Стиви вынула наушники, смотала их и засунула в сумку.

– Есть новости от твоей подруги, Джазелль?

– Джанелль. Она прислала СМС, что едет в аэропорт.

– Вот и славно. Хорошо, что у тебя здесь будут друзья.

Будь паинькой, Стиви. Не говори, что у тебя уже есть друзья. У тебя полно друзей. И неважно, что большинство из них ты знаешь только по детективным онлайн-играм. Ее родители даже представить себе не могли, что можно познакомиться с кем-то вне школы, и что в этом нет ничего необычного, и что в Интернете можно найти людей с близкими интересами. В школе она, конечно, тоже общалась с одноклассницами, только совсем не так, как это обычно происходит, когда девчонки устраивают пижамные вечеринки, красятся и ходят в торговые центры.

Сейчас все это неважно. Будущее рядом, в этих туманных горах.

– Так чем там Джанелль увлекается? – спросила мать.

– Техникой, – ответила Стиви. – Она конструирует всякие штуки: механизмы, девайсы.

Мать скептически поджала губы.

– А тот мальчик, Нейт, он писатель? – спустя какое-

то время спросила она.

– Тот мальчик, Нейт, – писатель, – подтвердила Стиви.

Эти двое тоже были первокурсниками, и Стиви знала, что они будут жить в том же студенческом коттедже, что и она. Про второкурсников ничего не было известно. Все последнее время на кухне у Беллов только и было разговоров, что про будущих одноклассников Стиви. Джанелль Франклин жила в Чикаго. Она была официальным представителем национального студенческого объединения и участвовала в специальной программе, поощряющей цветных девочек изучать естественные науки, машиностроение, математику и компьютерные технологии. Стиви знала, что уже в возрасте шести лет родители застали Джанелль за починкой микроволновки; знала, что та любит конструировать аппаратуру и гаджеты, умеет паять и работать со сваркой, собирает в своем «Пинтересте» картинки с идеями оптимизации пространства. Она знала про все увлечения Джанелль: подростковые романы, девочек в очках, кофе, кошек, но самое главное – Джанелль обожала почти все телесериалы.

Стиви и Джанелль уже давно переписывались. Так что это было хорошо. Друг номер один. Друга номер два в коттедже «Минерва» звали Нейт Фишер. Он рассказывал о себе гораздо меньше и почти не отвечал на сообщения, но за него говорило его творчество. Нейт опубликовал свою первую книгу, когда ему было четырнадцать, – семь сотен страниц эпического фэнтези под названием «Хроники яркой луны». Он написал ее за несколько месяцев, выложил в Интернет и тут же получил предложение от издательства. Вроде бы сейчас он работал над второй частью «Хроник».

Только таких ребят и принимали в Эллингэмскую академию.

– Они производят глубокое впечатление, – как-то сказал отец Стиви. – И ты тоже. Мы тобой гордимся. Ты же знаешь.

В этих словах Стиви услышала подтекст. Хоть мы и любим тебя, мы без понятия, почему тебя приняли в эту школу, странный ты наш ребенок.

Все лето в доме витала нелепая смесь высказанной вслух гордости и молчаливых сомнений, подкрепленная родительской растерянностью перед тем, как вообще вся эта череда событий могла произойти. Поначалу родители Стиви даже не знали, что она написала в академию. Эллингэмская академия была совсем неподходящим местом для таких, как Беллы. Почти сто лет в ее стенах учились одаренные гении, дерзновенные мыслители, талантливые новаторы. Туда не надо было подавать официальное заявление, там не было списка требований и инструкций, кроме одной: «Если вы хотите, чтобы вашу кандидатуру рассмотрели, просто напишите нам».

Вот и все.

Одна простая фраза, приводившая в исступление каждого честолюбивого студента. Что они хотят? Что ищут? Словно загадка волшебника из компьютерной игры, которую ты должен отгадать, чтобы пройти в пещеру секретов. Обычное поступление в школу или колледж подразумевает строгие требования, прохождение тестов, написание эссе, наличие рекомендаций, возможно, забор образца крови и небольшое собеседование. Но только не в «Эллингэм». Просто постучитесь в дверь. Постучитесь каким-то особенным образом, а каким – они не объясняют. Вам всего лишь нужно им что-то написать. Они ждут искры. И если эта искра в вас есть, вы можете стать одним из пятидесяти студентов, которых они набирают ежегодно. Обучение длится всего два года: младший и старший курсы. Плата не требуется. Если вы попали в школу, то учитесь бесплатно. Остается лишь туда попасть.

Автобус подъехал к очередной остановке, на которой ждала другая семья. Будущая студентка и ее родители стояли, уткнувшись в свои телефоны. Девочка была миниатюрной; ее темные волосы спускались ниже плеч.

– Смотри, какие хорошие волосы, – сказала мать Стиви.

Хотя она говорила о другой девочке, ее слова имели к Стиви непосредственное отношение. Весной в порыве самообновления она заперлась в ванной и отрезала волосы. Стиви до сих пор помнит крики матери, когда та увидела ее светлые пряди в раковине. Ее потащили в парикмахерскую, чтобы хоть как-то привести в порядок торчащие вихры. Волосы стали серьезным поводом для ссоры, настолько серьезным, что в виде наказания родители хотели запретить ей ехать в «Эллингэм», но в итоге сдались. Конечно, эта угроза была произнесена в сердцах. Мать Стиви так любила ее волосы, что не могла смириться с их потерей. Хотя сама Стиви считала, что с короткой стрижкой ей лучше.

Так и было. Стрижка пикси ей шла, и ухаживать за ней оказалось проще простого. Проблемы возникли, когда она покрасилась в розовый, потом в голубой, а затем в голубой и розовый. Но сейчас краска смылась, и они вернулись к своему природному цвету – светло-пепельному.

Сумки девочки погрузили в багажное отделение автобуса, и семья села. Все трое были темноволосыми, большеглазыми и в очках, которые придавали им заумный вид. Они были похожи на семейство сов. Ради приличия пробормотав приветственные слова, они уселись позади Беллов. Стиви узнала девочку с первого курса, но не смогла вспомнить ее имя.

Мать легонько ткнула Стиви локтем, но та притворилась, что не заметила этого. Девочка снова достала телефон.

– Стиви.

Стиви глубоко втянула воздух. Нужно было перегнуться через мать и обратиться к девочке, которая сидела на другой стороне. Так неловко. Но деваться некуда.

– Привет! – сказала Стиви.

Девочка подняла глаза.

– Привет…

– Я – Стиви Белл.

Девочка моргала, словно не понимая, о чем идет речь.

– Жермена Батт, – наконец произнесла она.

Предложений продолжить разговор больше не поступало, и Стиви откинулась обратно, удовлетворенно подумав, что это была неплохая попытка, но мать снова ее толкнула.

– Попробуй подружиться, – прошептала она.

Никакие другие два слова, произнесенные вместе, не были столь пугающими, как «попробуй» и «подружиться». От этого категоричного приказа – приступить к созданию социальной связи – по коже Стиви прошел мороз. Ей жутко захотелось, чтобы обещанный камнепад произошел прямо сейчас. Но она знала: если она не начнет разговор, это сделают родители. А в таком случае произойти может все что угодно.

– Ты издалека приехала? – спросила Стиви.

– Нет, – ответила Жермена, отрываясь от телефона.

– Мы из Питсбурга.

– А-а-а…

Стиви отвернулась, взглянула на мать и пожала плечами. Нельзя же заставить человека общаться, если он не хочет. Мать кивнула: типа «ну ладно, ты попыталась». Плюсик за попытку.

Автобус затормозил и свернул с шоссе на каменистую двухполосную дорогу. По сторонам замелькали склады, фермы, указатели лыжных баз, стеклодувных мастерских и рекламные щиты с изображением леденцов из кленового сиропа. А дальше постройки почти исчезли, и вдоль дороги потянулись бесконечные волнистые холмы вперемешку с густыми лесами, и единственным напоминанием о человеке здесь были редкий брошенный старый грузовик да пара пасущихся лошадей.

Все выше и выше в леса.

Внезапно автобус резко свернул с дороги и юркнул в просвет между деревьями; Стиви дернулась и чуть не свалилась со своего места. Они проехали мимо низкого указателя: на темно-красном фоне золотилась надпись «Эллингэмская академия». Указатель был таким неприметным, что казалось, будто въезд на территорию школы хотели намеренно спрятать.