Владыка Адриан покорно соблюдал все правила траурной недели, но только на публике. Ночью он становился ненасытным до ласк и не собирался скорбеть по тому, чего не было. Свою жену он не любил, но тем не менее, не позволял себе плохо о ней отзываться даже сейчас. К тому же, народ ее любил, а девушки восхищались ее красотой и утонченностью. Иногда Николаус по глупости сравнивал себя с нею. Даже сейчас он продолжал сомневаться, имеет ли право быть рядом с королем. Ведь, его не готовили к такой роли, не обучали придворному этикету, военной тактики и даже банально танцам.

Но Кристиана он любил и упрямо продолжал называть про себя мужчину именно этим именем. Хотя то, как северянин ловко менял личины, поначалу пугала. Он со всеми был разный: со слугами, советниками, охранной и с ним. С ним он тоже был всегда разный, днем мягкий и ярим, ночью - страстным, властным и чарующим. И как ни странно, Николаус привык к такому, ему это даже, наверное… нет, не наверное, ему это действительно нравилось.

- Чему ты улыбаешься? - над ухом раздался хриплый со сна голос короля. Юноша лишь сладко зажмурился и оглянулся через плечо.

- Ты меня приучил, - улыбнулся он.

- Разве это плохо?

- Нет, потому что я не знаю, как может быть по-другому. И не хочу знать.

Юноше ничего не ответили. Крис некоторое время молчал, поглаживая кончиками пальцев вдоль позвоночника.

- Мне пора собираться, - со вздохом признал он. - Какие планы на сегодня?

- Кажется, особо никаких.

- Приходи вечером с братом, - откликнулся Адриан из гардеробной. - Я скажу Габриелю, чтобы присоединился, и возьму сына. Посидим, поужинаем. Погода отличная.

- Холодно же, - Клаус передернул плечами. В постели было тепло и уютно, но как только он представил, какая холодрыга стоит на улице, по коже пробегали мурашки.

- А зима еще толком не наступила, - насмешливо отозвался король и, наконец, появился полностью одетый в спальне.

- Придется тебя зимой утепляться хорошенько, - Адриан опустился на край кровати и улыбнулся, откровенно любуясь юношей.

- Тогда я не выберусь отсюда до лета, - Клаус не удержался и показал язык, а после спрятался под одеялом. То есть сделал все, чтобы не показать своего смущения. Однако, затаиться в теплом коконе ему не позволили: чуть прохладные руки проникли под одеяло и, очень точно схватив его за коленку, потащили наружу.

- Отпусти, - захохотал Клаус, щекотку он не переносил. Но щекотать его никто не собирался, лишь влажный поцелуй под коленкой обжег кожу.

Вечером на ужине кроме вышеперечисленных людей было еще двое. Молодые брат и сестра, казалось, были всего пару лет старше самого Николауса. Одеты они были достаточно скромно и вели себя не вычурно, а к обычному юношу отнеслись со спокойными, дружелюбными и не наигранными улыбками. И если начинался вечер в некоторое напряженной атмосфере, то после - все разговорились и стали чувствовать себя вполне комфортно. Клаус даже успел узнать много интересного из биографии гостей, но через некоторое время вдруг понял, что не помнит, кто они и откуда. Свежий воздух не помог, а игрушка Келли, не пойми откуда взявшаяся у него в руках, с треском упала на каменный пол балкона.

- Клаус, ты там замерз? - на балкон ежась вышел Адриан, но вскоре совсем забыл про холод. Судя по его выражению лица, с Клаусом, явно что-то было не так.

- Кажется, мне не хорошо, - прокаркал парень, не в силах нормально говорить. В голове мелькнула мысль, что, кажется, он успел за минуту сильно простудиться, так как в носу что-то хлюпало. Николаус некультурно вытер нос ладонь и только после заметил, что она вся в крови. Взглядом он постарался найти Адриана, но того почему-то рядом уже не было. И сил сделать шаг обратно в комнату тоже не было, а через мгновение перед глазами почему-то оказалась разбитая детская игрушка на полу. На периферии послышался чьи-то крики и топот. Последнее, что Клаус увидел это лицо Адриана, склонившегося над ним.

Просыпаться было ни сложно, ни легко. Просыпаться было никак, потому что он просто открыл глаза, а когда захотелось моргнуть, понял, что не спит. И только в момент осознания в комнату словно ворвались звуки: за окном разгулялась буря, а в комнате кроме него тоже кто-то находился. Только вот увидеть этого кого-то оказалось не так просто, потому что тело не слушалось. Любая попытка поднять руку или ногу отзывалась дрожью в мышцах и болью в суставах. А голова и вовсе отказывалась даже двигаться из стороны в сторону, и это юношу очень сильно испугало. Настолько сильно, что он с шумом втянул в себя воздух и от неожиданности закашлялся. Способность говорить у него тоже пропала, а в горле ко всему прочему воцарилась сухая пустыня.

Однако цели своей он добился. Буквально через мгновение в поле его зрения появилось взволнованное лицо Кристиана. Одет он был в парадные одежды, а на щеке по-милому красовалась точка чернил.

- Ты очнулся, - выдохнул мужчина, - слова Богу! Хочешь пить?

Клаус попытался ответить, но безуспешно. Оставалось лишь согласно моргнуть один раз, а после для достоверности еще несколько.

- Я понял, успокойся, - мягко остановил его Крис и протянул бокал с водой. Когда губы юноши обхватили трубочку, в рот будто живительным мощным потоком хлынула прохладная вода. Захотелось даже застонать от блаженства. К сожалению, вода в бокале вскоре кончилась, а больше ему и не предложили, хотя, кажется, ему пока больше и не хотелось. Хотелось другого.

- Тебя хотели отравить. - Ответил на незаданный вопрос Адриан. Конечно, а что еще хотел бы спросить человек, который судя по ощущения вернулся только что с того света, но даже не помнит почему могло это случиться.

- На восстановление уйдет время, но самое страшное уже позади, - король устало улыбнулся. - Ты, наконец, очнулся, а, значит, твоя жизнь вне опасности. С остальным мы справимся.

Николаус хотел моргнуть - показать, что все понял, но не получилось. Веки он опустил, но не поднял - уже спал.

Следующие две недели были одни из самых тяжелых в жизни Клауса. И даже, наверное, больше в моральном плане: он ненавидел чувствовать себя беспомощным настолько, что даже в туалет не мог сходить самостоятельно. Благо слуга рядом с ним был практически неотлучно (юноша даже подумал, что ему теперь отвели личного слугу), а в остальное время его одиночество скрашивал Адриан. Король теперь перенес все свои письменные обязанности в спальню, где и проводил очень много времени. На отговорки Клауса, что это не нужно, он лишь пожимал плечами и улыбался. Хотя это и действительно было не нужно, парень спал практически целыми сутками, но когда он даже на несколько секунд открывал глаза и видел его, в груди становилось тепло. А на улице становилось все холоднее, снег уже основательно покрыл землю, а люди достали свои самые теплые вещи. Но в королевских покоях даже намек на прохладу не ощущался. Николауса укрывали несколькими теплыми одеялами, а комнаты постоянно протапливались.

Через пару недель юноша чувствовал себя в разы лучше. Теперь появились силы сидеть и даже самостоятельно питаться. Келли к нему тоже пустили только сейчас. Мальчик, увидев своего старшего брата, расплакался и еще долго отказывался уходить.

И только теперь, чувствуя в себе силы, Николаус собрался с силами спросить, что же с ним произошло. Оказалось, что его пытался отравить слуга, еще один из тех, кто был особо приближен к покойной королеве. После смерти своей госпожи ему, как человеку, который посвятил всего себя служению ей, не оставалось другого выхода. Единственный путь, который он видел, отомстить виновному. А виновным он выбрал Николауса, наверное, как того, до кого легко можно добраться. И яд он выбрал редкий и очень дорогой, видимо последние деньги потратил. Лекарь даже не сразу распознал его и чуть не пропустил ценное время, чтобы спасти жизнь юноши. Благо, Клаус оказался силен и смог выкарабкаться.

О судьбе несчастных слуг Адриан говорить отказывался, мол вскоре все всё узнают.