— Да чтоб тебя, клушу бестолковую!.. — сквозь зубы ругнулся маг, зажег светошар, повернулся и зашагал к яме.

Матрона ухватилась за протянутую руку и вылезла, охая и призывая все кары Большого Полуденного Жирафа на головы безмозглых бабуинов, выкопавших свою дурацкую яму под самыми ногами приличных людей. Волшебник погасил свет и, пользуясь замешательством преследовательницы, снова ускользнул в темноту.

Безлюдные улочки, утонувшие во мраке, рассеять который было не под силу хрупкому осколку месяца, петляли и разбегались переулками, закоулками и проулками. Атлан, уже не уверенный не только в какой стороне остался его дом, но и в каком районе города они теперь находятся, петлял вместе с ними, не переходя на бег лишь из опасения свернуть себе шею в одной из непредвиденных канав. Жена китобоя пыхтела, вздыхала, взывала то к справедливости, то к белому шаману, то к Большому Полуденному Жирафу[49], но не отставала. Там, где магический дар позволял атлану смутно видеть препятствия и обходить их хотя бы в последний момент, Оламайд с незавидной регулярностью спотыкалась, запиналась, оступалась, налетала на что-нибудь или кого-нибудь. И то и дело Анчару — истинному джентльмену даже сейчас — приходилось возвращаться, скрипя зубами, и вытягивать расстроенную торговку из кюветов или спасать от любителей легкой ночной поживы.

Запустив искрящимся шаром вслед очередной тройке несостоявшихся грабителей[50], атлан привычно протянул руку матроне, помогая подняться.

— Ты… всегда… так быстро… гуляешь?.. — жалобно пропыхтела Оламайд.

— Нет, — буркнул Анчар, могучим усилием воли проглотил «Только когда за мной увязываются всякие надоедливые курицы», и хмуро буркнул: — Иногда еще быстрее.

— С-спасибо, — шумно выдохнула торговка, отряхиваясь и спешно поправляя блузу в тусклом свечении светошара. — Что бы я без тебя делала!

Волшебник снова проглотил напрашивавшийся на язык ответ и скупо выдавил:

— Не за что.

Убедившись, что вырез теперь находился там, где предписывала консервативная узамбарская мода, а не авангардная вондерландская, она вскинула сжатый кулак в сторону проулка и погрозила:

— Так вам и надо, гиенам шелудивым! Мало еще досталось! Будете знать, как к честным женщинам приставать!

Атлан хмыкнул что-то неразборчивое, погасил свет, и хотел уже было двинуться дальше, как почувствовал, что крепкая мозолистая рука вцепилась ему в запястье — точно поставила на якорь.

— Белый шаман?.. — тихо и умоляюще, словно не гремел только что в праведном возмущении над сонными улочками, прозвучал голос Оламайд. — Не убегай, пожалуйста. Ответь мне на вопрос, очень тебя прошу.

— Где твой муж? — желчно фыркнул волшебник.

— И про Мвенаи тоже, но потом. А сначала скажи мне, потому что я не понимаю, вот честное слово, чтоб мне моей лавки больше никогда не увидеть… Ты можешь сделать свет из тьмы. Ты можешь создать огонь из воздуха. Ты можешь заставить камень ходить и даже говорить — если твои соседи не врут, хотя я бы на твоем месте следила, что и кому рассказываю, особенно Очингу Корзинщику с женой, Монифой Белобрысой — это она седину так закрашивает, а вовсе не за модой следит, молодится, курица старая, да врет она через слово, язык у нее как помело потому что, а еще старику Удо с дочкой, старой девой, у которой одна нога короче другой, а глаз косит, но она добрая, хоть и трепло изрядное, когда ананасовки переберет на праздниках, и этой глухой трещотке Номусе тоже, что слово не дослышит, так два придумает, да и…

Уловив интуитивно, что еще несколько слов — и Анчар сорвется в темноту несмотря на все колдобины и выбоины Альгены, Оламайд быстро превратила лонг-лист в шорт-лист и договорила:

— …но это ведь всё это гораздо труднее, чем просто вернуть мне мужа? Почему ты не хочешь?

Готовый к крику, обвинениям, напору и даже истерике, а получивший вместо этого коктейль из местных сплетен и комплиментов, атлан на несколько секунд растерялся. Помолчав, раздумывая, стоит ли пытаться объяснить базарной торговке систему классификации отраслей магии и врожденных способностей магов, он проговорил:

— Я не не хочу. Я не могу. Потому что для меня сделать свет из тьмы… как ты выразилась… гораздо проще, чем найти кого-то.

— Не найти, а вернуть! И… это как — проще?

— Проще, оттого что розыск пропавших, равно как и многие другие области магии — не моя специализация.

— Специи…лизация?.. — ошарашенно произнесла Оламайд. — Это… зачем? Это… причем тут специи?

Чародей нетерпеливо фыркнул и закусил губу, подыскивая подходящее сравнение.

— Ну вот возьмем, к примеру, тебя. Смогла бы ты торговать одинаково и рыбой, и книгами, и драгоценностями, и лошадьми?

— Да что ты такое говоришь! — расхохоталась женщина. — Конечно, не смогла бы! И никто не сможет! Тут же знать надо, опыт иметь, понимать в огранке, в чистоте породы, в стати, отличать, целый камень или склеенный… А что нужно понимать, чтобы книжки продавать, я даже и не понимаю!

— Так вот в магии — точно так же, — устало проговорил чародей. — Я не шаман и не знахарь. Я — ученый. Исследователь. Големостроитель. И я ничего не понимаю в пропавших гарпунах и мужьях, не попадающих в цель.

— Наоборот!..

— И наоборот.

— Но постой… Если и впрямь так, то чего же ты взялся наговаривать мне в первый раз? — ворчливо припомнила женщина. — Да еще сказал, что всё будет хорошо? Да еще взял плату за то, что не умеешь делать? Это все равно, если бы я брала с покупателей деньги за креветок, которых у меня нет!

Атлан потупился.

— Креветок я потом верну. И рыбу. Или деньгами. Когда они будут. Извини. Но я тебе говорил, что не умею. А ты не хотела даже слушать.

— Мвенаи то же самое говорит, — поникла вдруг Оламайд, и лицо ее печально вытянулось. — «Ты никогда меня не слушаешь». А я его слушаю… слушала бы… просто у него терпения не хватает дослушать до конца меня, а когда я до конца договорила бы, я бы его начала слушать, честное слово!.. А теперь… когда он… я перебывала у всех знахарей, шептунов, шаманов, колдунов и порчушников — и ничего не помогло… и я пошла к тебе… подумала… что хуже не будет… наверное…

— Я бы на твоем месте на это не надеялся, — кисло возразил атлан.

Торговка подумала над его словами и нехотя кивнула.

— И я на своем не буду…

— Вот и договорились, — стыдясь понять на клиентку глаза, но вместе с тем радуясь, что хотя бы одно недоразумение первого дня его частной практики прояснилось, буркнул волшебник. — Неплохо было бы теперь и по домам разойтись? Только не пойму, где мы…

— О, это же Крабьи Огрызки! — завертела головой и захлопала глазами Оламайд. — Ну и погулял же ты, белый шаман!..

— А где это? — опешил волшебник.

— Поблизости от порта и складов. Но ты не волнуйся, я тебе дорогу покажу.

— От складов? — встрепенулся Анчар. — И склады Кваку Квам Кваси Квези Квеку где-то близко?

— Ну не так, чтобы очень уж близко… — задумчиво протянула матрона. — Но и не далеко. А что?

— А… — замялся маг. — Не могли бы мы заскочить туда? На минутку? Посмотреть кое-что — и сразу по домам? Это не сильно тебя задержит?

— Это? Да нет, нисколько, — женщина задумчиво подперла бока руками и обвела взглядом перекресток. — Оттуда проулками даже быстрее в наш район выйдем.

— Тогда скорее идем!..

Чем ближе подходил Анчар к складам, тем плотнее сжимался в комок его желудок в ноющем предчувствии, и тем скорее, несмотря на рытвины, колдобины и темноту, переступали его ноги — точно сами по себе. Когда Оламайд, на минутку прервав пылкий монолог об обитателях этого квартала, сообщила, что склады прямо, в метрах пятидесяти, — атлан побежал.

Не задавая вопросов и не глядя по сторонам, он задрал до коленок балахон, в три прыжка пересек большую дорогу, ведущую от города к порту… и растянулся в пыли.

— Кабуча!.. — путаясь в полах балахона, разрывая его о камни, мусор и колючую траву, он поднялся с третьей попытки, отшвырнул пинком уронивший его обломок ящика и кинулся в зияющее тьмой ущелье между двумя складами. — Каменный Великан?..