Стиви не успела закончить историю Флоры – они подошли к эллингэмской библиотеке. Большое каменное здание с готической розой, шпилем и двойными дубовыми дверями было похоже на церковь.

– Библиотеку специально построили в таком стиле, – пояснил Каз. – Альберт Эллингэм как-то сказал, что знание – это его религия, а библиотеки – его церкви. Поэтому здесь он тоже построил церковь.

Внутри было прохладно и тихо; свет лился сквозь витражные окна и ложился разноцветными полосами на старинный паркет. Все здания в поместье поражали своей красотой и внутренним убранством, но у этого была особенная величественность. При входе половину пространства занимал архитектурный выступ, поддерживающий свод, но сразу за ним стены библиотеки взмывали ввысь, и взору открывались три этажа книжных шкафов, кольцом опоясывающих атриум посередине. Вычурные кованые лестницы, словно извилистые виноградные лозы, оплетали этажи, уходя на самый верх. Среди всех зданий это было, пожалуй, самое тихое, но в то же время чувствовалось, что оно немного… Стиви силилась подобрать нужное слово. Дикое? В проходах гуляли сквозняки; легкий ветерок шелестел под потолком; винтовые лестницы выглядели как живые лианы с широкими листьями-ступенями – казалось, наступи на них, и они затрепещут.

Молодая девушка-библиотекарь, запыхавшись, выбежала навстречу группе. На ней была кожаная куртка, какие носят байкеры, ко лбу прилипли завитки коротких темных волос, словно она только что сняла мотоциклетный шлем.

– Всем привет! – воскликнула она. – Я – Киоко Оби, ваш библиотекарь и заодно руководитель мотоклуба. У нас тут у всех двойные обязанности. Одну минуточку…

Она сделала большой глоток из специальной многоразовой бутылки с гербом академии.

– В нашей библиотеке около полумиллиона книг, – продолжила она, – здесь и еще на складе. Плюс доступ к электронным библиотекам университетов Лиги плюща, мы с ними партнеры. Так что вы сможете получить практически любую книгу, какую пожелаете. А я вам буду в этом помогать.

Стиви прокрутила все в голове. У Питсбурга, несомненно, было одно достоинство – библиотека Карнеги, одна из лучших в стране. А здесь она сможет получить тонны книг, публикаций и научных материалов. Но самое главное – сведения, касающиеся дела Эллингэмов. Их можно раздобыть только здесь и нигде больше. Стиви захотела остаться, но Казим повел группу дальше, к большому круглому шатру, крытому тентом, который казался временным строением.

– Здесь у нас учебная юрта, – сказал он, отворачивая полог плотной ткани, служащий дверью. Пол внутри был укрыт симпатичными шерстяными ковриками и усыпан подушками; тут и там холмиками возвышались кресла-мешки. – Тут постоянно кто-то спит, – продолжал Каз. – Вообще-то, это место для учебы, но… его по-всякому используют.

Брюнетка, «звезда немого кино», многозначительно хмыкнула. Неподалеку от юрты прогуливалась, явно без дела, студентка-второкурсница. Серебристые волосы, короткие на затылке, падали волной на ее лоб и круглые очки. Она была в белом рабочем комбинезоне и короткой майке. Какое-то время она шла за Джанелль, Стиви и Нейтом. Солнце, спрятавшееся было за облако, снова засияло во всю мочь. Второкурсница постучала ногтем по своим очкам, и их линзы медленно потемнели.

– Волшебство! – улыбнулась она.

– Очки-хамелеоны, – засмеялась в ответ Джанелль. – Фотохромный пластик.

– Ви Харпер-Томо, – представилась девочка, протягивая Джанелль руку. – И я волшебница.

Какая-то искра пробежала между ними – это было видно невооруженным глазом. Стиви вдруг почувствовала легкую панику. Джанелль – ее лучшая подруга, и они с ней только-только увиделись – а уже кто-то посторонний встревает между ними.

Совершенно безумные мысли.

Пытаясь их отогнать, Стиви принялась думать о самом главном в этой экскурсии – возможности заглянуть внутрь Гранд-Хауса, бывшей резиденции Эллингэма. Сколько она пересмотрела фотографий этого дома! Знала расположение комнат на каждом этаже, все входы и выходы, лестницы, коридоры… Но Каз повел их мимо здания.

– Разве мы не войдем? – спросила Стиви упавшим голосом.

– В самом конце! – ответил Каз, увлекая их мимо огороженного кирпичной стеной сада сквозь просвет между деревьями к большому, вытянутому зданию, построенному в современном стиле из необработанного дерева и камня. Остроконечная крыша придавала ему сходство с лыжной базой.

– Это наша база творчества, – пояснил Каз, – единственное здание, которое добавили к первоначальному проекту школы. Оно еще не закончено, сейчас его достраивают.

Земля с одной стороны здания была перекопана, и все строение выглядело как новое. Стиви не могла не заметить, что база подходит вплотную к саду, обнесенному стеной, – тому самому саду с озером, где и произошла передача выкупа.

Калитка в сад была открыта – несколько человек в строительных касках прошли внутрь. Стиви вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там, за стеной, но экскурсия двигалась дальше. У нее еще будет время. Она попадет внутрь.

– База творчества предназначена не только для творчества, – рассказывал Каз, заводя группу внутрь. – Здесь проходят самые разные мероприятия: йога, танцы, собрания, некоторые занятия.

Каз необычайно оживился, рассказывая о базе, ее экологичности, бамбуковых полах и биотуалетах. Стиви вся издергалась в ожидании конца экскурсии – ей казалось, что эта лекция о способах очистки канализационных сетей длится уже час. Наконец они вышли из здания и направились к Гранд-Хаусу.

Когда Стиви вошла внутрь, у нее перехватило дыхание. Они стояли в огромном фойе, с балконами, смотрящими вниз с верхних этажей. Прямо перед входом начиналась главная лестница, ведущая на второй этаж; там она делала изящный поворот и уходила на третий. Стену лестничной площадки украшало величественное полотно, автором которого был известный художник и друг семьи Леонард Холмс Нейр. Это был портрет четы Эллингэм, написанный в каком-то сюрреалистическом стиле. На заднем плане темнело ночное озеро, то самое, где находилась обсерватория. Айрис и Альберт, словно мифические персонажи, блуждающие под луной, были изображены в голубых и желтоватых тонах. Темные волосы Айрис развевались на ветру и путались в ветках деревьев. Лицо Альберта было обращено к луне, висящей над обсерваторией и заливающей пейзаж молочным светом. Альберт и Айрис смотрели в разные стороны, лица напряжены, взгляды насторожены, губы сжаты.

Стиви видела в Интернете множество фотографий этого полотна, но все они не производили такого впечатления, как оригинал. Он приковывал ее взгляд, поглощал внимание. Непонятная тревога поднималась в ее душе, словно что-то таилось в этом портрете, что-то неотступно следовало за тенями на заднем фоне, пряталось за куполом. Картина была написана за два года до похищения; странным, непостижимым образом она предрекла судьбу семьи и роль обсерватории в этой истории.

– Ребята, знакомьтесь, это Ларри, – указал Каз на немолодого мужчину в униформе, сидящего за большим столом рядом со входом.

– Охранник Ларри. – Мужчина встал и провел рукой по короткому ежику седоватых волос. – Так меня здесь называют. Я руковожу службой охраны «Эллингэма» и уже знаю, как кого зовут. Я знал ваши имена еще до того, как вы приехали.

– Ларри вообще всех знает! – встрял Каз.

Глава охраны хмуро покосился на него.

– К нам сюда нельзя просто так взять и прийти, но если мы вам понадобимся, нажмите синюю тревожную кнопку, которую вы наверняка видели в каждом здании, а также на некоторых фонарях на улице. Правила у нас не очень строгие, но вы обязаны их соблюдать. Если вы нарушите какие-либо из них, я узна`ю. Я живу в гостевом доме, так что всегда здесь. Если где-то висит табличка «Не входить», она означает одно: не входить. Это не значит, что можно войти, потому что вы с кем-то поспорили или слышали, что другие туда входили. Некоторые архитектурные особенности строений еще не до конца исследованы. Вы попадете внутрь, но не сможете выйти наружу. У нас были случаи, когда люди застревали по несколько дней, голодали и чуть не сходили с ума, прежде чем их обнаруживали. Теперь вы предупреждены.