- Они не считают Виктора посторонним, - покачал головой Юри. - На самом деле, у меня есть еще кое-что… Это был подарок на твой день Рождения, а теперь я вручу новогодний подарок – или рождественский, как тебе больше нравится. Но для этого тебе придется выйти на улицу.

Я послушно поднялся на ноги, заинтригованный, и, накинув куртку, вышел следом за ним на крыльцо, засыпанное снегом.

И замер.

Юри держал в руках очаровательное создание цвета точно такого же, как и его глаза.

Щенка пуделя, похожего на Вик-чана как две капли воды, но размером чуть побольше.

- ВАУ!

Ох, этот вопль и правда принадлежал мне?

Я бросился к нему, споткнулся на ступеньках и полетел лицом в снег. Да уж, запоминающееся первое знакомство. Хорошо, что собаки не умеют разговаривать, чую, мой новый пес троллил бы меня этим до конца жизни.

Юри хохотал до слез, пока я вставал, плевался снегом и отряхивал куртку. Но когда я почти на подгибающихся от восторга ногах подошел к нему, он аккуратно передал мне маленькое пушистое тельце.

У меня на глазах выступили слезы. Серьезно, я не шучу.

- Впервые вижу человека, собаке радующегося больше, чем последнему айфону, - заметил Юри, доставая свой телефон и снимая нас с малышом, глядящих друг на друга, с разных ракурсов.

- Но… Мама… - пробормотал я, понимая, что пусть она меня хоть голым на мороз выгонит, но этого щенка я не отпущу никогда.

Юри отмахнулся.

- Я позвонил сегодня и поговорил с ней и твоим отцом. Пообещал, что ты будешь нести за пса полную ответственность, а все затраты на корм и прочее я возьму на себя.

- Ты… Что? Нет! Ты не обязан ничего на себя брать, это мой пес, и я его обеспечу сам! – возмутился я, поглаживая коричневую шерстку. Щенок издавал наимилейшие звуки и жался ко мне, а я едва сдерживал визг каждый раз, когда он так делал.

- Говоришь как малолетняя мамочка. Тогда… - он улыбнулся, глядя на нас. – Мы будем обеспечивать его вместе.

Ох. Это звучало так, словно он предлагает нам стать семьей, воспитывающей общего ребенка, о чем я и не преминул сообщить. Юри покраснел, но кивнул.

- Если хочешь. Это будет наш ребенок. Но больше, конечно же, твой.

Я подошел к нему и, стараясь не задавить щенка, крепко его обнял одной рукой, после чего опустился на снег возле его ног и расплакался от счастья, пряча лицо в мягоньких коричневых кудряшках.

- Куда мы идем? – спросил я, пряча покрасневший нос в шарф. Ветер бил в лицо так, словно лично мы ему сделали что-то очень плохое. Мы доехали до центра, планируя прогуляться, но теперь Юри тащил меня за собой в неизвестном направлении с пугающим энтузиазмом.

- Мы уже почти пришли.

- Но ведь это не мешает тебе… Эй, погоди, кажется, я понял!

Перед нами светилось в темноте здание известного в городе ночного клуба. Музыка, гремящая внутри, доносилась даже до нас, и я, сам не замечая, начал слегка подтанцовывать. Юри хихикнул.

- Ты сказал, что родители запретили тебе пойти в такое место. Но ведь сам говорил, что такой праздник лишь раз в году, поэтому я решил немного тебя порадовать. Удачно?

- Чувак, я тебя обожаю! - честно отозвался я, разглядывая подсветку здания, название огромными буквами и толпу народа, тусующуюся у входа. Люди пытались попасть внутрь, а некоторые из тех, кто уже сделал это, курили снаружи и снисходительно разглядывали остальных. Я честно надеялся, что мы не застрянем тут надолго, но размер очереди меня немного – очень сильно – смущал.

- Нас пропустят? Мне кажется, мы простоим в очереди всю ночь, да и несовершеннолетние к тому же… - с сомнением протянул я, любуясь тем, как мигают огоньки на вывеске.

- Не волнуйся, я договорился с кем надо, но… - он потянул меня не к входу, а куда-то за здание.

- Но? Блин, ты знаешь, что это все выглядит очень подозрительно? Это хотя бы легально?

- Какая разница, как мы зайдем, - отозвался он спокойно, проигнорировав мой последний вопрос. Что ж, надеюсь, он его просто не услышал.

Мы обошли здание, стараясь сделать это так, чтобы за нами следом никто не поперся – ну, подумаешь, захотели какие-то люди погулять вокруг. У двери черного входа – это ведь черный ход? - стоял высоченный, мощный мужчина, и я, разглядывая его бицепсы, уже представлял, как он одной рукой швыряет нас куда подальше или размазывает по стене, но Юри с упорством танка поперся прямо к нему.

- Эй! – зашептал я, тормозя его. – Ты чего? Он нам таких люлей пропишет…

Этот сумасшедший человек лишь рассмеялся.

- Виктор, пожалуйста, успокойся. Почему ты такой подозрительный? Я бы никогда не подверг тебя риску в твой день рождения.

Ага, конечно. Интересные формулировки – наше все.

- Ага, а в остальные дни, значит, можно? Эй, Юри! Не игнорируй меня! У меня же праздник!

Когда мы подошли – Юри подошел, а я почти подполз, - мужчина смерил нас ленивым взглядом. Юри показал ему что-то на экране своего смартфона, и тот, кивнув, подвинулся.

- С праздником вас, - пробасил он мне. Я лишь кивнул, спешно подобрал отвисшую челюсть и проскользнул мимо него за дверь.

В клубе, погруженном в полумрак и освещенном лишь синей подсветкой, было буквально не протолкнуться. Музыка била по ушам, множество извивающихся тел вокруг то и дело случайно пихали меня, вцепившегося в руку Юри почти до синяков – я боялся потерять его в толпе и больше не найти. Все сиденья у барной стойки были уже заняты, на подмостках танцевали полуголые женщины с масляно блестящими на свету идеальными телами, диджей поддерживал всеобщее сумасшествие за своим пультом, а у дальней стены на небольшой сцене отрывался народ, желающий покрасоваться у всех на виду. В общем, людям было весело, а мне – до крайности странно.

- На второй этаж! – крикнул мне Юри, обернувшись, и рукой указал на лестницу, ведущую на второй этаж, с которого, сидя за столиком, можно было глядеть вниз, на танцпол, и потягивать коктейли при этом. По крайней мере, этим и занимались все, кого я там видел. Ну, не считая нескольких целующихся парочек. Надеюсь, они не станут заниматься непотребствами прямо при нас? Тут несовершеннолетние внутрь проникли, как бы!

Мы поднялись по лестнице. За столик пришлось соревноваться в скорости с еще одной компанией – ринулись к нему, единственному свободному, почти одновременно, но в итоге мы с Юри все же стали первыми и усадили на сидения свои задницы, по-детски показывая проигравшим язык. Те выругались, поржали и ушли куда-то. Запивать свое горе, наверное.

- Теперь нам нельзя с него вставать, вдруг кто-то другой займет, - встревоженно заметил я. Юри улыбнулся.

- Просто оставь что-нибудь свое, тут обычно не садятся, если видят, что стол занят. Нам все равно нужно сходить за коктейлями и какой-нибудь закуской. А потом можем потанцевать.

- Вау, ты танцуешь? Тогда почему мы сидим тут, как старые дедки? – загорелся я и, кинув на сиденье куртку, которую не отдал в гардероб, потащил его вниз.

Оказавшись в толпе, мы начали прокладывать себе путь к желанному бару, но я, зажатый в тисках разгоряченных тел и заразившийся всеобщим настроением словно ветрянкой, дернул Юри за руку и изобразил что-то вроде судорог эпилептика, показывая, что ужас как хочу потанцевать прямо сейчас. Он, поржав надо мной, согласился, и мы затряслись под музыку, стоя почти впритык друг к другу.

- Как тут жарко! – крикнул я ему на ухо, незаметно притискиваясь еще ближе. Он кивнул. – Теперь я понял, почему ты сегодня без очков – тут их потерять как плюнуть. Линзы?

- Нет, вообще-то очки без диоптрий, просто стекляшки для виду. Мне сделали лазерную коррекцию пару лет назад, - ответил он и довольно усмехнулся, заметив мое удивление. Я, честно, выпал в осадок. Вот это новости, оказывается, вид ботаника – это все хитрая ложь, а на самом деле Юри всегда может быть таким, как сейчас – с забранными назад волосами, темными бездонными глазами, мерцающими синим из-за подсветки, и видом распутника. Кажется, даже глаза подвел, и когда только успел? Я чувствовал, что тело горит там, где он касается меня во время танца. Хотелось поцеловать его, такого шикарного и открытого, так сильно, что жгло губы – но я не решался.