Примером популярности футбола может служить турне лондонского клуба «Коринтиан». Англичане прибыли на пароходе «Амазония» 21 августа 1910 года. В Рио-де-Жанейро они провели три матча, разгромив «Флуминенсе» и две другие команды. Затем они отправились в Сан-Паулу на матчи против «Палмейраса» и «Паулистано», а также против «СПАК» – этот матч стал одним из последних для 36-летнего Чарльза Миллера.

4 сентября англичане уничтожили «СПАК» – 8:2. «Ничего другого не ожидалось: все знали, что «Коринтиан» – очень техничная команда, а мы лишь делали первые футбольные шаги», – писал об этом турне журналист Адриану Нейва да Мотта э Силва, более известный под псевдонимом Де Вани.

Однако главным результатом приезда англичан стали не сами футбольные матчи, а интерес, который они привлекли. Газеты освещали каждый их шаг, толпы болельщиков караулили их возле отеля «Мажестик», и что самое главное – на стадионе «Велодром», где проводились игры, неизменно был аншлаг. «Зрители аплодировали каждому движению игроков, и воздух наполнялся ароматом французских духов. Матчи с «Коринтианом» стали чем-то особенным», – сообщали газеты Сан-Паулу.

В 1910 году Чарльз Миллер повесил бутсы на гвоздь и сконцентрировался на работе в судоходной компании «Королевские почтовые линии». Спустя годы он основал собственную туристическую фирму, одновременно занимая пост вице-консула Великобритании. Он женился на Антониэтте Рудже, одной из ведущих пианисток Бразилии, которая впоследствии, в двадцатых годах, оставила его ради поэта Пауло Менотти Дель Пиккиа. Чарльз стал отцом двоих сыновей и не расстался с футболом полностью – он судил игры, тренировал и всегда оставался страстным болельщиком.

Чарльз Уильям Миллер скончался 30 июня 1953 года, в возрасте 79 лет. Он стал свидетелем превращения Сан-Паулу в мегаполис и увидел, как футболом, с которым он познакомил Бразилию полвека назад, заболела вся страна. Он стал свидетелем проведения в Бразилии чемпионата мира по футболу и пережил вместе с миллионами бразильцев одно из самых болезненных поражений в истории, известное как «Мараканасо».

Чарльза Миллера помнят и сегодня. На бразильском футбольном жаргоне словом chaleira, обозначающим чайник и напоминающим имя Чарльз, называют финт, изобретенный Миллером еще на заре XX века и также называющийся «рабоной»: удар по мячу рабочей ногой, заведенной за опорную нерабочую.

В первую годовщину смерти Миллера администрация Сан-Паулу дала его имя площади вокруг стадиона «Пауло Машадо де Карвальо», более известного как «Пакаэмбу», чтобы подчеркнуть значимость Чарльза для жизни города. Сегодня эта огромная территория, по форме напоминающая греческую арену, ограничивается расположенными зигзагом небоскребами, нависающими над деревьями с одной стороны, и «Пакаэмбу» с другой.

«Пакаэмбу» – построенное на холме кремового цвета здание в стиле модерн. Стадион был открыт 27 апреля 1940 года президентом Бразилии Жетулиу Варгасом, мэром Сан-Паулу Прештишем Майей и архитектором Адемаром де Баррошем. В то время арена вмещала 71 тысячу зрителей, а сегодня, после реконструкции, лишь 40 тысяч. Бывший дом «Коринтианс» – настоящая архитектурная жемчужина, одна из самых ярких построек Сан-Паулу, словно сошедшая с открытки. Пройдя через главный вход, располагающийся за четырьмя колоннами, вы попадаете прямиком в Музей футбола.

Музей, состоящий из 17 залов, открылся 29 сентября 2008 года. В его экспозиции есть фотографии, видео- и аудиозаписи ключевых фигур в истории футбола, реликвии, сувениры, любопытные артефакты и данные статистики – настоящее путешествие по истории бразильского футбола XX века.

Выставка открывается лекцией профессора-медиевиста Илариу Франку Жуниора, автора книги «Танец богов: футбол, общество и культура», которую плотно изучают все футбольные эксперты. В своем исследовании ученый рассматривает историю бразильского футбола с четырех точек зрения.

«Поначалу футбол казался пустым и бесполезным занятием, но уже скоро превратился из спорта элиты общества в игру представителей рабочего класса. Историки и социологи Жилберту Фрейри, Пауло Праду и Сержио Буарке де Оланда отмечают, что изменения начались в 1930-е годы, когда стали размываться классовые границы. Представители европеоидной, негроидной и смешанной рас начинали сосуществовать. Это уже не считалось чем-то постыдным, а если мулат умел играть в футбол, то это было совсем замечательно. Лучшим бомбардиром чемпионата мира 1938 года стал Леонидас да Силва, сын темнокожей бразильянки и светлокожего португальца. Это стало сигналом к пробуждению – мулаты и афробразильцы выступали за свою страну, несмотря на призывы исключить их из состава.

Еще одной вехой стал «Мараканасо», финальный матч чемпионата мира 1950 года, в котором бразильцы уступили Уругваю. Драматург Нельсон Родригес очень метко назвал его «психологической Хиросимой». Поражение стало ударом по самой душе бразильского общества, а также политическим деятелям, надеявшимся использовать триумф сборной для победы на будущих выборах. Страна погрузилась в настоящий кризис. Все перевернулось с ног на голову восемь лет спустя, когда сборная Бразилии впервые одержала победу на чемпионате мира, да еще проходившем в Европе. Болельщики, поддерживавшие команду в Стокгольме, распевали: «Мы лучшие в мире!» Успех спровоцировал взрыв патриотизма.

С тех пор бразильцы стремились преодолеть чувство неполноценности при помощи футбольных побед, которых удалось достичь в 1962 и 1970 годах. Но успехи приходили далеко не всегда. Случались «неурожаи побед», в стране установилась диктатура, ознаменовавшаяся репрессиями, пытками, исчезновениями оппозиционных политиков… Общество следило за футболом в полной тишине. Несмотря на единичные успехи, нацию обуревали сомнения.

Это чувство пронизывает бразильский футбол и сегодня. Бразилия обожает футбол, производит великих игроков, но она уже не та великая держава, какой была раньше. В мировом футболе есть и другие лидеры, превосходные футболисты рождаются и за пределами страны. Бразилия желает быть Бразилией Будущего, и когда появляется чувство, что будущее уже наступило, немедленно начинается упадок. Бразилия движется зигзагами, делая шаг вперед и два назад. То же самое происходит и с футболом».

Воплощение лекции профессора, в которой средневековые утопии соседствуют с ролью футбола в жизни общества, можно увидеть в Музее футбола. Двое подростков томятся у входа, ожидая своей очереди. Шумным школьникам есть чем заняться: они могут затеряться в залах и петляющих проходах, останавливаясь у интерактивных стендов, где у них есть возможность пробить пенальти или измерить силу своего удара, сразиться на небольшом поле или сыграть в настольный футбол, управляя крошечными деревянными игроками, резво носящимися то в одну, то в другую сторону.

В первом зале находится красочная коллекция флагов, баннеров, плакатов, гербов, брелоков в форме игроков, гаджетов, карикатур, газет, кепок и ковров – здесь как нигде можно прочувствовать страсть, которую бразильцы испытывают к футболу.

По эскалатору мы поднимаемся на второй уровень, где нас на трех языках приветствует Пеле. От зала к залу нас ведет видеозапись мальчика, пинающего мяч, прыгающий с одного поля на другое. В темноте под потолком парят ангелы бразильского футбола. Голограммы легенд финтят и бьют по мячу, слегка подрагивая в воздухе. Табличка гласит: «Их двадцать пять, хотя легко могло бы быть пятьдесят или сто – они основатели футбола, особого вида искусства, в который играют в Бразилии. Боги и герои, кумиры различных поколений – ангелы, чьи крылья, или, скорее, ноги помогают нам перенестись в мир творчества, поэзии и волшебства. Они настоящие ангелы эпохи барокко». Их имена – Пеле, Сократес, Жилмар, Карлос Альберто, Бебето, Тостао, Гарринча, Роналдо, Жерсон, Ривелино, Диди, Вава, Ромарио, Роналдиньо, Роберто Карлос, Ривалдо, Таффарел, Зико, Загалло, Фалькао, Нилтон Сантос, Джалма Сантос, Жаирзиньо, Жуниньо Ботельо, Зизиньо.