— А то это? — спросила я, когда откапала чистый, но пыльный носовой платок с вышитой надписью «Mige».
— Гм… дай вспомнить, — задумалась Эмма. — Миге — это, вроде, фамилия моего первого мужа. Тоже был беженец из Европы, правда, уже забыла какой национальности. Чех, вроде. Не суди меня, что я его не помню. Мне было двадцать, это был любовь с первого взгляда, а он оказала тем ещё козлом. Через год мы развелись и я вернула свою фамилию. Странная у нас фамилия Бин. Немецкие корни, наверное. Я не знаю. Родители нам не рассказывали о дедушках и бабушках.
— Надеюсь, он не был родственником Томаса Миге, — попыталась пошутить я, но вышло плохо.
— Томас Миге? А кто это? — удивилась Эмма.
— Самый известный маньяк мира магии. Фокус Вам не рассказывал?
— Я бы запомнила. Жуть какая, — тётя притворно дёрнулась, случайно ударившись пальцами об угол шкафа. — Ой! Ну, надеюсь, нет. Но это объяснило бы, почему он был таким гадом.
— Ну, да…
Странно, почему он так хорошо помнит свой выпускной, но с трудом вспомнила своего первого мужа? Может, это я сужу предвзято, потому что ни того, ни другого у меня ещё не было, но всё же… что-то мне подсказывало, что здесь что-то не так…
Уже в другом шкафу мы нашли семейный альбом. Дело шло к вечеру, так что мы решили закончить уборку, а после заварить чай и посмотреть находку.
Эмма поставила закипать чайник и присела рядом со мной, а я уже открыла тяжёлую семейную реликвию. Чёрно-белый фото родителей. Фокус совсем маленький. Точнее тётя сказала, что это её брат на моего приёмного отца этот мальчишка совсем похож не был. Оно и понятно, этот волшебник умел менять свою внешность до неузнаваемости. Зная его биографию, я понимаю, почему он давно уже живёт с другой внешностью.
Эмма снова принялась рассказывать семейные истории, которые я забыла в тот же вечер. Со своими долгими историями она успела перелистнуть только одну страницу, когда закипел чайник. Женщина ушла заваривать чай и высыпать из пакета печенье, а я осталась наедине с альбомом.
Среди чёрно-белых фото одно мне показалось самым милым и душевным. На нём мальчик лет семи-восьми держал на руках маленькую девочку, широко улыбающуюся и гордо демонстрирующую всем целых два зуба. Наверное, это Эмма и Фокус в детстве, но моя тётя была ещё занята, чтобы у неё спрашивать. От любопытства я осторожно взяла фотографию, чтобы не порвать ни её, ни тонкие бумажные держатели, которые есть во всех старых альбомах. С обратной стороны на фото была надпись на польском: «Thomas i Emilia Mige. Ostatni raz w Polsce. 1923 rok» (Томас и Эмилия Миге. Последний раз в Польше. 1923 год). Я вздрогнула от этой надписи, ведь благодаря покойной бабушке понимала этот язык.
— Нет, это не может быть так, — выдохнула я. — Наверное, это другие дети.
— Ты что-то говорила, Леста? — услышала я голос Эммы.
— Нет, ничего, — крикнула я в ответ и, взяв фото, пошла на кухню, чтобы подтвердить или опровергнуть свои жуткие догадки. — Это Вы и Фокус?
— Ну, да, — моя тётя заулыбалась и, взяв в руки фото, перевернула его. У меня было ощущение, что она проигнорировала надпись или просто её не увидела. — Гм, такая недовольная физиономия. Наверное, я была тяжёлым ребёнком, раз моего брата такое недовольное выражение лица. Да, сейчас он совсем другой.
— А можно я на время заберу и покажу Фокусу эту фотографию? — попросила я. — Мне интересно узнать, узнает ли он себя и Вас.
— Хорошая идея. Позвонишь потом. Хорошо?
— Конечно.
========== Глава 32 Нейромагия ==========
Мне не хотелось рассказывать Лёве о своих подозрениях и о фото. Я почему-то боялась тронуть его старую рану от потери лучшего друга, ведь тот, кто первым сказал, что Фокус — это Томас Миге, был объектом самой жестокой ненависти моего домового.
Хорошо, что из первых карманных денег, которые мне дал Фокус, я купила ноутбук, а Элина мне открыла доступ к данным о волшебстве. Утром в воскресенье я начала искать. Нужная информация появилась, только когда я ввела в поисковую строку «Магия управления разумом».
Магия, управления разумом, или нейромагия — редкий вид волшебства, который способный практиковать только самые сильные волшебники иллюзии. Волшебникам других видов магии почти никогда не могут им овладеть, а если и овладевают, то не полностью. Люди, не владеющие магией, легко поддаются контролю разума, волшебники почти не подвержены этому. Только опытный нейромаг способен взять под контроль волшебника, но не на долго. В зарегистрированных случаях такое влияние не длилось больше суток.
Опытный нейромаг способен полностью управлять сознанием обычного человека, менять его воспоминания, стирать их, добавлять новые, заставлять всё, что нужно волшебнику. Таким способом можно сделать обычного человека волшебником, а волшебника не некоторое время лишить способностей. Однако, такое влияние не передаётся по наследству, дети таких искусственных волшебников не становились магами.
Нейромагия редко используется, так как вызывает побочные эффекты у объекта, на который направлена магия, поэтому такое воздействие можно легко вычислить. К побочным эффектам относятся: обострение памяти на одни события и ухудшение её на другие, невнимание или полное игнорирование объектов, связанных со стёртым воспоминанием; полная потеря памяти о дне воздействия.
Самые известные волшебники, владевшие нейромагией: Ричард Шарло, Магомед Осома (маг воды), Джон Корн, Томас Миге, Педро Фольконе, Ева Торина и другие.
В этом списке я почти никого не знала. Только Ева Торина, по сведеньям из учебника истории, создала электрическую магию, а Ричард Шарло доказал, что целительное и пыточное волшебство имеют одну и ту же природу. Ну, и конечно, старый знакомый Томас Миге. То, что он там есть лишь усилило мои подозрения в том, что Фокус и есть самый известный маньяк в мире магии.
На всякий случай я решила проверить, какими магическими техниками владел Карл Бин. Судя по тому, что я нашла, в списке техник этого волшебника были техническая магия, электромагия, волшебство замещения, магическая техника проведения экспериментов, физволшебство. Нейромагией там даже не пахло. Возможно, я притянула эту теорию за уши, но всё-таки для себя я всё доказала. Эмме стёрли память или поменяли местами воспоминания. От этого она почти не помнить первого мужа, но прекрасно помнит выпускной. Если бы Фокус действительно был Карлом Бином и овладел этой техников в те времена, то это попало бы в архивы. Мне было плевать, что мои доказательства были немного смутными и могли быть опровергнуты, я была уверена, что Фокус и есть известный маньяк, Чикатило мира магии, Вамир, Томас Миге…
— Это что? — в понедельник утром я бросила фотографию прямо на стол Фокусу, занятому какими-то документами.
— Я думал, что, если удочерю тебя достаточно взрослой, то мне не придётся тебя воспитывать. Жаль, похоже, я ошибался, — вздохнул волшебник, не глядя ни на фото, ни на меня, а продолжая рассматривать свои бумаги, которые вряд ли ему были так уж интересны, учитывая его характер.
— Ты не ответил на мой вопрос, — шипела я.
— Просто старое фото с двумя детьми, — пожал плечами Фокус, мальком взглянув на нечёткое изображение. — От меня ты чего хочешь?
— Эмма сказала, что это ты.
— Возможно, я не помню, каким я был в детстве. И это всё, что ты хотела?
— Переверни фотографию и прочитай.
— Ладно, — вздохнул Фокус, как будто действительно не понимал, что я от него хочу. — Карл и Эмилия Бин. Последний раз в Польше. 1923 год.
— Там была другая надпись! — я резко вырвала фото из рук приёмного отца. Там действительно было написано то, что он и прочитал. — Не понимаю… не могла же я…
— Может, извинишься за своё поведение? — развёл руками Фокус. — И я смогу продолжить работу.
«Он изменил надпись, — поняла я. — Он же волшебник иллюзии, тем более очень не хочет, чтобы я знала.»
