Наконец, слушатели, в большинстве своем, разошлись, только у выхода из зала Вячеслав заметил симпатичную, стройную девушку, которая в данный момент брала интервью у недавно выступавшей главы организации. Он вспомнил, что эта же девушка фотографировала зал и сцену во время лекции.
Выйдя на улицу, он остановился на ступеньках, и стал рассматривать испещренный трещинами фасад здания. И как это периодически случалось, от чего-то впал в прострацию, рассеяно созерцая узоры изломов и пятен на штукатурке, которые вырисовывали некие иллюзорные фигуры, словно в тесте Роршаха. Он не заметил, как к нему подошла девушка, недавно бравшая интервью.
- Ну что скажете, как вам лекция? - обратилась она дружелюбным тоном.
- Да, что сказать, поинтереснее, чем в универе - ответил Вячеслав, быстро выйдя из прострации. - Но как-то больше похоже на спектакль. Поманили чем-то загадочным, но ничего на разъяснили, все только больше запуталось.
- Obscurum per obscurum, Ignosos per ignosis...
Вячеслав улыбнулся - та же фраза приходила ему на ум, и продолжил:
-- Вот скажите, у вас есть ощущение, что вам открыли какие-то чудесные тайны?
- Да нет, что вы, это просто маленький исторический экскурс. Интересные вопросы, которые мы почему-то не изучаем в курсе философии. Хотя не пойму, чем герметизм хуже того же идеализма Платона?
- Да он будет, пожалуй, даже адекватнее к нашей реальности. Но это вопрос к тем, то пишет учебные программы. Вообще, от таких лекций не стоит ждать каких-то сокровенных знаний - все что нам рассказывали, можно найти в интернете, просто эти темы как-то традиционно замалчиваются.
- А вы хотите, чтобы вас сразу посвятили во все тайны мироздания? Так не бывает, для этого надо пройти долгий путь. Вы бы рискнули? Придете еще на эти лекции?
- А чем я рискую? Пока все вроде безобидно. Послушаем, что нам еще расскажут про массонов-розенкрейцеров...
Так Вячеслав разговорился со своей сверстницей, которая представилась Еленой. Оказалось, она учится на журналистском факультете и занимается проектом, который должен стать ее курсовой работой - в качестве предмета исследования она выбрала "Берег Спасения", заинтересовавшись этим сообществом из-за любви ко всему загадочному и мистическому. Тут Вячеслав нашел благодатную тему для бесед, и все время, пока он провожал свою новую знакомую до остановки и ждал с ней вместе автобус, они обсуждали всевозможные чудеса природы.
* * *
Следующая лекция в "Береге Спасения" была не менее красочной, на ней рассматривались замешанные на каббале и гностицизме оккультные доктрины 16-17 веков. В преддверии субботы, Вячеслав заметил, что неделя прошла уже не столь уныло, в ожидании новой встречи. Конечно, он убеждал себя, что его интересует лекция, но в большей степени, ему хотелось увидеть Лену. Он просто не верил, что ему так повезло - познакомиться с такой красивой девушкой, да еще разделяющей его своеобразные интересы.
На сей раз он пришел пораньше и быстро отыскал Лену в толпе. Они сели рядом, Вячеслав просто слушал и смотрел слайды всю лекцию, в то время как Лена делал в свой блокнот какие-то заметки. Выступление снова сопровождалось множеством древних иллюстраций и загадочных схем, но они все так же выглядели декором, слабо привязанным к сути рассказа. Уловить же суть оказалось очень трудно. Сменяя друг друга, два уже знакомых лектора блуждали в закоулках оккультной мысли, но не пытались дать каких-либо оценок справедливости этих учений. Слушая перечисление тайных сообществ и орденов, Вячеслав думал, что наверняка, некоторая часть из них выдумана писателями вроде Дэна Брауна. Его немало позабавило утверждение о том, что Маркиз де Сад также был массоном и вполне осознанно создавал свое кощунственное творчество наперекор христианской морали (хотя это могло быть вполне реально). К масонам приписывали почти всех известных ученых и философов той эпохи - от Ньютона до Вольтера, и при этом как бы хвастались их достижениями, словно оккультные воззрения были главным двигателем прогресса.
- А как же моральный облик этих умников-массонов? - после лекции спросил у своей собеседницы Вячеслав, когда они отправились гулять по старым улицам вдоль набережной, пользуясь последними теплыми днями.
- Похоже, они исповедовали либертариантсво, - со смехом ответила Лена, - а это значит практически вседозволенность.
- Ох и зря, человек, такое существо... Если дать ему волю, он натворит таких бед, что испортит жизнь себе и окружающим.
- В самом деле, ты так думаешь? Стремление ко злу заложено в самом человеке?
- Так же, как и стремление к добру. Они находятся в равновесии. Но под действием внушаемых идей что-то одно может пересилить. Вот зачем были нужны религии - с их сдерживающей функцией я вполне могу согласиться.
- Да ладно, я все же надеюсь, что многим людям не нужны пряник и плеть в виде религии для того, чтобы выбирать добро!
Дорога привела их к заброшенной церкви - последней из церквей этого города, оставшейся невосстановленной. Отчего-то с некоторых пор епархия предпочитала строить новые храмы вместо того, чтобы реконструировать старые. А это сооружение пребывало в жалком виде. Сначала его пограбили и пытались взорвать революционеры-большевики, затем оно пострадало от немецких бомб и артиллерии советской армии, выбивавшей фашистов из захваченной части города. После войны в помещении был склад, но со временем оно обветшало так сильно, что рабочие перестали им пользоваться, и теперь в этом здании чаще всего можно было встретить наркоманов и всевозможных молодых неформалов. Подойдя к пустующей громаде церкви со сбитым куполом, Вячеслав как никогда сильно ощутил любопытство, с детских лет толкающее его ввязываться во всякие сомнительные дела. Сейчас на нем была одежда, не подходящая для занятия диггерством, еще более жалко было его спутницу, одетую в светлое платье и ветровку. Он не стал ничего говорить, но их желания совпали, и Лена сама предложила зайти внутрь.
Для этого им пришлось пробраться через кусты и пройти сквозь вход, заваленный в нижней части обломками кирпичей. Внутри было темно, пришлось включить тусклые фонарики на мобильных телефонах. Только перед алтарем на пол падало тусклое пятно света, проходящего через отверстие на месте снесенного купола. Сквозь разбитый пол на этом месте проросла трава, и как-то жутко выглядел этот куст из амброзии и полыни среди разрушенной церкви.
Стены храма некогда были покрыты росписью, но штукатурка осыпалась, лишь местами угадывались потемневшие фигуры персонажей фресок и затейливые растительные орнаменты. В основном же стены были исписаны - и тут во всей неприглядности разворачивалось полотно "духовных ценностей" народа. Стены покрывали матерные надписи, криво нарисованные пошлые картинки, здесь же можно было обнаружить свастики и славянские коловраты, агрессивные лозунги националистов, и рядом с ним - цветное граффити совершенно растаманского вида. Дополняли картину надписи из трех шестерок, пентаграммы, перевернутые кресты и прочая сатанинская атрибутика.
Обходя изрисованные стены и колонны, Лена возмущалась явленному здесь бескультурью, ей было искрение жаль, что эту церковь в начале прошлого века разграбили, она с возмущением рассказывала о репрессиях против верующих:
- Я хожу среди этих стен и возникает такое ощущение, что здесь осквернили не церковь, а саму душу... Душу страны, если можно так сказать. Неудивительно, что мы живем в каком-то бардаке. Хорошо, хоть сейчас люди стали возвращаться к духовности. Мне нравится, когда восстанавливают и открывают церкви. Пусть люди подумают еще о чем-то кроме своих корыстных дел.
- Мне самому отвратительно все это кощунство, - задумчиво ответил Вячеслав, но не все так просто с этими церквями. Когда в перестроечные времена начался "религиозный ренессанс", стали реставрировать старые церкви, и очень много памятников архитектуры привели в божеский вид. Это несомненно хорошо, да и то, что люди стали задумываться о чем-то "надмирном", тоже весьма неплохо... Однако у этого процесса есть обратная сторона. Я сейчас не буду рассуждать о том, что христианство использовалось эксплуатирующим классом для порабощения народной воли. Об этом можно спорить долго... Но все же, традиционная церковь не является столь деструктивной организацией. Вместе с открывшимися церквями, в стране появилось множество сект и самозваных целителей, и народ, который больше не сдерживала атеистическая пропаганда, сломя голову кинулся связываться со всей этой чертовщиной... Сейчас я думаю обо всем этом, и у меня закрадываются некоторые сомнения насчет "Берега Спасения"...
