Бестолочи! С ними же невозможно работать!
- Успокойся! Ты привыкнешь! - уговаривала меня Томка, когда мы ближе часам к пяти собирались выдвигаться к дому после очередного моего боевого крещения 10-Б классом. В остальных классах занятия у меня прошли спокойно и мирно. За исключением истерического смеха учеников, которые, пожалуй, впервые видели преподавателя в пиджаке, блузе, и спортивных широких штанах. Да, смотрелось забавно, понимать, что взрослую тетку наказали шалопаи из 10-го класса - тоже... Если ты не та самая тетка!
Впрочем, выбора мне особого не предоставили: либо моя испорченная юбка, либо штаны физрука... В любом случае моему имиджу был конец!
- Тома, я никогда не привыкну! Я уволюсь еще до конца первой четверти. - Предчувствовала я.
- И кем пойдешь работать? Точно не учителем. Знаешь, какую тебе сопроводительную накатает Алексеевна?! Никуда не примут. Крепись, Маш, а? - уговаривала и заодно шантажировала новая подруга. - К тому же, пока ты здесь, мне веселее.
- Угу... - только и смогла выдавить я, мысленно отыскивая все плюсы работы рядовым продавцом в каком-нибудь овощном отделе.
Глава 2. Узница комнаты Иф...
За неделю на мне испробовали все: от зеркальца на ботинке, чтобы удостовериться в наличие на мне нижнего белья (я стала неизменно приходить в штанах), до банальных кнопок на сидении (от этого ничто не спасало). Скажу только, что доставалось не одной мне. 10-Б явно ненавидел учительницу физики. Ибо присутствуя у нее на уроке, они ухитрились выманить ее из класса, запереть дверь в кабинет и сломать ручку... Кто получил по голове в итоге этого безобразия? Классный руководитель 10-Б! То есть я. Сначала выслушала от Марины Петровны - преподавателя физики, которая, к слову, была в таком эмоциональном порыве, что едва сдерживалась, чтоб не напасть на меня и не повыдергивать волосы. А потом я выслушала от Елены Алексеевны о том, что я не умею работать. Сказал бы только хоть кто, как именно работать с такими детьми!
Не посчастливилось и учителю иностранных языков. Она, конечно, была твердо уверена, что в английском языке не существует матерных слов. Ибо язык весьма скуден. Однако... на уроке у 10-Б Денис Ялый (он же тот самый Трусарди) продемонстрировал знание предмета, ухитрившись составить предложения таким образом, что красную от стыда Наталью Валериевну еще долго не могли привести в чувства в учительской. "Вот и не знаю, девочки, пять поставить за смекалку и сообразительность или два за хамство! - говорила позже она, жалуясь не столько мне, сколько всем нашим коллегам разом. - Подумала, и поставила обе оценки: пятерку за мышление, двойку - за поведение. Так что, Маша, зови в гости родителей. А так как они не придут - сама сходи в гости! И передай огромный HALLO! От меня" Не точили зуб на 10-Б только физрук и учитель НВП... Хотя... Когда Илов ухитрился сломать деревянный автомат, банально уронив его на пол... Даже у самого терпеливого Александра Палыча сдали нервы. Но, к чести Илова, эта бездарь была отличником по трудовому обучению, и прекрасно владела навыками выпиливания. Так что к концу недели Палыч снова улыбался... и тихонько подсовывал Илову трухлявые деревянные автоматы, в надежде, что, сломав и эти, Сережа обновит тренировочное оружие.
К концу третьей недели в учительской я обзавелась личным гардеробом в виде спортивного костюма, висящего среди строгих пиджаков и легких плащей в общем шкафу. Спустилась с каблуков на плоскую подошву удобных кед. И, постепенно, отличить меня от физрука стало возможно только по половому признаку.
- Эй, Марь Васильевна! Физкульт привет! - приветствовали меня звери из 10-Б.
- Да, да! Идущая на литературу приветствует тебя, Илов! - хмыкнула я, стараясь по возможности флегматичнее реагировать на их выходки. А эти поганцы тут же включили на планшетах мелодию из "Гладиатора", и выстроились вдоль стены, как императоры, указывая большими пальцами кулаков к полу, что означало - мне конец!
Эх! Мне бы не помешал Рассел Кроу, стоящий на защите моих прав и чести.
Уроки проходили вполне предсказуемо: я читала вслух учебник... впрочем, ни капельки не мешая им - занимающимся своими, важными подростковыми делами: одни играли на планшетах, другие делали маникюр, третьи - спали. Кончилось тем, что я стала приносить с собой более интересную книгу (фэнтези)... Но после того, как меня за столь увлекательным чтивом застукала директор, я просто пялилась в окно, когда эти варвары устраивали подобие Армагеддона в классе. После уроков приходилось еще и мыть за ними кабинет.
На собраниях учителей меня еще как-то жалели: Елена Алексеевна обходила мою персону вниманием, коллеги с жалостью смотрели в мою сторону и, могу даже не спорить - делали ставки на то, сколько я продержусь в зверинце на четвертом этаже.
- Итак, я надеюсь, все ваши родители придут на собрание в пять часов! - вздохнула я.
- Надейтесь! - хмыкнули с задней парты, достаточно громко, чтобы я услышала.
Я не стала тратить нервы и силы, просто предупредила, выдала приглашения для родителей и, как только за детьми закрылись двери, принялась начищать кабинет. Потом сорок минут репетировала вступительную речь на собрании, представляла как буду отвечать на самые каверзные вопросы взрослых... И...
Как и предполагалось, никто не пришел... Даже ко мне на помощь...
Изнервничавшись, я почувствовала острую нужду спуститься на второй этаж в персональную комнатку для учителей.
В школе, наконец, было идеально тихо в виду отсутствия людей. Наверное, во всем здании остались только я и сторож.
Так вот, щелкнув выключатель, я быстро проскочила в дверь, потом в кабинку, и присела на сидение... И вот тут-то услышала шаги, щелчок замка с другой стороны и смех...
Быстро закончив с естественными нуждами, нажав на слив и поправив одежду, я в робкой надежде, что мне послышалось, подошла к двери. Дернула. Толкнула. Несколько раз подергала за ручку...
Меня заперли.
- Эй! Кто-нибудь! - не особо громко позвала... А уже через час, звала громко, но безрезультатно.
Я кричала, стучала в двери... Чуть не выломала двери и успокоилась. Но только "чуть", ибо с места они не сдвинулись. А если бы и подались моему напору, то на следующий день пришлось бы каяться перед директрисой в порче школьного имущества. Так что я присела у окошка, с тоской рассматривая дома по ту сторону дороги. Безумно хотелось оказаться в родной квартире, на диване перед телевизором, с горячим бутербродом в руках...
Желудок предательски заурчал. Ему мои мечты показались на диво сладкими. Скорее, имеющими привкус колбаски, майонеза и помидора.
Я едва не прослезилась, представив желанный бутерброд и расстояние до него...
Вот так, питаясь мечтами, я просидела в уборной до самого вечера. Пока не случилось долгожданное чудо!
