Дэвид перечислил, что у кого забрали грабители, и рассказал как. На его вопрос, каковы шансы, что преступников найдут, констебль ничего толком не ответил, а когда уже собрался уходить, Дэвид его остановил:

– Кстати, насчет той вдовы – с ней все в порядке? Разбойник ударил ее, когда она попыталась меня защитить.

– Точно не знаю, милорд… Мы ее ищем, чтобы взять показания, но пока безуспешно.

– Мне бы хотелось поблагодарить ее за храбрый поступок.

Дэвид вспомнил, как сиротливо блестел единственный шиллинг в протянутой руке девушки, как жалко выглядела ее поношенная перчатка, но, честно говоря, двигали им далеко не только благодарность и желание помочь. Очень уж ему понравилась юная вдова, и Дэвид решил, что, когда исполнит свой долг перед Маркусом, обязательно найдет девушку. Негоже такой красавице жить в нищете и зависеть от милости родни.

– Если с поисками возникнут трудности, я готов оказать вам финансовую помощь.

Констебль кивнул и сказал:

– Не беспокойтесь: как только мы ее отыщем, сразу дадим вам знать.

После того как он ушел, Дэвид опять лег. Головная боль начала потихоньку стихать. Оставаться в гостинице на ночь он не собирался. Ему во что бы то ни стало надо было добраться сегодня до Лондона – именно поэтому он и заставил себя купить билет на проклятый дилижанс. Как оказалось, пока эта жертва была напрасной.

Отдохнув, Дэвид решил ехать в столицу верхом, но быстро отказался от этой идеи, потому что чуть не потерял сознание, когда добрался до звонка в другом конце номера, чтобы вызвать хозяина заведения. Все-таки с головой у него пока еще не очень.

Скоро пришел хозяин с подносом в руках, где была не только еда, но и вино.

– Помнится, оно вам понравилось, вот я и подумал… – сказал он, расставляя тарелки.

Дэвид искоса взглянул на него, мысленно спрашивая себя, какую часть жизни потерял из-за пьянства. От этого трактира у него почти не осталось воспоминаний, но пробыл он тут, похоже, достаточно долго. Служанка, что вошла следом за хозяином, чтобы помочь накрыть стол, явно видела его не впервые: постоянно подмигивала и призывно поднимала брови, – хотя Дэвид ее совершенно не помнил и старался не смотреть в ее сторону. Когда трактирщик, поклонившись, вышел из комнаты, служанка, упершись руками о стол и наклонившись вперед, так что пышная грудь оказалась у него прямо перед глазами, сказала:

– Рада видеть вас, милорд. Похоже, у вас опять приключения? Ограбление?

– Да. – Дэвид сделал хороший глоток, стараясь не смотреть на ее прелести. – Меня обокрали и ударили по голове.

– Какой ужас. – Она прильнула к нему и запустила пальцы в волосы. – Может, утешить вас, как в прошлый раз?

Дэвид наконец посмотрел на нее: ничего особенного – улыбающееся лицо, светловолосая, полноватая. В общем, заурядная сельская девица, к тому же явно побывавшая в его постели, хотя он этого совсем не помнил.

– Прости, не сегодня… Ужасно болит голова: едва на ногах стою.

Девушка захихикала.

– Так давай помогу. Может, не на ноги, но достаточно крепко, чтобы мы оба получили удовольствие. Так что, мне…

– Нет-нет! – повторил Дэвид, перехватив ее ладонь, уже устремившуюся вверх по его бедру. – Мне безумно жаль, но у меня нет сил.

Служанка с сочувствием взглянула на него.

– Бедный вы мой, несчастный! Эка вас отделали, даже желания нет. Ладно, давайте уж поухаживаю, что ли…

Девушка налила ему вина в бокал, потом подбросила дров в камин и взбила подушку на диване. Когда служанка наконец, похихикивая, ушла, Дэвид проводил ее вымученной улыбкой, допил вино и принялся смотреть на огонь в камине, радуясь тишине и пытаясь вспомнить эту неказистую таверну и пухлую служанку.

Сколько он ни старался, ничего не получалось, хотя они с Перси были здесь всего-то пару месяцев назад, когда скрывались в окрестностях Лондона от Маркуса, от грозного папаши Перси и, самое главное, от шайки фальшивомонетчиков, в чьи сети едва не угодил Дэвид. Сначала они хотели поехать в Италию, но Перси проиграл половину своих денег в петушиных боях, а у Дэвида их вообще не было. В итоге они колесили по сельской Англии, и все таверны и постоялые дворы слились в одну большую попойку, где вино лилось рекой, ублажали их девушки вроде этой служанки. Вот только Дэвид почти ничего не помнил из того времени, а вот то, что случилось потом в Лондоне, к сожалению, впечаталось в его память с болезненной ясностью. Сломанное ребро до сих пор давало о себе знать.

Но кутежи и попойки остались в прошлом. Дэвид решил стать другим человеком, уважаемым и ответственным, и даже согласился управлять имением Маркуса, чтобы испытать свои силы, сделать первый серьезный шаг к новой жизни. Это значит, что завтра нужно встать на рассвете, найти лошадь и, несмотря на головную боль и усталость, отправиться в Лондон. Сразу же по прибытии в столицу надо начать поиски фамильной печатки.

– Ты, чертов идиот! – Вивиан Бичем так злилась на брата, что была готова ударить. – О чем, проклятье, ты думал? Или вообще не думал? Конечно, нет, я сразу так и поняла!

Саймон нахмурился и глубже вжался в угол.

– Все прошло не так уж плохо. Если бы тот идиот не оказался таким твердолобым…

– То что? Ты бы всадил в него нож, а нас всех потом повесили как соучастников в убийстве? – Она ходила перед ним взад-вперед, так что черные юбки развевались вокруг ног. – Ты поступил как полный кретин, и сам это знаешь!

Нижняя губа Саймона задрожала, он вытер глаза ладонью и обиженно сказал:

– Я думал, его золото не будет лишним. Ведь помочь же хотел, Вив…

Вивиан вздохнула и провела рукой по волосам, стараясь успокоиться. Самое печальное, что Саймон говорил правду: действительно старался помочь, но, как всегда, все испортил. Нет, брат определенно не годится на роль разбойника.

– Я знаю, но ты не должен был проявлять инициативу: следовало делать только то, что мы запланировали. Зачем нам это кольцо? Скорее всего придется его расплавить, чтобы продать, а значит, нужно найти человека, который это сделает, не задавая никаких вопросов. Это очень рискованное дело. Часы, простые украшения и, главное, деньги – вот что нам нужно: вещи, которые можно легко и быстро продать, которые не станут уликами против нас. Нет уж, спасибо, болтаться на веревке мне совсем не хочется.

– Прости, – прошептал брат, окончательно сдавшись. – Я просто тупой, вот и все.

– Да нет же! – возразила Вивиан. – Просто, когда мы работаем и я напоминаю, что надо делать, не стоит меня толкать на землю, я чуть было не набросилась на тебя – сдержалась в последний момент.

Саймон неловко заерзал.

– Прости, я вел себя плохо.

– Хорошо, что ты это понял. – Вивиан прикрыла глаза и начала мысленно считать, а потом наклонилась к брату и попросила, понизив голос до шепота: – Посмотри мне в глаза. Я стараюсь изо всех сил, но ты должен меня слушаться, пока не наступят времена получше…

– Я сейчас горло перережу этому идиоту! – раздался раздраженный мужской голос.

Девушка выпрямилась и проговорила:

– Я уже все ему объяснила, Флинн.

Огромного роста мужчина, злобно взглянув на нее, буркнул:

– Да, как будто это поможет. От него одни неприятности, а я не хочу, чтобы всех нас из-за него отправили на виселицу. Ты вообще знаешь, что за разбой вешают, а?

Негодовал Флинн вовсе не потому, что красть – грешно, а потому, что боялся виселицы.

– Он знает, – отрезала Вивиан.

Сама она, конечно, была согласна с главарем их шайки и только что отругала брата на чем свет стоит, но не могла терпеть, когда на него нападал кто-то другой, пусть даже сам Флинн. Кстати, Саймон поступал всегда так же. И вообще, в том, что брат занялся разбоем, виновата только она одна.

Флинн сжал челюсти, а потом сказал Саймону:

– Повезло тебе, парень. Если бы не твоя сестра, ты бы уже плавал в реке со вспоротым брюхом.

Саймон покраснел от плохо сдерживаемой ярости, и Вивиан вдруг поняла, что он уже не ребенок, которого можно запугать угрозами. Брату скоро семнадцать – самый возраст, чтобы начать уже жить своим умом, а не подчиняться кому бы то ни было.