Я молча слушала её.

Да, это точно про Ингрид — типичную и незаменимую Ингрид. Всё таки она смогла как-то подслушать мой разговор с Крис Берг тогда в кафе. Но имеет ли это теперь хоть какой то смысл?

Опустив взгляд, я стала чувствовать дикий и обжигающий стыд.

Постукивая по своему ещё белому гипсу, мне захотелось оказаться другим человеком: кем-нибудь невзрачным или же просто глупой. Но ведь в случае с Вильямом, я и повела себя, как полная и беззаговорочная дура. Я приняла все его знаки внимания, как за чистую монету. Чёрт, да я думала, что он и вправду чувствует ко мне что-то большее, чем просто симпатию.

Прозвенел звонок, и Нура молча направилась к выходу из женского туалета.

Теперь у меня есть лишь одна секунда на то, чтобы постараться хоть что-то исправить!

— Подожди! — остановила я свою бывшую подругу, а затем поспешила нагнать её ещё до того, прежде чем она успеет коснуться дверной ручки.

Не зная, что сказать Сатре, я крепко-крепко обняла её. От неё всегда пахло каким-то цветочным ароматом, а встретить этот запах прямо сейчас, в этой ситуации, оказалось для меня неким спасением в недостатке слов.

— Я понимаю, что сейчас меня невозможно простить. Да мне и нет прощения. Я мало того, что пыталась забыть тебя и твои чувства, так ещё и обвиняла в своей вине других людей, — я перестала держать Нуру в своих объятиях, так-как мне было жизненно необходимо видеть её глаза. — Скорее всего, ты сейчас просто уйдёшь на урок, и мы больше никогда не заговорим, … но… но только не забывай моё имя, пожалуйста, — мой голос сорвался до сиплого хрипа. — Я твоё никогда не забуду.

Красные из-за дорогой помады губы, чуть дрогнули, но не издали и единого звука. Нура развернулась ко мне спиной, а затем вышла из уже злосчастного для меня женского туалета школы Хартвиг Ниссен.

***

— Как прошёл твой день? — спросила у меня мама за ужином.

Глотнув сладкого чая из высокого стакана, я молча пожала плечами.

— Рассказывай, рассказывай, а то не поедем в домик на зимних каникулах, — мама наложила себе добавки воздушного пюре.

— День прошёл не очень. Что я могу ещё сказать? — отозвалась я, а затем положила вилку поверх своего ужина.

Мама принялась молча смотреть на меня. Кажется, она совсем не ожидала, что я могу ответить ей в такой достаточно грубой форме.

— Что ж, ладно. Какие планы на Рождество? — мама решила пойти на попятную, и тем самым перешла на совершенно другую тему.

— Я думала, что было бы неплохо провести Рождество дома, — вяло призналась я.

— Или же в каком-нибудь ресторане, м? — предложила мама в ответ.

— Ресторане? — я нахмурилась. — Кто вообще отмечает Рождество в ресторане?

— Ну, многие из моих коллег по работе отмечают Рождество в ресторане. На сколько мне даже известно, то некоторые, делают это уже на протяжении десяти лет. Мы могли бы купить в магазине два красивых платья, а затем забронировать столик на двадцать пятое. Ресторан «Маемо» — самое подходящее место, как мне кажется, — мама улыбалась собственной же идее.

А что я потеряю, если не проведу Рождество дома? Ничего. Так почему бы и нет? Смена обстановки — это всегда отличная мысль.

— Хорошая идея, — согласилась я.

— Ну да! — воскликнула мама оживившись. — Сейчас забронирую столик. Кстати, а когда, говоришь, будет пьеса?

Я снова почувствовала прилив плохого настроения.

— Двадцать седьмого…

— Как хорошо всё складывается! Жаль конечно, что тебя сняли с роли… Но мы всё равно пойдём посмотреть на то, что там придумали без тебя в главной роли. Двадцать пятого рождество, а двадцать седьмого пьеса. Отлично! Можно было бы тогда двадцать восьмого рвануть в “домик”, как мы и хотели.

Ну ничего себе! Как много сегодня у мамы эмоций и идей… Видимо, без дела она точно не сидела.

— Двадцатые числа расписаны на «ура», — я вновь стала ковыряться в картофельном пюре.

Мама молча, практически через весь стол, положила свою руку поверх моей:

— И ты заодно отвлечёшься.

В этот же момент, мне на телефон принялся кто-то названивать. Мама убрала руку, и я спокойно достала из кармана свой телефон.

Этот человек уже звонил мне… однажды. Но я всё равно успела записать контакт этого человека.

«Входящий — Ибен (не бери трубку)»

Комментарий к Глава 13. just a lie / только ложь

Вот и раскрылись для вас многие неясности. Как вам новая глава?

========== Глава 14. he / он ==========

Жизнь — это поезд, займи своё место.

Халед Хоссейни. «Бегущий за ветром»

***

— 14 —

Тот же самый момент.

— Кто звонит? — спросила мама, а я лишь покачала головой.

Не сказать ведь, что мне звонит девушка, излюбленного мамой, Кристофера Шистада. Ибен — тот ещё фрукт, и о нём маме лучше не знать.

— Знакомая, — быстро проговорила я, и поспешила подняться на второй этаж в свою комнату.

— Слушаю, — сказала я Ибен лишь тогда, когда точно убедилась в том, что наш разговор не сможет подслушать ни мама, ни кто-либо ещё. Хотя кому ещё подслушивать? В доме лишь я, да мама.

— Слушаешь? Я что, позвонила в заказ пиццы? Это я тебя буду слушать.

Я нахмурилась, и крепче обхватила телефон в своей руке:

— Что именно ты хочешь услышать?

— Извинения. Ты должна извиниться перед Крисом за всю свою поебень, которую ты устроила тогда в столовой.

— Как это вообще тебя касается? — не удержалась я от вопроса.

— Меня это как касается? Да меня это напрямую касается, Мун! Или тебе не хватает мозгов, чтобы определить элементарных вещей, например таких, как-то, что тебя используют, словно туалетную бумагу?

Ибен опять лезет не в своё дело. Разобраться с Вильямом — это только моё, и ничьё больше, дело. Ну разве что ещё Нура причастна ко всему этому, но в этом нет и единого возражения.

— Вы хоть поговорили после того, как я вывела Магнуссона на чистую воду? — не унималась та, а я напряглась ещё больше.

Нет, конечно же мы ещё не поговорили. Когда бы у нас было время?.. Но разговор будет — это неизбежно.

— Это… — только я хотела закончить фразу «это не твоё дело», как решила избавить себя от вечного спора с этой девушкой. — Я извинюсь перед Крисом. Обещаю.

— Завтра. Ты сделаешь это завтра.

— Нет, не завтра, но я сделаю это до конца года.

***

Двадцатое декабря. Среда. Осло.

Мой школьный день начался не с мыслей об учёбе, а с разговора с Магнуссоном. Я случайно встретила его на парковке по пути в школу, и разговор завязался сам с собой. Должно быть, сама судьба нас тычет носом.

— Что ты сказал?.. — переспросила я, когда выслушала его речь.

Карие глаза Вильяма метнулись на мои сжавшиеся кулаки.

— Эва, с тобой было классно, приятно… и всё такое, но я даже и подумать не мог, что наше общение может стать таким проблемным, — он спрятал свои руки в карманах зимней куртки: сначала гипс на левой руке с трудом пролез в узкое пространство, но затем, прибавив чуть больше усилий, его рука благополучно оказалась в месте назначения.

Я ошарашено посмотрела в его лицо. И кем я себя теперь чувствую? Конечно же, использованной. Пожалуй, я была готова к такому повороту после вчерашнего дня, но не… Чёрт, да кого я обманываю?! Я вовсе не была готова слышать все эти слова от Магнуссона после всего того, что между нами произошло.

Я плотно сжала губы, и с силой пихнула Вильяма в плечо — в итоге он даже не пошатнулся, но меня это разожгло лишь ещё больше. Я стала пихать его снова и снова, пока не поняла, что мои глаза слезятся от предательских слёз.

— Скотина!!! Как тебе вообще хватило наглости придти ко мне домой и разговаривать с моей мамой?! — снова заговорила я, и вновь постаралась взять себя в руки, чтобы потом не сделать то, о чём буду жалеть долгое время.

— Поверь, я не знал, что ты жила со своей мамой, — коротко ответил тот, и я ещё раз пихнула его.

— А зачем ты пел мне такую песню?! В чём тогда вообще был смысл?!

Чёрт… А ведь я думала, что сдержать себя от всего этого будет гораздо проще…