Когда управляющий кончил, Родионов встал и вышел, не поднимая головы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Павел Зарубин, у которого после отдыха в санатории осталось еще два дня отпуска, решил возвратиться в Приморск на пароходе. Но когда приехал в порт, "Михаил Кутузов" уже отшвартовался.

"Эх, опоздал!"-с досадой подумал корреспондент.

Следующий пассажирский пароход на Приморск отплывал только через сутки. Зарубин мог, конечно, доехать до Приморска поездом-это даже быстрее, но море с детства манило его, и он очень пожалел об упущенной возможности. Поезд отходил через три часа, и журналист не знал, как скоротать время. Сдав чемоданчик на хранение, он не спеша направился к грузовой пристани. Здесь стояло несколько пароходов и барж. В конце пристани дремал лесовоз "Дон". Проходя мимо "Дона", Зарубин услышал, как один матрос говорил другому:

- В Приморске будем завтра в шесть вечера, а начало в восемь...

"А что если..." - подумал Зарубин и решительно направился к трапу.

- Скажите, пожалуйста,-обратился он к матросу,-где я могу видеть капитана?

Моряк повернулся на голос Зарубина и, смерив его изучающим взглядом с головы до ног, кивнул головой на корабль.

- У себя.

Через минуту Зарубин стоял перед старым капитаном "Дона" в его небольшой каюте.

.- Что вы хотите?-спросил моряк, заглянув в корреспондентское удостоверение.

- Видите ли, товарищ капитан,- нерешительно начал Зарубин,-я опоздал на пароход. Мне срочно надо в Приморск. Не могли бы вы взять меня с собой? Вы ведь идете в Приморск?

- В Приморск. Да только пассажиров мы не перевозим. Отправляйтесь поездом.

Видя, что дело срывается, Зарубин пустился на хитрость: - Это я знаю. Но только, понимаете, мне нужно написать для газеты очерк о моряках, а вы, я слышал, знаете все моря мира.

Хитрость удалась.

Старый моряк выпрямился, разгладил прокушенные усы и не без гордости сказал:

- Да, молодой человек, плаваю я пятьдесят второй год, за свою жизнь избороздил все моря и океаны,-и, подумав, добавил: - Ну, хорошо, как представитель прессы можете располагать моей каютой. Ночью я все равно буду наверху.

Через час "Дон" отшвартовался.

"Назвался груздем - полезай в кузов,- подумал Зарубин, стоя на палубе.-А что, и в самом деле неплохо написать такой очерк."

Зарубин спустился в капитанскую каюту.

Опытный моряк Иван Васильевич Синявин в последние годы плавал в Арктике. Год назад он ушел на пенсию, но не выдержал тихой жизни, не смог жить без моря и теперь комaндовал старым лесовозом Дон. Много интересного услышал Зарубин от бывалого капитана.

Под вечер журналист вместе с Синявиным вышел на палубу. Море лежало в удивительном спокойствии. "Дон", неторопливо разрезая морскую гладь, уходил на юг. Справа, опускаясь к горизонту, сияло солнце. Чувствовалось приближение осени; днем еще было достаточно тепло, а сейчас от воды тянуло прохладной сыростью.

- Скоро начнутся штормы, и на такой посудине, как Дон, носа в море нельзя будет показать,-сказал Синявин.

Поужинав, капитан пошел наверх, чтобы сменить, своего помощника, а Зарубин лег спать.

Утром проснулся от необычного шума, напомнившего ему ледоход, который не раз приходилось наблюдать в детстве на Каме. О корпус корабля что-то непрывно ударялось. Торопливо одевшись, Зарубин выбeжал на палубу. Его обдало холодом. Почти вся команда толпилась на палубе. Матросы с любопытством заглядывали за борт, Дон шел, врезаясь в сплошной слой шуги и тонких пластин льда. Стаи морских птиц с криком носились над морем, охотясь за мертвой рыбой.

- Что случилось, Иван Васильевич?-спросил Зарубин, поднявшись на ходовой мостик.

- Должно быть, тут ночью ударил сильный мороз. Вон сколько шуги и мелкого льда.

Но вскоре вдали показалась чистая вода. Выйдя из ледяной крошки, Дон плыл с прежней скоростью. Капитан сбросил плащ.

- Попали к теплое течение, тут море не скоро замерзнет,-поделился старый моряк своими соображениями.

Сквозь утреннюю дымку тускло светило солнце. Видимость была небольшой.

Склянки пробили восемь.

Синявин пригласил журналиста завтракать.

Не успели они сесть к столу, как прибежал вахтенный и доложил:

- Товарищ капитан, впереди по курсу айсберг!

- Э, милый, иди-ка к врачу, измерь температуру,-засмеялся Синявин.

- Иван Васильевич, виноват, товарищ капитан, я вам правду говорю. Настоящая ледяная гора. Мне приказано вам доложить.

- Ладно, иди,-уже недовольно сказал капитан.

Кряхтя, он встал:

- Ох, не дадут спокойно поесть. Чго еще за чудеса в решете там случились

Зарубин последовал за капитаном. Поднявшись на палубу, он увидел впереди ледяную гору, длиной не менее полукилометра.

Посмотреть на айсберг из кубрика выбежали матросы.

Синявин молча поднялся на ходовой мостик. Зарубин прошел на нос Дона.

- Прикажете взять лево руля?-спросил помощник капитана Хомутов, опуская бинокль.

Вместо ответа Синявин громко расхохотался:

- Вы давно на море, молодой человек?

- Шестой год.

- А вы слыхали про миражи, молодой человек? Так, слыхали. А видели? Heт. Ну, тогда смотрите.

Слова капитана были слышны команде, собравшейся на палубе. Многим до этого не приходилось наблюдать миражей, и поэтому все с любопытством повернули головы в сторону мнимого айсберга.

А Синявин, успевший уже выпить послевахтенную стопку коньяку, продолжал:

- Вот плавает такая гора где-нибудь у Новосибирских островов, а мы благодаря фокусам природы видим ее здесь, в этом южном море. И когда подойдем ближе, мираж исчезнет или будет отдаляться. На своем веку я много видел таких фокусов.

Между тем Дон подходил все ближе и ближе к ледяной горе.

- Иван Васильевич, может, все же взять левеe руля?-с тревогой спросил Хомутов.

- Так держать! Вы что, струсили?

- А вдруг это не мираж, Иван Васильевич?

-- Чудак вы человек! Откуда же может в этом закрытом южном море появиться ледяная гора?

- Но появилась же ночью шуга.

- Шуга образуется в результате ночного заморозка, а ледяная гора должна оторваться от ледника. Тут вам не Гренландия.

- Помню я,-продолжал Синявин,-один случай-это было лет пятьдесят тому назад. Плавал я тогда юнгой на одном паруснике. В море мы находились уже более двух месяцев. Пресной воды осталось совсем немного, а до ближайшегверега было еще недели три хода при благоприятной погоде. Капитан распорядился выдавать команде по стакану воды в день. Жажда нас мучила нестерпимая. Люди один за другим падали в обморок. Не помню уж, на какой день мучений мы увидели землю. Все вышли на палубу и пожирали глазами водопад в горной долине, покрытой зеленью. Мы плясали от восторга, обнимались, целовали друг друга-так обрадовались! Только один капитан стоял мрачный. Он знал, что никакой земли в той части моря нет. Это был мираж. И вот, тогда до земли оставалось примерно столько, сколько до этого фальшивого айсберга и, казалось, что мы уже слышим шум водопада, вдруг все исчезло. Тут многие из нас...

Окончить фразу Синявин не успел. От резкого толчка он упал вперед, больно ударившись о поручни. Все, кто был на палубе и на ходовом мостике, тoже попадали. Ледяная гора оказалась совсем не фальшивой. Дон наскочил на ее далеко выступавшую вперед подводную часть.

Радист теплохода "Океан" вбежал в капитанскую рубку и молча подал капитану телеграмму, принятую от лесовоза "Дон". Пробежав листок глазами, капитан приказал радисту засечь "Дон", а сам включил сигнал тревоги. Пронзительно завыли сирены, забегали люди. Капитан включил дублер радиолокатора, и на матово-зеленоватом экране появились две светлые точки: одна большая, расплывчатая, и рядом с ней-яркая и четкая. Это были засеченные радиолокатором ледяная гора и тонущий лесовоз "Дон".

Один за другим вспыхнули сигналы готовности. Капитан выключил сигнал тревоги, и сирена умолкла. Наступила тишина.