— Эва, это была просто песня, — кратко отозвался тот, и по моей спине прошла волна холодных мурашек.

Что я сейчас пытаюсь доказать своим поведением? Пытаюсь внушить ему, чтобы тот меня полюбил или что? Просто «что»? Зачем?

Я сглотнула, и сделав приличный шаг назад, направилась в школу.

***

Двадцать пятое декабря. Понедельник. Осло.

Прошло пять дней после разговора с Вильямом, но уже успело много всего случиться. Например, новая театральная труппа стала заниматься каждый день; Вильяма я не видела в школе все эти дни; Нура лишь кивает мне при встрече, но на этом всё и заканчивается; Шистада я вижу лишь из далека, и каким-то непостежимым образом, пересекаться с ним напрямую — у меня твёрдо не получается. А что же на счёт его девушки? Так она не успокоилась… Она каждый день напоминает мне о том, что я обещала извиниться перед Крисом.

Но не нужно забывать и о главном. Сегодня двадцать пятое декабря, а значит — сегодня Рождество. Дом уже был украшен, платья на вечер готовы, а настроение само как-нибудь придёт. По крайней мере, мне просто самой хотелось в это верить, да и мама постоянно твердит мне об этом.

В начале второй половины дня, ко мне зашла мама. Вспомнишь лучик солнца — вот и солнышко.

— Столик забронирован на 18:00, помнишь? — напомнила мне та, и я поспешила кивнуть ей.

— Сложно забыть.

— Хорошо. Тогда начни собираться где-то через два часа, чтобы потом не возникло проблем с опозданием, — мама стала сверлить меня взглядом, и можно было подумать, что я постоянно куда-то опаздываю.

— Ладно. Без проблем.

17:00

Я в последний раз поправила свои волнистые волосы, а затем прошлась по себе взглядом. Глаза были накрашены вечерней палеткой от «MАС», хайлайтер отлично подчёркивал мои скулы и нос; губы выделялись тёмно-бордовой помадой, что даже придавало моему образу некую сексуальность.

Я провела рукой по своему платью из тёмного бархата и почувствовала приятное ощущение удовлетворённости. Я выглядела лучше чем обычно; я бы даже сказала, что я выглядела просто чудесно — и это было так приятно осознавать… Зачастую, так сильно надоедают джинсы и кофты, что хочется нарядиться в какое-нибудь платье и почувствовать себя настоящей девочкой. И сегодня прямо-таки какая-то монополия желаний.

Я остановила взгляд на своём вечернем наряде: платье обтягивало, как вторая кожа, но не было видно и малейшего изъяна фигуры. Я стала боком и увидела, что в этом платье мой зад выглядит уж очень привлекательно. А может это освещение так падает? Или же всему виной то, что я здорово всхуднула после разговора с Вильямом?.. Забавно. Да из-за таких эмоциональных стрессов, которые я переживаю последние десять дней, можно не то, что схуднуть, можно и до суицида себя довести. А ведь самое главное, что о Магнуссоне мне прекрасно и регулярно напоминал гипс на левой руке.

— Милая, спускайся! — поторопила меня мама снизу, и я неторпясь спустилась к ней.

Я заметила её у большого шкафа с обувью — она что-то перебирала и перебирала, и кажется, что со всем не замечала моего прихода.

— Мам, ты что ищешь то? Я может смогу помочь тебе, — я облокотилась бедром на стену.

— Да я вот думаю, как мы переоденем туфли. На улице снег, сугробы, а значит, что идти сразу в туфлях — точно не вариант. Если честно, то я уже замучалась с этим вопросом.

— Господи, мам… Что тут думать то? Пойдём в уличной обуви, а туфли переоденем в женском туалете или же прямо в раздевалке. В «Маемо» ведь есть приём уличной одежды?

— Вроде… да, — задумчиво ответила мама, и бросила на меня взгляд. — Эва!

Я даже чуть растерялась от такого возгласа.

— Ты чего?

— Ты выглядишь, как актриса старого кино! — вновь восторженно воскликнула та, и поближе подошла прямо ко мне.

— Это хорошо или плохо? — с сомнением отозвалась я, и прошла к ближайшему зеркалу.

Из отражения на меня посмотрела настоящая красавица с серыми глазами… В каком-то смысле, я даже сама на себя не была похожа. Но чёрт! Мне это так нравится! Наконец-то получится нормально забыться.

— Конечно, хорошо! Ты выглядишь та-а-а-к изящно, — протянула мама, и тоже подошла к зеркалу. — Ты же моя доченька. Чтобы я без тебя делала?

Она приобняла меня, и я почувствовала себя взрослым ребёнком.

— Зачем так думать? Я же всегда буду рядом, пока ты этого захочешь.

Я встретилась взглядами с мамой в отражении зеркала.

— Извини, я просто растрогалась. Поехали.

Мы положили в мамину сумку наши туфли, а затем направилась к машине. Открывая дверь к пассажирскому сиденью, я вдруг остепенилась… На улице не шёл сильный снег, да и вообще народ не гулял по улицам, и поэтому, отчётливо чувствовалась состояние предвкушения. Все чего-то ждали в своих домах или же кафе, а может и ресторане, как это, впрочем, будем делать и мы… Покой рождественской улицы разрушала лишь музыка соседних домов, но у этого было какое-то своё очарование. Такая необычная и непривычная обстановка для Осло! Чувствуется настоящий уют.

Сев в машину, мы сразу же тронулись с места — прямиком в «Маемо». За окном одна улица сменялась на другую, и я с лёгкостью могла сравнить их украшения: где-то всё было украшено гирляндами, а где-то был уже виден игрушечный Санта. Здорово, наверное, сейчас в самом центре Осло. Там уже наверняка поставили главную ёлку страны, на которую вечно, буквально каждую зиму, съезжаются поглазеть туристы.

Подъехав к «Маемо», я поняла, что этот ресторан не из тех в которые ходят каждый день. В подобных заведениях явно не закажешь гамбургер или же картошку фри. О хорошем статусе «Маемо» говорил даже внешний вид стоящих на входе охранников.

Я и мама прошли внутрь, и мы сразу же наткнулись на белоснежный ресепшен. За ним стояла женщина в белой рубашке, которая при виде нас сразу же вежливо улыбнулась.

— Добрый вечер! Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— На фамилию Мун была бронь, — отозвалась мама, снимая с себя свою куртку, и я, смотря на неё, начала делать абсолютно тоже самое.

— Сейчас проверю данные, миссис Мун… Да, верно. Ваш столик номер «7». Мистер Отто проведёт вас к нему.

Я обернулась, и увидела позади себя уже готового «служить» пожилого мужчину.

— Извините, а где я и моя мама сможем оставить свои куртки? — спросила я у него, и тот поспешил ответить.

— Я сам отнесу, а затем принесу их для Вас.

— Чудесно… — прошептала я, и протянула мужчине свою куртку, а затем и куртку своей мамы.

Мистер Отто ушёл меньше, чем на минуту, а по-возвращению, он повёл нас к нашему столику.

Я же смотрела на большой потолок, который был расписан под сияющее звёздное небо; а затем, я присмотрела нужную мне, да и маме, дверь в туалет, где мы потом с лёгкостью сможем переодеть зимнею обувь на туфли.

— Вот, пожалуйста. Ваш столик под номером «7», — сообщил нам Отто, а затем добавил. — Если вам что-то понадобится, то я к вашим услугам.

Мама учтиво кивнула, и мы сели за свои места.

— А здесь красиво, — сказала та, оглядываясь по сторонам.

— Не то слово… Кстати, может сходим и переднем обувь, а то я отчаянно чувствую себя медведем? — предложила я, и мама вдруг рассмеялась.

— Ты выглядишь отлично даже без своих туфлей. Пока мы шли к этому столику, то на тебя смотрел, должно быть, чуть ли не весь зал, — вставая со стула, говорила мама.

Мы всё же зашли в туалет, и переодели зимнею обувь. Ого… А с таким каблуком мои ноги стали выглядеть необычайно стройными. Мне было сложно наглядеться на саму себя.

— Была бы я парнем твоего возраста, то я бы непременно познакомилась с тобой, — проговорила мама следя за тем, как я смотрю на своё отражение.

— Не преувеличивай, — отмахнулась я, и мы вышли из туалета.

Вновь окунувшись в обволакивущую обстановку зала «Маемо», я почувствовала себя словно на показе мод. Вспомнив слова матери о том, что на меня все смотрели, я стала и сама обращать на это внимание. Ловя взгляд то пожилого мужчины, то женщины в красном платье — я невольно покрывалась румянцем.