— Узэмик! — шепнул Агафон.

Старший жрец — ибо это был он — не прячась и не задерживаясь, подошел к дуэнье и непререкаемым тоном потребовал сообщить, где живет новая служанка Просветленной, некая Оламайд из Альгены.

В одной его руке был светильник. В другой — веник и бутылка.

Охранница проговорила что-то, заговорщикам не слышное, и жрец ответил, что идет к ней по делу секретной важности, а какому конкретно — не ее забота.

— Чего ему надо? — глухо прошипел Анчар, оказавшийся прижатым к земле и разговора не слышавший.

— Побеседовать с ней о каких-то секретах, говорит, — передал Агафон.

— С бутылкой?! К горным демонам его вместе с секретами!.. — прорычал атлан и ткнулся лицом в песок — не без энергичной помощи приятеля.

— Тс-с!!!

Через несколько секунд Агафон слез с его головы и приподнялся:

— Они пошли! Ты чуть нас не выдал — он в нашу сторону посмотрел! Она его повела!

— За ними! Извини! Быстрее!

Не понимая, к чему такая поспешность с прощением, Агафон, тем не менее, торопливо мотнул головой:

— Быстро извиняю! Оставайся здесь, я один!

— Она тебе не поверит! — ухватил его за рукав атлан.

— Я покажу ей амулет!

— Ты мог его украсть! Найти! Снять с моего трупа, наконец!

— Зачем?! — прорычал Агафон, с каждой секундой всё более склоняясь к последнему предложенному варианту.

— Чтобы скомпрометировать ее!

— Я ее убедю в обратном!

— Убежду!

— Убежу!

— Убеждю?..

— Убе… Да что ты мне голову морочишь! Покажу — и всё! Поверит! Она меня знает! Всё, я пошел!

— Куда?! Амулет у меня!

— Так давай!

— Нет, пойдем вместе!

— Дай амулет — не будем мы всей толпой по коридорам толкаться!

— А я говорю…

— Кабуча!!!

— Что?..

— Дуэнья вернулась, вот что!

— Кабуча… — подтвердил Анчар — и обрадованно встрепенулся: — Погоди! Значит, комната Оламайд где-то совсем рядом, если дуэнья успела сходить туда и обратно, пока мы…

— Пока тебя убедишь, она бы до Альгены туда и обратно сходить успела! — прошипел Агафон, но с идеей товарища согласился. — Надо посмотреть, где загорелся свет.

Волшебники выбрались из своего убежища и направились исполнять второй пункт плана: да будет свет.

Когда они, не забывая пригибаться — на всякий случай — добрались до двенадцатого от входа окошка на первом этаже, свет там уже был. Равно как и разговор.

— …ты, конечно, понимаешь, — вкрадчиво вещал скрипучий мужской голос, — что женщина одна, без покровителя, в чужой стране среди незнакомых и неизвестно как настроенных людей, многие из которых обладают недюжинными магическими силами…

— О чем это вы, я понять не могу? — прервал его нервный женский.

— Не надо так волноваться, милочка, — потек, как мед по карамели, голос Узэмика. — Успокойся, присядь, цветочки куда-нибудь поставь вот…

— Какие?

— Вот эти, — сварливо проговорил Узэмик.

— Мухостой? А я думала, это вы от мух принесли…

— Кхм… Скажем так: я решил совместить приятное с полезным, будучи человеком дальновидным, практичным и предприимчивым, каковые есть мои важные и неотъемлемые качества. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Выглядят они ведь тоже ничего! И других тут всё равно не растет. Ну, давай, а то завянут!

— А-а-а… Сейчас-сейчас!

Совет Магов услышал, как в комнате что-то стукнуло, брякнуло, звякнуло, хлопнуло, охнуло, топнуло — и тут же на голову Агафону излилась струя чего-то вонючего: то ли самогона, то ли пятновыводителя.

— Кабуча!.. — прошипели хором Агафон и Узэмик.

— А вот сейчас из бочки водички в бутылку налью — и мухостойчик ваш поставлю! — радостно доложила Оламайд.

— Это было мое вино! — возмущенно выдохнул старший жрец.

— А я подумала, вы бутылку специально для цветочков принесли! — потрясенно охнула матрона.

Узэмик выругался. Агафон сдавленно гыгыкнул. Анчар, не понимая, что смешного услышал его товарищ, нахмурился. Пьеса под названием «Вы не ждали нас…» продолжалась.

— Да вы садитесь… раз пришли… чего теперь… — очевидно, указывая на какой-то предмет, пригодный для посадки гостей, проговорила хозяйка.

Что-то скрипнуло под весом жреца.

— Посиди со мной.

— Спасибо, я постою в присутствии такой персоны.

— Ну же… к чему такие формальности…

— Нет-нет, вы рассказывайте, зачем пожаловали, а то ночь на дворе, вставать завтра рано.

— Хм… дорогуша… Ты заставляешь говорить меня начистоту… — Узэмик замолчал, ожидая, что его собеседница смутится или каким-нибудь иным образом направит разговор в более извилистое русло. Но та лишь спросила нейтральным тоном:

— Да?

— Да, кабуча тебя разбери! — всё еще пытаясь казаться галантным кавалером-меценатом, проговорил жрец. — Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями, потому что ты понравилась мне с первого взгляда!

— Я замужняя женщина, ваша просветленность! — чопорно отрезала торговка.

— Обманывает, — прошептал Анчар. — Муж ее бросил. Она говорит, что из-за меня…

— Ну, ты ходок! — с новым уважением пробормотал Агафон.

— В смысле? Куда?

— Не куда, а к кому.

— То есть?.. Погоди, ты что подум… имеешь в ви… подразум… Я совсем не про то!.. Я хотел сказать, что до этого она приходила ко мне, только чтобы…

— Ладно, потом, слушай! — прошипел Агафон.

— Нет, я тебе серьезно говорю, что…

— Цыц!

— …а друзья должны рассказывать о себе… о жизни… о знакомых… Чтобы убедить тебя в своей искренности, я расскажу о своих делах, о том, как прошел день, а ты мне, к примеру… ну… хотя бы о том чародее, который пробрался на корабль с тобой. И его друге. Ты видела его раньше?

После паузы — чуть более долгой, чем понравилось Совету Магов, прозвучал нерешительный голос Оламайд:

— То есть, ты хочешь узнать про белого шамана?

— Да, — голос Узэмика дрогнул от нетерпения.

— И про его знакомого, молодого белого шамана?

— Да.

— И давно ли они знакомы?

— Да!

— И о чем они разговаривают? — голос матроны поднялся на тон, и нехорошие резкие нотки незаметно вплелись в его звучание.

— Да!!! — обрадованный пониманием и не замечавший надвигающегося шторма, подтвердил жрец.

— И для этого ты пришел ко мне ночью, разбудил меня, разбередил женскую душу, наобещал любовь и дружбу…

— Да… то есть, нет, конечно! Я же сказал — ты приглянулась мне еще на корабле… И про любовь я ничего не говорил!

— Это читалось между строк!

— И не писал!

— Короче, ты пришел ко мне со сладкими словами, только чтобы узнать про этих шептунов!!!

Агафон, судя по голосу, ухмылявшийся от уха до уха, ткнул ничего не понимающего, но встревоженного атлана локтем в бок и шепнул: «Во дает, тетка!»

— А я тебе говорю, глупая ты женщина…

— Ах, теперь я тебе не милая, а глупая женщина?!

— Ты неправильно меня…

— Убери руки, старый пень!

— Да как ты смеешь…

Уточнить, что конкретно Оламайд смела и каким именно образом, он не успел, потому что голос его внезапно сорвался, тень закрыла тусклый свет лампы в окне, над головами подслушивавшего Совета пролетело нечто массивное и с глухим шмяком, треском и вскриком обрушилось в кусты метрах в трех от них.

— И чтобы ноги твоей больше около меня не было, лживый выкидыш лишайной каракатицы! — прорычало в ночи.

В кустах яростно зашуршало под аккомпанемент проклятий и стихло. Почти не слышные на сухой земле, прочь заспешили неровные шаги.

— Оламайд?.. — не в силах более терпеть неизвестность, Анчар вскочил, сунул голову в окно… и свет померк перед его очами.

— …я же подумала, что вернулся тот старый бабуин! — страдальческий шепот прошелестел где-то недалеко от него.

— А это был новый бабуин, — гыгыкнул также шепотом другой человек.

— Сам ты — макак! — в мгновение ока[26] страдания трансформировались в гнев.

Атлан нахмурился, пытаясь сообразить, кто и о ком — или о чем — разговаривал. Под чьей-то ногой хрустнуло стекло, и холодная влажная ткань шапкой легла ему на голову.