Го́споди, утверди́ в ве́ре сей се́рдце мое́ и сердца́ всех правосла́вных христиа́н; сей ве́ры и сего́ ча́яния жи́ти досто́йно вразуми́; соедини́ в ве́ре сей все вели́кие о́бщества христиа́нские, бе́дственно отпа́дшие от еди́нства Свято́ Правосла́вной Кафоли́ческой Це́ркви, я́же есть Те́ло Твое́ и ее же Глава́ еси́ Ты и Спаси́тель Те́ла; низложи́ горды́ню и противле́ние учителе́й их и после́дующих им; да́руй им се́рдцем уразуме́ть и́стину и спаси́тельность Це́ркви Твое́й и неле́ностно ей соедини́ться; совокупи́ Твое́й Свято́й Це́ркви и недугу́ющих неве́жеством, заблужде́нием и упо́рством раско́ла, сломи́в си́лою благода́ти Ду́ха Твоего́ упо́рство их и противле́ние Истине Твое́й, да не поги́бнут лю́те в свое́м противле́нии, я́коже Корей, Дафа́н и Авиро́н, проти́вившиеся Моисе́ю и Ааро́ну, раба́м Твои́м. К сей ве́ре привлецы́ все язы́цы, населя́ющие зе́млю, да еди́ным се́рдцем и еди́ными усты́ все язы́цы просла́вят Тебя́, Еди́ного всех Бо́га и Благоде́теля; в сей ве́ре и нас всех соедини́ ду́хом кро́тости, смире́ния, незло́бия, простоты́, бесстра́стия, терпе́ния, долготерпе́ния, милосе́рдия, соболе́знования и сора́дования. Ами́нь.

Вера, взяв человека за руку, поставляет его пред Богом. Такой человек возносится превыше мира: под ногами его – мрачный хаос сомнений, неверия, заблуждений, умствований напыщенных и вместе суетных. Так под ногами того, кто взошел на вершину высокой горы: облака, утесы, пропасти, шумящие и скачущие по скалам водопады.

Земная жизнь – ни на час не прерывающееся путешествие. Идем, идем: внезапно отворяются врата вечности, и мы теряемся в ее невообразимом пространстве. Как прекрасно говорит святый Давид: «Пришлец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоея!» Точно: закон Христов – нить, по которой мы выбираемся из мрачного лабиринта земной жизни в блаженную вечность.

Где же искать христианину утешение в находящих ему искушениях и скорбях, как не в вере в Бога? Но вера не просто есть только веровать, что Он наш Создатель, но веровать, что Он и промышляет о нас всесильною Своею десницею и все устрояет для нас на пользу, хотя мы сего и не можем разуметь по дебелости нашего разума, помраченного мглою страстей наших, от нашего произволения нами действуемых, а водимые страстями, и скорбь сильнее ощущаем. Премилосердый же Господь, любя нас и хотя нас спасти и избавить от заблуждения и порабощения страстей, посылает различные скорби, лишения и болезни, дабы мы, познав суету свою и не находя утешения, обратились к Нему…

Пали мы и погибли, чего оплакать достаточно не можем. «Человек, будучи в чести, не уразумел, сравнялся со скотами несмысленными и уподобился им» (Пс. 48, 13). Но человеколюбивый Бог и тогда нас не оставил: чудный образ спасения изобрел нам. Послал к нам Единородного Сына Своего спасти нас и к Себе привести. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3, 16–17). Как же Бога, так любящего нас, нам не любить? Бог есть Человеколюбец, как все Его называем, должно же и человеку быть боголюбцем. Ибо за любовь ничем иным нельзя воздать, как только любовью и благодарностью.

Вера, чтобы ей быть спасительною, требует жизни по вере. Ибо «вера без дел мертва есть» (Иак. 2, 26); и, следственно, не способна довести человека до жизни вечной. Чтобы жить по вере и творить добрые дела, для сего надобно знать заповеди Божии, соображать разумение и исполнение их с духом веры, верно применять оные к разнообразным обстоятельствам жизни.

Одно лето было жаркое, с великими грозами и бурями. Хлеб уже колосился. Все ждали хорошего урожая. И вдруг – налетел громадный шквал, ветер, дождь и град. За полчаса все поля у крестьян были выбиты. На полосе Зыряновых все всклокочено, пшеница безнадежно лежала на земле. Нечего было думать, что она снова поднимется.