та ее не поймет.

– Пусть ее, проплачется – легче станет, – раздался на удивление хриплый и низкий голос незнакомки.

Луиза в негодовании обернулась и резко ответила:

– Да что ты понимаешь!..

Девчонка бросила на землю докуренную папиросу и тут же достала из-за уха новую. В мелькнувшем огоньке спички Луиза заметила рубцы от ожога на левом виске и саркастическую ухмылку. Незнакомка вразвалочку скрылась в темноте проулка, оставив девушек наедине с их горем.

Через несколько минут Хелена немного пришла в себя, и они, обнявшись, пошли навстречу огням из окон общежития, такого привычного и такого ненавистного.

– Вы не пришли вчера, – без лишних слов начал расспросы Густав, когда они увиделись на следующий день. – Дело во мне? Я вас обидел? Поверьте мне, я не хотел…

Луиза медлила, теребя край синей вязаной кофты. Ей не хотелось ни лгать, ни посвящать его в эту ситуацию. Был ли Густав причастен к случившемуся? Косвенно – да. Был ли он виноват? Нисколько.

– Личные проблемы… я помогала подруге. – Ей удалось найти подходящий ответ.

Густав вздохнул с облегчением. Похоже, его действительно встревожило ее отсутствие.

– Теперь все в порядке? – из вежливости уточнил он.

Луиза кивнула, хоть это было не совсем так. Хелена пролежала всю ночь без сна, глядя сухими глазами в высокий потолок, а Луиза сидела рядом на краю ее узкой кровати и держала подругу за руку. Было бы глупо думать, что Хелена так горевала о косе, – она скорбела о себе и о неудавшейся попытке отстоять свое достоинство. Она была совершенно уничтожена. Но все же с рассветом Хелена нашла в себе силы встать, спрятать остатки некогда роскошных волос под косынку и отправиться на работу. На лице Хелены застыло горестное выражение, которое останется с ней надолго.

В свою очередь Анхен выглядела победительницей и полновластной хозяйкой фабрики. Остальные были так напуганы, что не обсуждали ее даже за глаза. Луиза ни с кем не могла поделиться ни тем, что узнала об Анхен, ни о своей роли в последних событиях. Единственным разумным выходом ей представлялось подчиниться давлению фрекен Монк и отказаться от общения с Густавом. Луиза не могла представить, каким может стать следующий ход Анхен. Поэтому она собралась с духом и обратилась к Густаву, который в тот момент уже пролистывал принесенные рисунки.

– Герр Юнсон… проект почти закончен. И все иллюстрации уже готовы… Только тушью обвести осталось. Я хотела сказать, нам больше не нужно вот так видеться. В смысле, на фабрике. К тому же пошли разговоры, которых я бы хотела избежать. Нас неправильно поняли и…

– Что вы говорите, – протянул Густав. Не отрываясь, он глядел на один из рисунков. – Скажите мне лучше, где вы так научились рисовать? – Он развернул бумагу так, чтобы Луиза могла видеть изображенное на ней, и улыбнулся.

На листе был портрет самого Густава углем в полуанфас. Когда Луиза в задумчивости рисовала его на лекции, ей показалось, что в таком ракурсе она сможет подчеркнуть благородство формы его лба, скул и прочих полюбившихся ей черт. В портрете не было карикатурности, с которой Луиза обычно изображала своих персонажей, и он не предназначался для чьих-либо глаз. Тем более для глаз Густава.

На секунду ей захотелось сжаться в крохотную точку и исчезнуть без следа, а молодой человек все продолжал смотреть на нее с озорной улыбкой. Устыдившись того, что теперь Густаву видна ее симпатия, Луиза подскочила к нему и попыталась вырвать злосчастный листок из рук. Все это было по-детски глупо и неправильно. Юноша решил не отдавать рисунок и, дразня Луизу, отводил руку с ним то вверх, то в сторону, то за спину, чтобы она не могла до него дотянуться.

В какой-то момент расстояние между ними сократилось настолько, что девушка на мгновение ощутила тепло его дыхания. Луиза тут же отпрянула и закрыла ладонями горящее лицо, готовая расплакаться от смущения. За последние сутки она пережила слишком много, а теперь и это… Как смотреть ему в глаза?

Густав положил свой портрет на стол, шагнул к Луизе и отнял ладони от ее лица.

– Вы говорите, нам больше не стоит здесь встречаться? – уточнил он. – Что ж, не вижу в этом ни малейшей проблемы!

Луиза непонимающе смотрела то на него, то на свои руки в его руках, которые он держал бережно и нежно.

– Теперь, когда все готово, я приглашаю вас присоединиться ко мне на сегодняшнем собрании Комитета. – Он легко коснулся губами холодных пальцев девушки. – Лиза, сегодня день вашего триумфа.