– Для тебя – меньше недели, если не выдержат стены. – Лунтар сунул руку в свою накидку, и между нами снова поднялся мой меч. – Месяцы – это для мира.

– Неделя! – завопил я. – Меньше недели? – Далеко ли я смогу уехать за неделю на самой быстрой лошади? – Это не правильно! Нападение здесь? Приближается армия? Это Мёртвый Король? Кто-то должен что-то сделать! Нам надо…

– Дар, Голлот. – Лунтар проигнорировал мою панику и вытащил белую шкатулку, куб дюймов шести. – Однажды ты дал мне свою медную шкатулку, и она оказалась очень полезной. Теперь я верну должок. – За исключением бледно-розовых пятен, там, где его ожоги испачкали поверхность, шкатулка была безо всякого орнамента или узора – куб из белой кости со скруглёнными углами. Может, слоновая кость… или…

– Это пластик? – спросил я. – Штука Зодчих? – Я пытался говорить спокойно, но слова "меньше недели" стучали в моей голове, вместе с образами моего нового коня, Убийцы, который ждал меня в конюшне.

– Да, это пластик. – Лунтар положил шкатулку возле Гариуса.

– Что внутри? – спросил я, прежде чем мой двоюродный дедушка смог выдавить слово через искривлённые губы.

– Призраки.

ОДИННАДЦАТЬ

Мы спешили в тронный зал, чтобы расспросить Лунтара под защитой лучших стражей Красной Королевы. А мне всю дорогу приходилось останавливаться, чтобы подгонять носильщиков Гариуса, тащивших паланкин по дворцу. Мне удалось убедить себя (по крайней мере, пока я не смотрел в сторону Лунтара), что не следует слишком уж серьёзно воспринимать предсказания всех прорицателей подряд. Хотя, как посмотришь на этот бескожий ужас, так сложно представить, что он какой-то шарлатан. Но всё равно, как тонущий хватается за любую соломинку, так и я ухватился за мысль, что Лунтар возможно ошибается, или по крайней мере врёт.

Тронный зал никогда не был людным или цветастым местом. Но за дни с тех пор, как Красная Королева уехала, всё изменилось. С паланкином Гариуса, установленным перед троном бабушки, зал, казалось, обрёл новую жизнь. Вдобавок к сиделкам, к старику по расписанию приходили разные музыканты, наполнявшие воздух песнями и звуками дюжин народов, пока он разбирался с петициями подданных. Он разговаривал в основном с торговцами – как высокородными, так и простыми, – и утверждал, что страны развиваются на торговле и производстве, а всё остальное вторично.

Он говорил мне: "Ялан, говорят, будто деньги – корень всех зол, и возможно так оно и есть. Но ещё они корень множества хороших вещей. Одень своих людей, наполни им желудки и возможно придёт мир. Желания порождают войну".

Та расслабленная атмосфера рассеялась с нашим спешным появлением – разбегавшиеся придворные чувствовали, что похороны принца были не худшим событием за этот день.

Помощники Гариуса положили его на диван с огромным количеством подушек, которые поддерживали его, казалось бы, в самом неудобном положении. Я стоял около него, непроизвольно топая ногой, пока мы смотрели, как дворцовая стража провожает из зала последних просителей. Сегодняшние музыканты – группа цыган с далёкого острова Умбра – с удвоенной скоростью сложили свои дудки, прекратив музыку.

– Какие новости из пригорода? – спросил Гариус.

Меньше недели. Внезапно сообщения с границ стали казаться куда более важными.

– Беда, – сказал я. – Некоторые кладбища из тех, что мы не очистили, сами опустели. Мертвецы пропали. Приходят сообщения о дюжинах нападений трупов. Две семьи… исчезли. – Я поморщился. Стражник привёл меня в один дом у Северной дороги. Кровь на полу, на стене, сломанная мебель. Всюду мухи. И никого. Только младенец в люльке. А точнее – то, что от него осталось. – Соседи ничего не видели. – Сложно было такое представить, поскольку дома там построены стена к стене. Стражники остались стучать в двери, а я поспешил обратно во дворец на встречу с Лунтаром. Гариусу нужно было уединение тронного зала, а Лунтар перед уходом хотел повстречаться с другими людьми. Из них он упомянул доктора Тэпрута, хоть я и не слышал, что цирк приехал в город. – Мне нужно вернуться и проследить за разведкой. – Я обернулся лицом к тронному залу и замер от неожиданности.

– Я не задержу вас надолго. – Перед нами стоял Лунтар, и только мы двое его видели. Он ускользал из памяти любого человека, даже если они его замечали. Своего рода невидимость. Он не сказал, было ли что-то в крови Кендетов, что позволяло нам не поддаваться на эту уловку, или же Лунтар сам позволял нам его помнить – хотя, я всего минуту докладывал стюарду, стоя спиной к магу, и уже забыл, что он там стоит.

– Будьте так любезны, позвольте мне поговорить наедине с моим внучатым племянником, – громко сказал Гариус. Остатки его придворных направились к дверям. – Даже ты, Мэри. – Это относилось к его главной сиделке, плотной матроне, которая явно считала себя жизненно важной. – Господа, и вас тоже попрошу, – он кивнул гвардейцам по бокам от себя. – Все стражники.

Подошёл капитан, тяжело топая сапогами по отполированному полу. – Стюард, мы обязаны охранять вас.

– Если я умру в ваше отсутствие, принц Ялан будет понижен до крестьянина. Ну вот, теперь мне ничто не грозит?

Капитан стражи нахмурился, слово "нет" готово было сорваться с его губ.

– Я правда настаиваю, – сказал Гариус.

Спустя пять минут, когда стража дважды проверила каждый тёмный уголок, мы остались одни.

– Я надеялся застать здесь Красную Королеву, – сказал Лунтар. – А теперь, похоже, придётся отправляться за ней в Словен.

Я не стал высказывать очевидную неувязку, что он должен был предвидеть это. Несомненно, он уже в прошлом пересекался с судьбой бабушки и решил больше не заглядывать в её будущее. Или же Молчаливая Сестра оберегает её от таких предсказаний.

– Когда вы уходите? – Мне лучше всего подошло бы за день до того, как он прибыл. Лунтар до сих пор казался мне очень пугающим. Воспалённость его обожжённой плоти требовала отклика, и если не вызывала его в маге, то уж точно создавала во мне что-то очень близкое к боли. Молчаливая Сестра заглянула так далеко в наше светлое будущее, что оно ослепило её на один глаз. Лунтар заглянул ещё дальше, и то, что он увидел, обожгло его с головы до пят. Судя по тому, как об этом рассказывал Гариус, где-то не очень далеко впереди невероятный блеск тысяч Солнц Зодчих поглотит будущее каждого из нас.

– Я уйду немедленно, как только мы закончим наш разговор, – сказал Лунтар. – Идти долго, и ни одна лошадь меня не вынесет.

– Скажите… – Я оглянулся на Гариуса, но тот махнул мне продолжать. – Скажите, то будущее, что сожгло вас, которое по вашим словам приближается – это тот самый конец, которого боится Красная Королева? Тот рок, на который обрекли нас Зодчие, когда применили свою науку и изменили мир? – Я попытался, чтобы это не звучало, как обвинение, но это оно и было. Лунтар и такие как он поколениями раскалывали реальность, подводили нас к краю, протаскивая всё больше и больше магии через ткань мира.

Возле меня Гариус кивнул своей тяжёлой головой. Он всё смотрел на куб белого пластика на своих коленях – на шкатулку с призраками, которую ему дал Лунтар.

– Можем ли мы что-нибудь сделать? – спросил я. Сойдёт и безопасное местечко, куда можно сбежать.

Лунтар закрыл лицо обеими руками и провёл ими в сторону лба, словно отбрасывая какую-то тревогу.

– В некоторых вариантах будущего нас уничтожает раскол мира – тьма и свет, элементы принимают чудовищные формы, распадается само вещество, из которого мы состоим… В других вариантах свет оружия Зодчих выжигает нас с Земли.

– Чёрт. – Я видел этот свет. Я попытался не хныкать и сделать так, чтобы мой голос звучал более похоже на голос Снорри. – Уже дважды за год загоралось Солнце Зодчих. Об одном я слышал в Геллете во время поездки на Север, а потом в Либе собственными глазами видел другое, которое зажгло пустыню. Кто использует это оружие мертвецов против нас, и почему?