– Он сказал, что ты скажешь это. – Я вспомнил весь разговор. Вспомнил темноту и предсказание Йорга Анкрата: "Когда ты отдашь ему, он попросит большего. "Ещё одно", – скажет он". И я вспомнил выражение глаз мальчика-короля.

– Он сказал, дай ему то, что он хочет. – Я быстро и проворно выпрямился, не тронув сундук. – А потом возьми то, что хочешь ты. – Лёгкое движение запястья – и моя рука чиркнула по шее Мэреса. Маленький треугольный нож раньше был спрятан в рукаве – а теперь его лезвие, торчавшее между моих пальцев, перерезало его горло. Я почти и не почувствовал.

Я подхватил его под затылок и прижал к себе, разбрызгивая алые капли и пытаясь что-то сказать. Я покончил с ним раньше, чем его люди даже поняли, что происходит.

– Я внук Красной Королевы. – Взревел я в полной тишине. – Мэрес Аллус мёртв. Я был вправе забрать его жизнь. Здесь нечего защищать. – Я прижимал Аллуса к себе, и его кровь капала мне на грудь. Его рука слабо тянулась к моему лицу, и я высоко задрал подбородок. – Мне плевать, как будет поделено его имущество, но только попробуйте поднять на меня руку, и клянусь Богом, вы её потеряете.

Толпа в ужасе отпрянула от нас, словно насилие, на которое они каждый день смотрели сверху вниз с высоты двадцать футов, чем-то отличалось. Возможно, они обманывали себя, но человек в хорошо пошитой одежде, истекающий кровью прямо среди них, был слишком реальным, отчего они побледнели и отшатнулись.

Стражники Аллуса тоже отошли. Их главарь был мёртв, и вскоре это дойдёт и до его сердца. Выступив против меня сейчас, они ничего бы не добились. Для них всё закончилось в тот миг, когда я перерезал горло их боссу.

Я оттолкнул от себя Аллуса. Он, шатаясь, отступил и ударился о деревянное ограждение. Из раны на его шее лилась алая кровь. Я подошёл и толкнул его, ударив обеими руками в грудь. Он упал головой вниз, перевалившись через ограждение. Я уставился ему вслед.

– Этот медведь достаточно большой для тебя? – Крикнул я так громко, чтобы все в толпе услышали, хотя сам Мэрес уже ничего услышать не мог.

Я развернулся и взял свой сундучок. Я видел, как подельники Аллуса убегают через разные выходы. Счетовод держался за рану в боку, а три кожаных мешка исчезли. В толпе начинались потасовки. Полдюжины охранников из братьев Терриф подступали ко мне.

– Он мёртв, блядь! – проревел я им. – А я принц королевства. Хотите меня тронуть? – Я прошёл мимо первого, не обратив на него внимания. – Думаю, вряд ли! – И я пошёл дальше, а зеваки расступались передо мной.

Перед выходом я повернулся. Уже разгоралось несколько кровавых схваток, и самые богатые начали покидать помещение.

Чтобы меня все услышали, я крикнул королевским голосом:

– Войска моей бабушки до наступления ночи начнут сжигать маковые посадки. Главным помощникам Аллуса будет выписан смертный приговор. Я хочу, чтобы к утру голова Альбера Маркса красовалась на пике, как и Джона Резчика, и каждому, кто в этом поможет, будет проявлено снисхождение.

Я повернулся и вышел через главную дверь. Некоторые лорды, которые раньше сомневались в моей личности, теперь улепётывали по улице, другие же толпились позади меня. Тогда я впервые услышал ропот:

– Красный Принц. – Выйдя на дневной свет, я осмотрел себя и увидел, что лишь несколько мест на мне не покраснели от крови Мэреса Аллуса.

Я прошёл шагов двадцать и прислонился к огромной подпорке, которая поддерживала стены скотобойни. Прижал лоб к камню, который в тени был прохладным. Я снова и снова видел, как мой нож перерезает горло Аллуса. На третий раз меня вывернуло на изнанку, и тошнило, пока я совсем не опустел. Наконец, слабый и дрожащий, я пошёл прочь, вытирая рот.

– Дай ему то, что он хочет, – сказал Йорг. – А потом возьми то, что хочешь ты. Каждый в момент победы уязвимее всего. А ты же знаешь, что бы ты ни сделал, этот человек от тебя не отстанет, пока жив.

Я шёл прочь, держа тяжёлый сундучок в руках, по-прежнему оставаясь трусом. Я не был уже старым добрым Яланом, как не был и тем, кто покинул Вермильон год назад. Возможно, во мне оставалось понемногу от каждого – всё ещё трус, но с другой стороны, если посмотришь на свою старую жизнь глазами, которые видели Ад, то увидишь всё под новым углом, и поймёшь, что есть пределы, до которых тебя лучше не доводить.

ВОСЕМЬ

Я шёл во дворец. Трижды городские стражники останавливали меня, обеспокоенные кровью, капающей с моего наряда.

– Я принц Ялан. Меня пытались ограбить. Больше не попытаются. – Трижды я говорил одно и то же, и шёл дальше.

Солдат я встречал чаще, чем стражников – их отряды двигались быстро, и они лишь смотрели на меня с любопытством. Наконец я прошёл мимо ворот Эррика, через которые во дворец входят герои, и вместо них направился к задним воротам, в точности как при возвращении с Севера. Субкапитан на вахте узнал меня и без промедления пропустил, как только убедился, что кровь на мне не моя.

По ту сторону поджидал дворец, который ничуть не изменился и купался в позднем Вермильонском лете.

– Что творится в городе? – спросил я субкапитана, проходя в ворота. – Повсюду солдаты. – Примерно то же было, когда мы выдвигались к границам Скоррона. Тогда шла настоящая война, и столько войск на улицах не было.

– Кампания против Словена, мой принц.

– Почему? – Я слабо интересовался политикой, но был почти уверен, что за всю мою жизнь Словен даже намёком не угрожал Красной Марке. Я даже припоминал, что половина их королевской семьи была почётными гостями в Марке, заложниками хорошего поведения нынешнего режима – хотя я не знал, как сильно нынешние словенские королевичи беспокоятся о людях, которых не видели десятилетиями. – Что они натворили?

Тот наморщил лоб, словно это могло помочь ему с ответом.

– Они враги, сэр.

– По определению, раз уж мы на них нападаем. Но почему они враги?

И снова он нахмурился, но тут же расслабился, улыбнувшись, будто вспомнил тот факт, который искал.

– Укрывают нужного нам человека.

– Кого?

– Я не знаю, принц Ялан.

– Вы свободны, субкапитан.

– Но мой принц, мы должны сопроводить…

– Я добрался сюда из пустынь Африка, субкапитан. Надеюсь, мне удастся без происшествий самостоятельно преодолеть три сотни ярдов по собственному дому.

Первые две сотни и ещё девяносто ярдов прошли неплохо. С трудностями я столкнулся на ступенях Римского зала.

– Ялан? Иисусе! – Сердитый вопль из-за моей спины. – Точно, это ты! Чёрт, где ты пропадал, мелкий хорёк-банкрот?

Я помедлил. Мой старший брат Мартус. Терпеть его присутствие мне не приходилось с того самого приёма в тронном зале в день, когда я впервые увидел Снорри. Я медленно повернулся и обнаружил, что стою в тени нависшего надо мной Мартуса.

– Убивал людей, брат. – Я спокойно встретил его взгляд.

Некоторое время мои слова доходили до него, потом он заметил мою забрызганную алым одежду, а потом сложил одно с другим и отступил на шаг назад.

– Господи ты Боже мой…

– Мои долги полностью оплачены. – Я повернулся и пошёл по ступеням в дом.

Это была не совсем правда, но куча золота, оставшаяся в сундучке, от тяжести которой болели руки, поможет расплатиться с различными торговцами вином, портными и публичными домами, всё ещё хранившими мои долговые расписки. Приятно будет сбросить с себя груз.

Не сказал бы, что Римский зал маленький, потому что в сравнении с местами, где я бывал в последнее время, он был огромным. Но почему-то мне он казался меньше, чем был в моих воспоминаниях. Толстый Нед и юный Дубль стояли на страже у двери. Первый побледнел при виде меня и так задрожал, что складки кожи затряслись на его старых костях.

– Нед, это принц Ялан. – Дубль пихнул локтем старика. Его глаза замечали не только засыхающую на мне кровь. Он поклонился, на лицо упали чёрные локоны волос, и он наблюдал за мной из-под этой вуали.

Я кратко кивнул им и поспешил дальше, а Толстый Нед всё таращился на меня, разинув рот.