========== Масть первая. Несдержанное обещание ==========

Очередной день угасал, как пламя на огарке свечи, а вместе с ним отходило в небытие и лето. Она стояла на самом краю обрыва, раскинув руки в стороны, будто приготовившаяся взлететь птица. Сырой тёплый ветер покрывал трепетными поцелуями подставленное ему лицо и выбивал из высокой, замысловатой причёски длинные золотистые пряди. Матовая кожа жадно впитывала в себя последнее тепло заходящего солнца. Казалось, что девушка улыбается мягко и искренне, но прикрытые веки скрывали притаившуюся во взгляде горечь.

— Госпожа Люси, вам не следует быть такой безрассудной и подходить так близко к краю. Ваш отец вновь будет сердиться.

Его низкий, глубокий голос действовал на молодую принцессу успокаивающе, хотя Эрл всегда пытался быть с ней по максимуму строгим. Она резко обернулась, и на мгновение шелест тяжёлого роскошного платья заглушил даже шёпот деревьев. Ещё несколько крохотных шагов назад, не оглядываясь, — и из-под аккуратных туфелек прямиком в пропасть срывается каменная крошка. В карих глазах напротив на мгновение мелькает неподдельный испуг, но мужчина почти сразу возвращает себе былое самообладание. Сердце в клетке стальных лат бьётся тяжело и ровно, а в голове до сих пор будто звенит колокол.

— Но ведь он ничего не узнает, верно? — спрашивает она украдкой, слегка наклоняя голову набок, а в уголках глаз появляются смешинки. Эта чертовка однажды точно сведёт его с ума: скоро ей стукнет семнадцать, а всё лишь бы в игры играть. Порой абсолютно несносна, капризна, Люси умела одним только взглядом заставить забыть обо всём на свете. Сама того не ведая, принцесса имела над своим стражем такую безграничную власть, о которой не смела и догадываться.

— Если он спросит, то я не смогу солгать, вы ведь знаете, — мужчина склонил голову в знак извинения, и очередной порыв ветра откинул вперёд неровные багровые пряди. В глазах девушки проскользнула грусть; сколько она помнила, у Эрла всегда были потрясающе красивые и длинные — почти до пояса — волосы. Принцесса могла целую вечность сидеть на этом самом обрыве, устроив голову своего верного сторожевого пса на коленях, и смотреть куда-то вдаль, зарываясь пальцами в разметавшуюся вокруг алую копну — так было раньше. Теперь всё изменилось.

«Я не смогу солгать, вы ведь знаете».

Люси отлично знала, насколько прямолинеен и бесхитростен Эрл во всём, и, наверное, это стало главной причиной, почему она так сильно прикипела душой именно к нему, выделив вечно хмурого некогда юношу из окружающей её свиты. Их жизнь в стенах душного ненавистного дворца, где интриги и сплетни плодились со скоростью урагана, с самого детства была пропитана ложью, а так хотелось довериться хоть кому-то, разрешить себе эту непозволительную слабость. Юные сердца, сами ещё того не подозревая, отчаянно нуждались любви, которая ни разу их не коснулась.

Уличить подходящий момент, повыше поднять полы этого жуткого, удушливого, неудобного платья и бежать отсюда как можно дальше, туда, где их никто не отыщет. Там, где некому будет отчитывать неподобающе ведущую себя наследницу трона, которой не положено поднимать кружевной подол выше щиколоток и так громко смеяться. Все эти глупые, фальшивые манеры и назойливый блеск драгоценностей давно вызывают у Люси только презрение. Она просто хочет стать свободной, а не быть жеманной куклой.

— Ах, как же хорошо! — тонкие пальцы так и тянутся к неподвижным белёсым облакам, словно пытаются погрузиться в них и попробовать, какие те на ощупь. Она бежит только вперёд, бежит, не щадя сил и новых белоснежных туфелек, которые теперь наверняка только выбросить. Свежий вечерний воздух пьянит, обжигает горло, как бокал молодого вина, и от очередного его глотка глубоко внутри что-то расцветает, расправляя совсем крохотные ещё и нежные лепестки, и рождается вера, что здесь и сейчас ей по силам абсолютно всё. Неожиданно девушка ловит себя на мысли, что боится обернуться назад и никого там не увидеть. Потерять сейчас Эрла значит утратить не просто близкого человека — это как оторвать с мясом часть души и выбросить.

— Думаешь, мы бы сумели стать свободными? Если бы родились где-то далеко-далеко отсюда, то смогли бы жить так, как нам хочется? — высокая трава почти полностью скрывает стоящего рядом мужчину, и принцесса невольно забывает, как дышать. В этих доспехах Эрл кажется таким недосягаемым, холодным, словно он и не человек вовсе, а сам сделан из бездушного металла. Только Люси знает, что в груди у него бьётся такое глубокое, горячее сердце, которых в наше время почти уже не осталось, что внутри там бушует полный страсти огонь, который однажды вырвется наружу и сожжёт своего хозяина дотла, не оставив и горсточки пепла.

— Пока человек жив, ему не суждено быть свободным и поступать всегда так, как хотелось бы. Так устроен этот мир, ничего не поделаешь, — он на мгновение оборачивается, смотря на неё, и улыбается так мягко, до щемящей боли в груди нежно, словно извиняясь за что-то. Его взгляд направлен далеко, туда, где прячутся в молочном тумане верхушки далёких гор. Эрл всегда был реалистом и точно знал: однажды, очень скоро появится тот, кто украдёт его принцессу и увезёт туда, за горизонт.

— Как глупо, — шепчет беззвучно Люси и недовольно хмурится. — Если всё на самом деле так, то такой неправильный мир нам не нужен. Когда я вступлю на трон, всё будет совсем по-другому.

Эрл вновь не может сдержать улыбки. Она ещё слишком юна и многого не понимает. И всё же, смотря в её глаза, горящие решительностью, на маленькие кулачки, комкающие кружевные оборки, на сердце почему-то становится тепло-тепло. Ему хочется верить, что этой маленькой девочке действительно по силам сделать этот мир хотя бы чуточку лучше.

— У вас всё получится, госпожа Люси, просто верьте в себя и не упустите свой шанс. Если что-то пойдёт не так, если ваш мир начнёт рушиться, я спасу его, обещаю.

И девушка замирает, чувствуя, как в груди немеет сердце, как необъяснимый трепет охватывает её тело от макушки до кончиков пальцев. В смятении даже забывает о том, что ей следовало бы рассердиться на слова своего рыцаря: ей уже надоело отчитывать Эрла за официальные обращения в её адрес.

— Значит, ты будешь рядом со мной всегда? Не оставишь одну?

В карих глазах, так похожих на его собственные, плещется через край столько кроткой мольбы и надежды, что ответить отказом Эрл сейчас просто не в силах — проще достать меч из ножен и воткнуть его себе прямо в сердце, пробив стальную обшивку из лат. Он всё так же многозначно молчит, смотря на закат, только улыбка медленно стирается в его побледневших губ, а на лице вместо неё застывает каменная маска.

Люси отлично знала, насколько прямолинеен и бесхитростен Эрл во всём. А ещё — что он совсем не умеет лгать.

***

Тот самый шанс, которого они так ждали, предоставился куда быстрее, чем можно было предположить. Колесо времени стремительно набирало свои обороты, и не успела Люси опомниться, как земля уже покрылась первым снегом. Это утро кардинально отличалось от тех, что обычно случались во дворце; от чинной размеренности и тишины не осталось и следа, и теперь покои принцессы напоминали скорее всполошившийся муравейник: отовсюду доносился топот ног, десятки встревоженных голосов — словно наступил пожар. Просыпается девушка от того, что кто-то беспрестанно хлопает дверцами шкафа в её комнате. Приподняв голову с подушки и сонно прищурившись, она разглядывает своих нянечек и служанок, кольцом вставших у изголовья кровати.

— Госпожа Люси, просыпайтесь, просыпайтесь же! Пора вставать, вас уже все ждут.

Собирают её действительно как на пожар. Обычно донельзя аккуратная прислуга теперь постоянно дёргает за волосы, надевает юбки, натягивая их до треска ткани, и с излишним усердием затягивает шнуровку корсета, из-за чего невозможно дышать. В их действиях нет пренебрежения или злости — скорее простое волнение. Подняв взгляд с лежащих на коленях рук, Люси замечает в углу комнаты нянечку, которая воспитывала её с раннего детства. Маленькая морщинистая женщина с обычно добрым и приветливым лицом сейчас тихо плачет, закусывая тонкие губы и незаметно стирая уголком передника выступившие слёзы. В груди колет нехорошая шпилька предчувствия.