– У вас изменился запах, – заметил Андрулеску, садясь за стол. – Что вас так взволновало?

Ева заняла место напротив него. Подождала, пока официант открыл бутылку шампанского и наполнил бокалы. Эта заминка дала ей время обдумать ответ. Потом, слегка пригубив шипучий напиток, с улыбкой покачала головой:

– У вас настолько тонкое обоняние?

– Не только у меня. У нас всех. Кстати, мы запоминаем запахи намного лучше, чем лица. Поверьте, через какое-то время ваше лицо сотрется из моей памяти, но даже через много лет я смогу узнать вас по запаху.

– А возраст? Разве с возрастом запах не меняется? – удивилась девушка.

– Меняется, но тут есть свои нюансы.

– Например?

– Появляются новые нотки. – Он неожиданно подался к ней и втянул носом воздух. – Например, сейчас ваш запах говорит, что у вас вот-вот начнется овуляция.

Ева почувствовала, как щеки заливает румянец. Нет, она не была готова обсуждать с Андрулеску такие интимные вещи. Но если он хочет поговорить о личном, что ж, у нее есть для него пара вопросов.

В этот момент из зала донеслось вежливое покашливание в микрофон.

– Уважаемые дамы и господа, до начала аукциона осталось всего двадцать минут! Кто не успел подать заявку на участие – сейчас самое время исправить эту оплошность. А у нас необычная новость. Очаровательная госпожа Воронцова почтила наш скромный вечер своим вниманием и дала согласие на участие в аукционе. Приветствуйте нашу гостью аплодисментами.

В зале раздались нестройные хлопки. Покрасневшая Ева спряталась за бокалом, но отсидеться в сторонке не вышло. Встав из-за стола, Андрулеску подал ей руку и буквально вытащил на балкон, под перекрестные взгляды.

– Вы же не против, что я сделал это за вас?

Ева пожала плечами. В конце концов, почему бы и нет? Что ей грозит, кроме лишнего внимания к своей скромной персоне? К тому же, Антуан прав, она узнает веров с другой стороны и сможет лучше раскрыть их внутренний мир в своей статье. Разве не для этого она здесь?

Она уже собиралась вернуться к столику, как ее взгляд совершенно случайно упал на входные двери, в которые в этот момент входил очередной гость. Девушка застыла, вцепившись пальцами в лакированные перила, ограждавшие балкон. Это был он, тот самый блондин, с которым она столкнулась в доме главы! И при мысли о том, что он тоже здесь, в этом зале, так близко от нее, Еву охватил странный жар.

Почувствовав ее взгляд, мужчина замешкался на пороге. Нахмурившись, покрутил головой, ища источник такого пристального внимания. А потом глянул вверх, на балкон.

Охнув, Ева подалась назад, спеша укрыться от глаз незнакомца, но не успела. Он заметил ее.

Его лицо изменилось, в глазах вспыхнуло узнавание, смешанное с чем-то еще. От волнения у Евы пересохло во рту. Сейчас бы она с удовольствием выпила бы что-нибудь, но как назло бокал остался стоять на столе…

Мужчина сделал несколько быстрых шагов вперед, продолжая удерживать ее взгляд, но вдруг замер, словно наткнувшись на невидимую стену. На его скулах выступили желваки, глаза потемнели. И Ева поняла, что он смотрит на что-то поверх ее головы.

На Андрулеску?

Она знала, что глава стоит за ее спиной. Чувствовала тепло его тела и слышала, как он размеренно дышит.

Резко опустив голову, странный незнакомец смешался с толпой. Это было похоже на бегство.

Обернувшись, Ева поймала на себе внимательный взгляд главы.

– Вы побледнели, – произнес Андрулеску, вручая ей бокал с шампанским. – Выпейте. Сейчас начнутся торги.

Ева растерянно отпила.

– Этот блондин, – пробормотала она, – кто он?

– Лукаш? – глава нахмурился. – Вы о мужчине, который сейчас вошел?

– Лукаш… – машинально повторила Ева.

– Если он вас напугал…

– Нет-нет, что вы. Просто мне показалось, что я его уже видела.

– Конечно, видели, – положив руку Еве на талию, Андрулеску повел ее назад к столику, – в моем доме сегодня вечером. Вы же едва не сбили его с ног.

– А кто он?

– У него много обязанностей, но в Химнессе его называют приором. Не думаю, что вам стоит знакомиться с ним поближе. В отличие от меня, он не слишком галантен и не выносит людей.

– Он не любит людей?

Ева ухватилась за эту фразу, словно она могла объяснить ее собственное волнение. Почему этот практически незнакомый мужчина так странно действует на нее? Почему при мысли о нем в ее животе сжимаются спазмы, а все тело бросает в жар? Что происходит?

– У него есть на это причины. И не только у него. Многие здесь желали бы никогда не встречаться с людьми.

Официант принес заказанные блюда. Ева подождала, пока он отойдет, и только потом спросила:

– Вы можете рассказать, почему?

Андрулеску усмехнулся:

– Поверьте, вы не хотите об этом знать.

Внезапно в зале смолкла музыка, и жизнерадостный голос конферансье объявил:

– Дамы и господа! Открываем торги! У нас целых пять очаровательных лотов. Все они сейчас выйдут на эту сцену. Молодые, свободные девушки, готовые составить компанию любому мужчине, который сможет позволить себе их внимание. И несомненная жемчужина сегодняшнего аукциона – госпожа Воронцова. Попросим ее присоединиться к нашему скромному обществу!

Ева услышала аплодисменты, утонувшие в звуках вальса. Андрулеску поднялся, приглашая ее следовать за ним.

– Я должна выйти туда? – она с сомнением глянула на протянутую руку.

– Конечно. Или вы передумали?

Подумав, она вложила пальцы в его ладонь.

– Вы тоже будете участвовать в аукционе? – поинтересовалась, спускаясь с ним по лестнице в зал.

– Нет, это будет не честно по отношению к моим людям. Сами понимаете, я могу купить вечер с любой женщиной в этом зале. И даже ночь.

Ева поджала губы. Последняя фраза неприятно кольнула. Неужели местные женщины настолько тщеславны? Или дело в самом Антуане? Всего на мгновение ей показалось, будто в глазах Андрулеску что-то мелькнуло. Но она тут же забыла об этом, потому что они вошли в зал.

За то время, что Ева провела на балконе, внизу произошли некоторые изменения. Большая часть гостей, еще недавно свободно разгуливавших по всему залу, теперь сидела за столиками, расположенными вдоль трех стен. В основном это были пары, либо небольшие компании, не собиравшиеся принимать участия в аукционе, но пришедшие на него посмотреть. Четвертую стену занимал невысокий подиум, на котором сейчас стояло несколько девушек в вечерних платьях. Девушки улыбались и вели себя так, словно позировали перед камерой. Перед подиумом с микрофоном в руках прохаживался конферансье, объявляя имена «лотов», а центральную часть зала занимали три ряда стульев, на которых сидели мужчины.

Ева быстро прикинула в голове: три ряда по пятнадцать мест. А девушек всего пять, не считая ее саму.

– Вы сказали, у вас нет своих женщин. Кто же они? Слишком молоды для звериных невест, – она указала на сцену.

– Я сказал: «у нас не было своих женщин», – поправил глава. – Теперь есть. Это дети от смешанных браков, но они не совсем люди, наша кровь всегда доминирует. Поэтому для них действуют те же правила, что и для нас.

– Какие же?

– Вы слышали об истинной паре?

– Да, идеальная половинка, которую все ищут, но мало кто смог найти.

– Вы почти не ошиблись, – он усмехнулся. – Но в отличие от людей, у нас поиск истинной пары заложен на генном уровне, это так называемый атавизм, доставшийся от предков-животных. Мы инстинктивно ищем идеального партнера и пока не найдем, любые отношения для нас всего лишь игра.

– А вы нашли? – она с любопытством взглянула на него.

– Вас интересует этот вопрос как журналиста или как женщину? – он приподнял одну бровь.

– Как журналиста.

– Нет. Истинную пару я пока не нашел, но недостатка в женщинах у меня нет. И да, предупреждая ваши дальнейшие расспросы, скажу, что одна из них наградила меня ребенком.