Осенний лес ни с того превратился в летний, куда-то пропали кусты сирени и боярышника, а их место заняли незнакомые, впервые видимые мной, растения. Напоминающие, кстати, тропические.
Решив не испытывать дальше разум, а вернуться на стадион, к народу, я продрался сквозь растительность. Выйдя из чащи там, где по всем прикидкам, в неё зашёл. Поле. Только, не футбольное, с беговой дорожкой и трибуной, а просто - поле. Хоть, траву коси!
Впрочем, не всё оказалось так плохо, во всяком случае, на первый взгляд. Поскольку на второй, за верхушками деревьев, виднелись силуэты высоких, каменных домов. Оглядевшись ещё раз и не обнаружив признаков стадиона, я и направил себя к ним. Стараясь не глядеть на небо и думать исключительно о хорошем.
Очень скоро луг с травой по пояс пересекла дорога. 'Дорога, так дорога, уже неплохо!', подумал я, свернув на неё. Благо, пролегала она в попутном направлении. Только теперь, шагая, мне приходилось смотреть исключительно вперёд и по сторонам. Поскольку на небо с двумя солнцами нельзя, под ноги, тоже - нельзя... Иначе точно, психушка. Так как мостовых в парке Измайлово, вымощенных по старинке, булыжником, я чего-то не мог припомнить. Да и не было их там никогда, зуб даю.
До города оставалось всего ничего, и лес почти закончился, но тут же всё стало совсем плохо. Поскольку позади послышался отчётливый стук копыт.
'...И если там не московская конная полиция или не представители какого-нибудь жокейского клуба, то...' Я остановился, сложив руки на груди и приготовившись к худшему. Ожидания, в общем, не подвели.
Нагонявшие оказались ни теми, ни другими. Что дела мои плохи я понял, когда завидел их ещё издали. Всадники щеголяли в таких же плащах, что и те двое, на стадионе. Говоря точнее, они были одеты в белые балахоны, как погибший паренёк. В том, что ребята скачут по мою душу, не возникло сомнений ни на секунду - уж больно резво те пришпоривали лошадей, указывая в мою сторону. 'Раз, два, три, четыре...' - механически считал я, остановившись. Бежать? Куда?! Когда счёт дошёл до цифры 'восемь', меня окружили.
Оказавшись в центре кольца фыркающих, разгорячённых животных, мне стоило огромного труда усилием воли держать себя в руках, стоять на месте и не дёргаться. Если кто не верит, пусть сам попробует оказаться хрен знает где в такой ситуации, погляжу на него! Ну, долго будем так переминаться? Хотели чего - спрашивайте, нет - валите! Когда я уже собрался высказать свои мысли вслух, низкий голос нарушил молчание:
- Откуда у тебя амулет Силы, чужеземец?
Вот, точно знал, что к добру эти побрякушки не приведут. Как задницей чувствовал! Эти ролевые игрища, чтоб их...
- Мне отдал его умирающий парень там, у стадиона! - Указал я рукой в направлении, откуда вышел. - Отдал и... И умер.
Последние слова вызвали настоящую бурю: лошади заржали, задвигавшись, и ближайшая ко мне, поднятая ездоком на дыбы, едва не угодила копытом в голову. Я еле успел отскочить, чтобы увернуться от следующей, норовящей сшибить грудью незадачливого студента.
Что-то тяжёлое ударилось о землю позади. И когда я обернулся, то обнаружил рядом спешившегося наездника, взгляд которого способен был прожечь дыру хоть в титановом сплаве, мать его дери. Беда в том, что свой пламенный взор он сейчас устремил в меня!
- Что ты сказал, повтори? Юный Хранитель клана Солнца, мёртв?! Я не ослышался? - прокаркал он, угрожающе замахнувшись.
Я не отводил глаз от его руки. В которой тот сжимал длинный, сверкающий синим пламенем на кончике, занесённый кинжал.
- Оставь его, Серг, не спеши. - Произнёс голос, что заговорил со мной первым. - Не забывай, что случается с теми, кто покусится на жизнь владельца амулета! К тому же, чужеземец должен поведать нам всё, что знает.
- Да, милорд... - поклонился тот с неохотой, пряча кинжал в ножны.
- Чужеземец! Укажи нам ещё раз, где это произошло? - спокойный голос 'милорда' внушал надежду, что меня не грохнут. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.
- Там! - указал я снова в направлении леса.
В тот же миг, не успел я и 'ойкнуть', чья-то сильная рука, обхватив поясницу, легко, словно пушинку, подбросила меня наверх, перекинув через туловище лошади. А ещё через секунду, подскакивая от взятого всадниками галопа, я вместе с ними нёсся обратно к поляне. Кляня на чём свет стоит булыжную мостовую, ночную пьянку, желание помогать кому-либо и вообще: весь белый свет в копеечку.
- Расскажи нам ещё раз, чужеземец, о гибели юного Хранителя. - Старик в белой мантии поднялся с трона, подойдя вплотную. - Быть может, ты упустил мелкую деталь, о которой сможешь вспомнить сейчас?
Я с тоской посмотрел вокруг. В полутьме круглого зала, освещённого тусклым пламенем свечей, мрачные лица 'синода' (про себя я сразу окрестил собравшихся именно 'синодом') были едва различимы. Все одиннадцать членов мероприятия, начиная от старика, имели возраст по ниспадающей, либо - по нарастающей, без разницы. Самому молодому из них на вид было лет двадцать пять. 'Прямо, двенадцать месяцев какие-то!' - вдохнув побольше воздуха, я начал рассказывать в третий раз:
- Первая пара у меня физкультура, мы сдавали норматив по бегу. А вчера ночью отмечался день группы! И когда я зашёл в лес, отдохнуть...
Продолжая повторять уже отскакивающую от зубов историю, мысленно я вернулся к недавним событиям, поскольку окончательно поверить в произошедшее всё ещё не мог.
Оказался я в этом странном зале довольно просто. Когда всадники в капюшонах доставили чертыхавшегося меня на место, то, разумеется, никого там не обнаружили. Поскольку даже я уже к тому моменту сообразил, что нахожусь не в своём привычном мире, а... В общем, в каком-то мире ином. Псих, что звался Сергом, разозлившись, снова захотел меня пристукнуть. Для чего даже обнажил свой клинок с синим светом, начав махать им из стороны в сторону. На что, в свою очередь, не выдержав такого обращения, я предложил ему не рисоваться перед публикой, а бросить пукалку, и пообщаться как мужчина с мужчиной, врукопашную (разве, сделал я это не слишком корректно, в процессе назвав того пару раз дешёвым фраером и понторезом, да сдобрил речь несколькими прилагательными). Так бы и лежать незадачливому попаданцу с дырой в теле, не вмешайся в разборку всё тот же 'милорд':
- Хватит. Пусть чужеземца допросят Хранители.
С этими словами меня вновь водрузили на лошадиную спину. Не интересуясь самочувствием и вообще - не спрашивая.
Подскакивая, покряхтывая и подпрыгивая вместе с животным, крепко удерживаемый психопатом Сергом, я всё же находил в себе силы смотреть по сторонам. В процессе доставки к этим самым 'Хранителям'. А смотреть, надо сказать, было на что.
Когда наша процессия въехала в город, сперва у меня сложилось впечатление, что попал я в мрачное средневековье - вдоль булыжной мостовой выстроились старинные, будто сошедшие с музейных изображений, здания. Выстроенные преимущественно из белого камня, в несколько этажей, с такой немаловажной исторической деталью, как распахнутые ставни. Увиденное напоминало больше старинную Европу, такой, какой я видел её на картинах - Брюгге, Париж времён д'Артаньяна, что-то подобное... Я хоть и не коренной москвич, а юность провёл вообще, в Тагиле, но в России подобное невозможно, уверяю! Решив было, что я и впрямь, каким-то невероятным образом совершил скачок во времени, я едва не потерял челюсть, как только мы свернули на перекрёстке. На соседней улице всё оказалось современно и знакомо! 'Сталинки' в несколько этажей, из которых состоит половина центра Москвы! Я готов был поклясться даже, что видал именно эти дома на Тверской! И глаза мои совсем уж поползли на лоб, когда мимо промелькнул самый настоящий вход в метро, точь-в точь как 'Станция Театральная'! Разве, без характерного 'М' на крыше, но... Те же колонны и те же двери, сто раз там проходил!
Вновь свернув, мы вообще очутились в месте, будто сошедшем с путеводителя по какому-нибудь Дамаску, или Багдаду... Город явно представлял из себя аляповатое историческое собрание всех частей света, никак не меньше!
