Юноша сразу закашлял, поднялся с пола и побежал в квартиру, закрывая нос воротом своей черной кофты. Открыв все окна, он оттащил уже закрывшего дверь мужчину в другую комнату, которая, судя по всему, является спальней детектива.

— Зачем ты пришел? — Безэмоционально спросил Найтмер, пошатываясь в разные стороны.

— Алкоголем и сигаретами делу не поможешь. — Задыхаясь, с трудом вымолвил парень. Стало еще хуже — от перегара начало тошнить, а от треклятого дыма можно было с жизнью распрощаться.

— Оставь меня. — Коротко отрезал мужчина, заваливаясь на кровать, так как больше стоять он был не в состоянии.

— А ты уверен, что хочешь остаться один? — Пытаясь уловить свежий воздух из окна спальни, Киллер навалился на подоконник, всей головой выглядывая на улицу.

— Я не один… — Тихо прошептал Найтмер. — Брат со мной.

— Ох, нет, от этого тоже ничего хорошего. — Проскулил юноша, возвращая голову обратно в помещение. — Скажи уже сам себе: он умер.

— Он просто ушел. — Отчаянно произнес брюнет.

— Нет, умер. — Рыкнул парень. — Умер, черт подери. Пока ты сам себе это не скажешь, легче не станет.

Найтмер смолк. Ничего не ответил, лишь вновь поднялся с кровати и куда-то пошел, но тут же оказался остановленным уже порядком пошатывающимся Киллером.

— Ложись спать.

— Мы не спим ночами. — С трудом произнес мужчина, пытаясь вырвать руку из хватки юноши. Правда, получалось это не очень. Он даже руку-то поднять не мог.

— Ты не спал, а теперь спи. — Отрезал Киллер, силком толкая брюнета обратно на кровать. — Боже, Найт, тебе нужны силы. Ты и без того на амебу похож, такими темпами ей и станешь. Завтра же похороны, посмотри на себя. — С трудом, но все-таки положив Найтмера на кровать, юноша попытался отдышаться.

— Не называй меня так. — Огрызнулся мужчина. Необоснованная злость вновь охватила его, только вот встать не представлялось возможным. Да и разум плыл. Совсем плыл.

— Черт, я слишком остро реагирую на запах дыма. — Прохрипел себе под нос парень, начав терять сознание.

А у того агрессия резко отступила, когда чужое тело оказалось рядом. На кровати. Меньше чем на расстоянии вытянутой руки. Только вот протянуть ее было трудно. Что с ним случилось? Думать вообще нереально. Но рука хотя бы дотянулась до Киллера. До его локтя. Ухватившись за рукав кофты, Найтмер закрыл глаза, падая в небытие.

И все-таки Киллер прав, он совсем не хочет оставаться один.

Комментарий к VI. Солнце.

[Л-Л:Отбечено]

========== VI. Утешение. ==========

Голова трещит по швам, даже глаза открыть кажется чем-то нереальным. Но так хочется воды, просто неописуемо. Чертов сушняк.

Развернувшись на бок, мужчина с большим трудом открыл глаза. Их сильно резало, они болели, а перед ними все плыло. Темно.

Что было вчера? Или сегодня? Сколько он проспал? Судя по всему, пару часов от силы, ведь комната еще была окутана мраком ночи. Хотя зимой даже утром этот мрак не отступает. Но еще, вроде бы, все-таки ночь.

Как-то холодно.

Хотел забыться с бутылкой крепкого алкоголя, усиливая опьянение сигаретами, но что-то совсем не получилось. Только физическое состояние стало хуже, а в душе по-прежнему тяжелый осадок. Чертовы виски. То память отшибают нещадно, то все помнишь, все до мельчайших подробностей.

Выдохнув, Найтмер проморгался. Вроде бы что-то видно, правда, тело ватное, не ощущается почти. Опьянение еще не прошло, только разум прояснился.

— Киллер, эй, — прохрипел мужчина, пытаясь приблизиться к парню и разбудить его. Юноше стало плохо перед тем, как Найтмер уснул. Это он хорошо помнит. Хорошо помнит, как жгло глаза в его теле, как отекло горло. Что-то с ним не так, это точно.

С трудом обхватив рукой плечо парня, брюнет слегка потряс его, но тот никак не реагировал. Подвинулся ближе, ощупал лоб. Горячий. Или это руки такие холодные. Дышит тяжело, даже тяжелее чем в больнице, когда с носом совсем все плохо было.

— Да проснись же ты. — Как-то отчаянно произнес Найтмер уже вполголоса. Тот замычал, заворочался, даже застонал, но так и не проснулся. Живой и ладно.

Поднявшись с кровати, пошатываясь в разные стороны и загибаясь, мужчина вышел из комнаты. Пытался держаться за стену, только вот по ней до кухни не дойти, а потому приходилось как-то держаться на ногах и медленно передвигаться. В гостиной он обнаружил, что все окна открыты нараспашку. Теперь понятно, почему так холодно. Кажется, Киллер открывал их, чтобы проветрить задымленную квартиру. На кухонном столе стоит почти полностью опустошенная бутылка виски. От этого вида как-то затошнило. К черту, больше никогда не прикоснется к этой отвратительной штуке.

Холодная вода освежала, ослабляла головную боль и снимала отечность. Только вот так и заболеть можно.

А кружка брата по-прежнему стоит на столе. К ней так никто и не притронулся, а чай в ней, наверное, уже холоднее, чем вода из холодильника. Вечером еще была какая-то надежда, что он вернется, что сядет напротив, улыбнется в своей манере. Потом нахлынуло отчаяние. Найтмер прикасался к мертвому телу, а потому от реальности бежать уже невозможно. Это не розыгрыш, не злая шутка, не плохой сон. Это отвратительная сторона жизни.

Дарует тебе эмоции и чувства, людей, которых ты любишь всем сердцем, а потом она их безжалостно отнимает, оставляя тебя с огромной пустотой внутри. А еще эта надежда. Чертова вера в то, что все вдруг станет как раньше. Вера, которая погасает, когда понимаешь, что как раньше уже не будет. Потом начинаешь все ненавидеть. Себя, окружающих, какие-то высшие силы, судьбу. Но эту агрессию удивительным образом сглаживал Киллер. Может, уже привычка? Привычка, что любая раздраженность в его присутствии в итоге уходит. Это даже описать нельзя. Он всегда бесил своими шутками, но в итоге Найтмер начал и сам на них отвечать сарказмом или иронией, не испытывая прежнего негатива. Потом же все раздражающие действия парня стали привычными, от них появлялось желание лишь обреченно выдыхать и пытаться не обращать внимание. А в бункере Киллер и вовсе стал симпатичен мужчине как человек.

Все-таки, при всей своей хитрости и изворотливости, он имел множество слабостей, которые как-то слишком уж сильно давили на жалость. Да и не бросал там, хотя мог спокойно сбежать и остаться без преследования со стороны детектива. Напротив, помогал и даже спасал. Кроме того, прошлое у него, судя по всему, совсем уж тяжелое. Лишился всей семьи на своих глазах? Это, наверное, невероятно ужасно. Если так вообще можно описать подобное. Только боли от утраты брата это не уменьшает.

Будет ли еще агрессия со стороны Найтмера? Возможно. Но сейчас он уже просто готов упасть на колени и начать молиться. Глупо думать, что Дрим может вернуться. Он и не вернется. Но, может, они могли бы видеться во снах? Пожалуй, об этом мужчина молил с самого начала. Даже когда младший лежал в коме. Чтобы тот пришел к нему во сне, чтобы они поговорили, чтобы ощутить его присутствие и как-то успокоиться.

Но он не приходил. Даже в ту ночь Найтмер лишь слышал голос и видел этот чертов столб света, в котором растворялись две фигуры. Лиц видно не было, но детектив из тысячи узнает силуэт своего брата. После же мужчине снилось всякое, но только не Дрим. Может, после похорон все-таки увидит его во сне? Хотелось бы верить.

И все-таки к осознанию идти тяжело. Даже думать о таком тошно и противно. Но надо, хотя бы ради самого Дрима. Вряд ли он хотел бы видеть на своих похоронах брата, который даже стоять не в состоянии из-за горя.

По всей кухне раздался звук пощечины.

— Да соберись ты уже, а. — Рыкнул сам на себя Найтмер, глубоко вдохнув. Надо как-то собраться. С мыслями, с духом. Жизнь не терпит такой заторможенности, время идет, и просто сидеть или лежать, перебирая в голове мысли о несправедливости и жестокости, некогда.

Но все-таки, сейчас даже жить не хочется. На все стало как-то плевать. Плевать на работу, плевать на эту жизнь. Хочется отстраниться от всего.