Я не устаю повторять, что интроверты и экстраверты – как инь и ян. Вместе мы гораздо лучше, чем по отдельности. Мы с мужем любим повторять мексиканское выражение, как нельзя лучше характеризующее этот союз: juntos somos más – вместе мы больше.
Но как бы мне ни нравились экстраверты, я все же хочу уделить внимание именно тихоням, и показать, каким огромным преимуществом порой является эта тихая сила. Не случайно многие великие художники, изобретатели, спортсмены и предприниматели относятся к людям интровертного склада. Махатма Ганди в детстве был очень робким и всего боялся, особенно людей; после школы сразу бежал домой, чтобы не общаться с одноклассниками. Но когда вырос, он возглавил освободительную борьбу в родной стране, не изменив своей сущности. Его оружием стал мирный ненасильственный протест.
А рекордсмен Национальной баскетбольной ассоциации Карим Абдул-Джаббар каждый вечер забрасывал в кольцо мяч на глазах у десяти тысяч болельщиков, хотя ему не нравились ни толпа, ни внимание. На самом деле он любил читать книги по истории и называл себя ботаником, который волею судьбы оказался хорошим баскетболистом. Оставаясь наедине с собой, он писал мемуары и даже романы.
Или, например, Бейонсе. Для тебя она – икона поп-музыки, собирающая стадионы по всему миру. Звезда видеоклипов, которые набрали более миллиарда просмотров на YouTube. И хотя Бейонсе с детства выступала с концертами, она вспоминает, что была ребенком-интровертом. Сейчас ее уверенность в себе воодушевляет фанатов из самых разных стран, но она по-прежнему склонна к тишине и созерцанию. «Я хорошо умею слушать и люблю наблюдать за людьми, а это иногда принимают за стеснительность», – говорит певица.
Еще один пример – талантливая актриса Эмма Уотсон. «На самом деле я стеснительный интроверт и в обществе чувствую себя неловко, – признается она, – На шумных вечеринках меня все отвлекает, и я обычно иду и запираюсь в ванной! Мне нужно время передохнуть, я совершенно не умею говорить “ни о чем”, и когда встречаюсь с незнакомыми людьми, очень напрягаюсь, потому что знаю: они от меня чего-то ждут. Однако обожаю танцевать в небольшой компании близких друзей – там я экстраверт! А на публике очень стесняюсь».
Мисти Коупленд называли нетипичной балериной. Как большинство спортсменов, она начала заниматься балетом в детстве, но позже, чем это принято: детей часто приводят в балетную школу уже в четыре года. Тринадцатилетняя тихоня Мисти не сомневалась, что провалила пробы в школьную хореографическую труппу. Девочка держалась тише воды ниже травы, однако ее заметили. Способности и талант Мисти были неоспоримы, а умение наблюдать и сосредотачиваться на сложной хореографии казались уникальными для ее возраста. В тот день ее поставили во главе труппы из шестидесяти девочек. Так начался ее путь в балет. В 2015 году Мисти стала первой афроамериканской прима-балериной в истории Американского театра балета.
А вот еще один знаменитый интроверт – Альберт Эйнштейн. В детстве он предпочитал изучать интересующие его предметы самостоятельно, из-за чего у него иногда возникали проблемы. В 16 лет он провалил вступительные экзамены в колледж, потому что недостаточно подготовился – учил только то, что ему было интересно. Правда, позднее он научился сочетать интенсивные периоды уединенной работы с выходами «в люди». В 23 года Эйнштейн создал «Академию Олимпия» – клуб, где встречался с близкими друзьями и обсуждал идеи, которые много часов разрабатывал в одиночестве. В 26 лет Эйнштейн произвел революцию в физике, а в 42 года получил Нобелевскую премию.
На страницах этой книги ты познакомишься с подростками-интровертами, которые достигли больших успехов в традиционных «тихих» занятиях – искусстве и литературе. Ты также встретишь интровертов, которые стали президентами класса, чемпионами в ораторских состязаниях, спортсменами, актерами и певцами. Такие роли могут показаться неподходящими для тихонь, и многие, о ком пойдет речь, сначала не хотели примерять их на себя, но ими двигало увлечение. Страсть к какому-либо делу характеризует многих интровертов, надеюсь, со временем и ты найдешь такое занятие для себя (это может произойти не сразу).
Рассказывая истории подростков – таких же, как ты, – я попытаюсь ответить на вопросы, часто возникающие у интровертов. Как заявить о себе, если ты интроверт? Как сделать, чтобы тебя не игнорировали? Как приобрести друзей, если трудно набраться смелости и начать разговор первым?
Мы поговорим о том, как интроверты общаются с окружающими – друзьями, семьей и учителями. О том, как мы выбираем увлечения и хобби. И о наших отношениях с самими собой. Надеюсь, эта книга поможет тебе научиться принимать себя таким, какой ты есть, и ценить присущие тебе качества. Ты нужен миру, и ты можешь сделать так, чтобы тебя услышали и твой тихий голос усилился стократ.
Пусть эта книга станет твоим путеводителем. Она не поможет тебе стать кем-то другим, но научит применять те замечательные качества и навыки, которыми ты уже обладаешь. И тогда о тебе узнает весь мир.
Часть первая. Школа
Глава первая. Тихоня в столовой
Когда мне было девять лет, я уговорила родителей на восемь недель отпустить меня в летний лагерь. Они отнеслись к моей идее скептически, но мне очень хотелось поехать. Я прочла много книг о летних лагерях на берегу озер, окруженных лесом. Герои этих книжек очень весело проводили там время.
Перед отъездом мама помогла мне собрать чемодан. Мы положили туда шорты, сандалии, купальники, полотенца и… книги. Много-много. Взять их казалось само собой разумеющимся – мы были читающей семьей. По вечерам и выходным родители, братья, сестры и я сидели в гостиной, уткнувшись в свои книжки. Разговаривали мало. Каждый погружался в свой мир вымышленных приключений, но все-таки мы были вместе. Поэтому, когда мама клала мне в чемодан столько книжек, я представляла, что в лагере все будет так же, как дома, только лучше. Я уже видела, как, лежа в одной общей спальне в одинаковых ночнушках, мы – я и еще десяток моих новых подруг – упоенно читаем.
Но все вышло совсем иначе. Лагерь оказался полной противоположностью нашим тихим семейным вечерам. Жизнь в нем напоминала чей-то нескончаемый шумный день рождения. С разницей лишь в том, что я не могла позвонить оттуда родителям, чтобы те пораньше забрали меня домой.
В первый день вожатая собрала нас и сказала, мол, чтобы проникнуться лагерным духом, мы должны выучить кричалку и кричать ее каждый день до конца лета. Размахивая руками, как при быстрой ходьбе, вожатая проскандировала:
МЫ ШУМНЫЕ ДЕВЧОНКИ!
ВЕСЕЛЫЕ ДЕВЧОНКИ!
ШУМИМ И ВЕСЕЛИМСЯ!
МЫ ШУМА НЕ БОИМСЯ!
После чего подняла руки, широко развела их и расплылась в ослепительной улыбке.
Да, такого я не ожидала! Мне и без того было весело, я радовалась, что приехала в лагерь, но зачем же заявлять об этом во всеуслышание? (И чем тут, собственно, гордиться? Разве хорошо быть шумной?) Я не знала, что и думать. Бодро проорав кричалку вместе со всеми, я поспешила найти тихий уголок, достала книжку и начала читать.
Однако через несколько дней ко мне подошла самая крутая девчонка из нашего корпуса и спросила, почему я все время читаю и почему такая «спокойная» – то есть не шумная. Я посмотрела на книжку, огляделась… Никто не сидел и не читал… кроме меня. Все смеялись, играли, кто-то бегал по лужайке с девчонками из других корпусов. Я закрыла книжку, убрала ее в чемодан к остальным книгам и не доставала до конца лета. Запихивая их под кровать, я чувствовала себя виноватой, словно книги нуждались во мне, а я их подвела.