- Я принесу. Хотите?- сразу оживилась она.

- Не надо. Потом, позже. Сначала поговорим... Давай, проходи. Там, в комнате, располагайся...

Девушка скрылась в комнате, а Виктор зашел в ванную. Открыл холодную воду и, наклонившись, стал пить из-под крана. Затем стоял перед зеркалом и рассматривал вспухшую физиономию, глядевшую неприязненно и дико. Плюнул в зеркало и растер полотенцем. Покачиваясь, вышел из ванной, прошел в комнату и замер... Девушка, абсолютно голая, полулежала на диване, опершись на локоть и смотрела на него загадочным, роковым взглядом... Светлые локоны свешивались на грудь, из шелковистых волос прямо и остро торчали два красненьких колпачка. Матовое тело. Красивые ноги, гладкие и упругие на вид. На стуле лежало черное платье, какая-то прозрачная материя, стояли красные остроносые полусапожки на полу...

Виктор ухватился за стену.

- Ты что это, а?.. Ты чего тут вытворяешь?..

Девушка невозмутимо глядела на него. Правая рука ее свободно лежала на простыне, удлиненные пальцы с бордовыми ногтями были растопырены. Виктор не мог отвести от них взгляд. Внезапно Девушка подняла руку, протянула к нему в немом призыве. Он шагнул, тоже протягивая руку. Взял ладонь. Та оказалась удивительно мягкой, податливой.

- Вот ты какая!.. Я и не знал.- Сжал кисть сильнее.- Ты такая...- Присел на краешек. Девушка пододвинулась к нему. Легла на спину, глядя ему в глаза. Протянула к нему другую руку. Он наклонился. Прекрасное лицо, подернутое дымкой, приблизилось.- Вот ты какая...

Утром он долго и мучительно просыпался. Казалось, будто влез в него чужой человек, неприятный и наглый, сидит в нем и давит его по всем точкам - и на мозг, и на глаза, и на руки, ноги и живот,- и ворочается еще иногда, и думает за него, и думы у него все какие-то мерзкие. Виктор старался выдавить этого субъекта из себя, вырваться из его мерзких объятий и вздохнуть свободно... Но субъект не давался. Он упрямо цеплялся за все кости, за нервы и сухожилия, тянул их своими когтистыми лапами, и Виктору было больно и противно... А потом вдруг словно лопнуло что-то рядом, даже послышался треск, и Виктор проснулся. Открыл глаза. Потолок над ним куда-то уплывал, свет то разгорался, то угасал. В ушах шумел морской прибой... Он почувствовал тяжесть на плече и повернул голову - что такое ему мешает?.. На плече его покоилась кудрявая, в светлых локонах голова. Прекрасное лицо было спокойно, глаза закрыты. Девушка спала! Правой рукой она обнимала его поперек груди, укрывая его своим телом. Она была совсем голая. Так же как, впрочем, и он. Виктор дернул плечом, и Девушка сразу открыла глаза и подняла голову. Теперь она уже не спала.

- Ты чего здесь делаешь?- недовольно спросил Виктор, глядя в ее прекрасные глаза.

- Я по направлению. Блок семь, секция семь, квартира сорок пять. Индивидуальный вызов...

- Ладно.- Виктор вытащил из под нее руку, привстал.- Одевайся.

Девушка сразу поднялась, гибкое сильное тело встало на ноги и пропутешествовало к окну. Взяло со стула что-то черное, расправило, наклонилось и зашло в э т о ногами. Потом взяло еще чего-то... Село на стул и принялось за полусапожки.

- Я пойду?- Девушка стояла уже одетая. Великолепная, свежая, готовая к новому употреблению.

- Иди, - буркнул Виктор.

Мягко ступая, она пошла из комнаты. Виктор отвернулся. Надо было заставить ее принести мне попить. Голова его гудела, словно атомный реактор междузвездного корабля...

Этот день - воскресный - он отдыхал. Вернее - отлеживался, как человек, перенесший потрясение. Старался отстраниться от всего, не хотел ни о чем думать и ничего знать. Он словно пытался нащупать почву под ногами. Завтра я пойду на работу,- твердил он как присягу,- и послезавтра тоже. Я буду ходить на работу каждый день. Я не буду думать ни о чем постороннем. Только работа, только дом. И Девушки - раз в неделю. Как раньше. Раз в неделю Девушки, и ни о чем не думать... Вот сегодня - как хорошо. У меня была Девушка, и мне понравилось! Мне понравилось, и я ни о чем не думаю. Плевать я хотел на всё!.. Он решительно поднялся и сел на кровати. Снял телефонную трубку.

- Алло. Вас слушают.

Положил трубку обратно. Нет. Ничего не надо. Ничего не хочу...

Он продержался ровно две недели. Гулял по улицам, развлекался, как мог. По субботам вызывал Девушек. Они оставались на ночь, и утром он обнаруживал на своем плече чью-нибудь спящую голову. Он пытался вспомнить прошлую беззаботную жизнь, казавшуюся теперь такой далекой. Один раз поехал на футбол. Сидел на самой верхотуре и внимательно смотрел на зеленый овал внизу, на яркие подвижные фигурки, будто надутые, бегающие и прыгающие по полю беспрестанно и без видимой цели. И даже болел за одну из команд, а потом, забывшись, начал болеть за другую, так что крикливые парни с разукрашенными мордами стали бросать на него злые взгляды и о чем-то переговариваться. Также стал он включать каждый вечер телевизор, и даже составил расписание - что смотреть сегодня, а что завтра, а что в субботу вечером, когда придет к нему Девушка и ему необходимо будет к этому подготовиться.

Но именно в субботу он сорвался. Выбежал на минуту купить чего-нибудь поесть и вдруг остановился. У входа в Универсам, на том же самом месте, как и полгода назад, стояла Мирослава, переодетая в Девушку! Стояла и смотрела, на проходивших мимо мужчин. Виктор бросился к ней, расталкивая прохожих. Подбежал, схватил за плечи, затряс:

- Ты! Что ты?! Ты!..

Она повернула к нему бесстрастное лицо. Глянули равнодушные и красивые глаза... Виктор медленно разжал пальцы. Опустил руки... Это была не она. Он обознался. За спиной по-прежнему шли люди. С сумками, набитыми всякой всячиной. Девушка спокойно смотрела на него, ждала, что он скажет. Виктор резко повернулся и пошел прочь. Две недели. Целых четырнадцать дней! Хорош. Взял и исчез!

Он словно очнулся от спячки. Внутренние часы вдруг ускорили ход, и все вокруг стало казаться замедленным, тяжеловесным. И прохожие, тупо бредущие по тротуару и не желающие посторониться, и невесть куда запропастившийся автобус, и эскалатор, страшно медленный, и подземный поезд, будто нарочно именно в этот вечер делающий сверхдолгие остановки и упорно не желающий развивать обычную свою скорость. И этот тупой и упрямый народ... Так и норовит встать на пути, сгрудиться именно там, где Виктор собрался проскочить. Негодуя на все и на всех, Виктор быстро шагал по двигающейся вверх транспортной ленте, помогая себе одной рукой. Ноги несли его вперед. Побежал, шумно вдыхая холодный осенний воздух, уворачиваясь от встречных, приближался к дому, который покинул две недели назад.