Старые одноэтажные дома, фермеры, удушливая жара. Беспощадное солнце покусывало людей за кожу на открытых участках тела. Всех кроме Беллино. Он стоял под водой, льющейся с разрушенного акведука, подставляя всего себя под прохладные струи.

Со спины он услышал конский топот, а после и знакомый голос.

-Bellezza Bella! — Присвистнул Аудиторе спешиваясь рядом. — Ты вообще слышал о том что в Риме действует закон о приличиях?

Сказал Эцио, а глаза его опускались все ниже и ниже, скользя по тренированному поджарому бледному телу.

-К черту законы, Эцио, присоединяйся, — пропел юноша поглаживая себя по волосам, с которых ручьями стекали пыль, грязь и кровь.

-Ну, тогда, ты в курсе что вода здесь не самая чистая? — Аудиторе попытался вернуть свой взгляд к лицу юноши, но его непреодолимо тянуло вниз.

-Но это Вода, — с каким-то нарочно искусственным акцентом произнес Белл и плеснул в него этой самой водой, но мастер-ассасин увернулся. — Ты что-то хотел, Эцио?

-Вообще я планировал позвать тебя на вылазку в Ватикан, но ты, как я посмотрю, сильно занят.

-Отнюдь, — блондин в этот же момент выпрыгнул из-под струи воды и принялся выжимать волосы, попутно пытаясь стряхнуть с себя воду как пес. — Дай мне пару минут и я весь твой.

-Уж прямо и весь, — с согласием вздохнул Аудиторе и, чтобы не терять зря время, пошел в ближайшую конюшню.

И когда он вернулся Белл ждал его в полной боевой готовности. Оседлав лошадей они неспешно поехали в сторону города.

-Так, и что нам нужно в Ватикане? Неужели опять Чезаре? Не говори что он опять украл у тебя Катерину, — блондин хоть и говорил с улыбкой в голосе, но итальянец, в силу своего темперамента, четко расслышал нотки укоризны и ревности.

-Нет, Катерина дома, с детьми. Я хотел осмотреть кое-какие катакомбы. Тебе, помнится, понравилось, — итальянец говорил сдержанно, степенно. Беллино вдруг сам для себя заметил его возраст, статность, а в голосе и движениях приукрасились мастерство и опыт.

-Да, особенно тот момент когда я едва не свалился на дно той расщелины, — засмотревшись произнес юноша. Но его зачарованность сгинула как только мужчина всем телом напрягся, активизируя каждую клеточку своего тела, приводя каждую мышцу в тонус. Эцио постарался незаметно обернуться, но со спины с грохотом промчался всадник обгоняя их и разворачиваясь перед ними. Белый капюшон. Конь под ним неистово играл, бил копытами, а грудь его раздувалась будто бы это дышал зверь из сказок, а не обыкновенная ездовая лошадка.

-Мастер Эцио! — Белл тут же узнал по голосу Джакопо. — За вами следили. Мы с братьями устранили преследователей, но они отправили всадников. Нам пришлось отступить.

Аудиторе и Белл синхронно обернулись и увидели столб пыли в котором едва просматривались фигуры солдат.

-Сколько их?

-Больше двадцати, — на выдохе произнес Джакопо.

-Слишком рискованно, — Аудиторе цыкнул с досадой и взяв поводья покрепче пустил своего коня в галоп. Рекруты последовали его примеру.

Первое время все был хорошо, оторваться им не давали, зато ассасины сумели немного запутать солдат, лавируя на лошадях прямо в пригородных улочках Рима. Где-то спешивались, где-то пробегали по крышам, и опять на коней, что послушно следовали за своими всадниками по земле. Но солдаты Борджиа не отставали и очень скоро догнали их достаточно чтобы над капюшонами засвистели стрелы.

-Merda! — Всю дорогу Эцио ругался не так изысканно, была даже ругань перевода которой Белл не знал. Аудиторе не скупился на слова и эмоции никогда, но сейчас, кажется, мастер-ассасин был в бешенстве.

Беллино еще не успел подумать о том что после можно было бы спросить что значили эти ругательства, как конь под ним вдруг заржал и полетел через голову, увлекая за собой и всадника. Блондин тут же оттолкнулся от седла и хотел выпрыгнуть, но левая нога предательски провалилась в стремя и застряла. Первое что юноша почувствовал это как стопа с характерным гулким хрустом вывернулась обжигая сознание острой вспышкой боли, вторым ощущением был удар головой и грудью о холку коня, что выбило из него дыхание. В следующее мгновение его охватила паника и все смешалось в неразборчивое кувыркание. Жеребец перелетел через голову, с диким ржанием рухнул на загривок, перекатился с бока на бок, чудом не раздавив Белла и проехал добрых три метра по земле боком под который зажалась травмированная нога юноши.

Беллино в панике даже не почувствовал боли, только тяжесть дрыгающейся туши на его ноге и приближающийся грохот стражи. Он уперся здоровой ногой в спину коня и попытался освободиться, но было слишком тяжело.

-Эцио! — Рядом тут же оказался Джакопо, он схватил коня за поводья и попытался стащить, но тот лишь забился еще сильнее. Поняв ошибку ассасин перепрыгнул через него и тоже уперся в спину, пытаясь столкнуть. Через пару секунд рядом раздался выстрел, отборная итальянская ругань и опять выстрел, а потом к их потугам присоединился Эцио. Он с силой врезался в тушу и после нескольких усилий они наконец смогли освободить ногу Белла.

-Это что, перелом? Белл, если ты смерти захотел, мог попросить! — В сердцах закричал мастер-ассасин хватая юношу на руки и бегом направляясь к своему коню. — Возьми моего, ты точно не жилец если останешься без жеребца. Скачи в Цветущую Розу, я заберу тебя оттуда. Доедешь?

Аудиторе поднял его на руках помогая сесть и вдруг увидел как у того под капюшоном закатываются глаза и вновь возвращаются. Затуманенные, не ясные.

-Да, думаю да, просто diabolicamente больно, — Белл постарался взять себя в руки, хотя перед глазами все расплывалось. — А ты?

-Скачи уже, cazzo! — Эцио ударил коня по крупу и он тут же сорвался с места. Мастер-ассассин лишь надеялся что блондин не свалится по дороге.

Эта поездка была самой длинной и мучительной в жизни Беллино. Он терялся, не мог понять где находится, останавливался перевести дух. А ноги болели будто к мышцам прикладывали раскаленные угли, но колени выдержали скачку, пусть и по больной ноге постоянно ударяло стремя, выбивая каждый раз из его глаз искры.

Но уже у Цветущей розы ему стало легче, а когда девушки завели его внутрь, усадили в мягкое кресло и дали воды, помутнение и вовсе отступило. Это, конечно, было хорошо, но на замену предобморочному состоянию пришла боль. Она нахлынула с новой волной, и в новых местах. Болела шея, спина, на щеке оказалась стертая о землю рана, ладони тоже были стерты, колени, плечи…

Под вечер дверь с грохотом распахнулась. Девушки дружными стайками отпорхнули от нее и увидев пришедшего сразу ретировались к клиентам. На пороге стоял Эцио, весь в поту, крови и грязи. Он очертил взглядом помещение и увидев того кого искал быстро подошел.

-Ты как? — Он обеспокоенно опустился перед юношей на корточки, осторожно поднимая ногу пострадавшего.

-В норме, только не тро… — Белл не успел договорить как Эцио начал щупать его травму, и вместо итальянского из уст юноши посыпались проклятья на каком-то странном угловатом языке.

-Кажется это не перелом… Я уже пригласил доктора в убежище, нужно тебя туда доставить. — С этими словами он подхватил, все еще ругающегося, парня на руки и понес как Леди к выходу, а после и по улице.

Успокоившись Белл вдруг ощутил на себе кучу взглядов, и, кажется, впервые за все время смутился этого и вовсе замолк. И конечно это не скрылось от мастера ассасина.

-Ты стесняешься? — С хитрой улыбкой спросил мужчина. Белл решил промолчать в ответ. Ему было слишком приятно лежать в крепких объятиях мужчины чтобы нарушать этот покой какими-нибудь колкими словами.

До убежища они добрались быстро. Доктор действительно был уже там. Осмотрев ногу он вынес свой вердикт, успокаивая всех: это не перелом, это вывих. С одной стороны это была хорошая новость, с другой — вывих необходимо вправлять.

-У меня есть дело… — Произнес Эцио оборачиваясь на подзывающего его Макиавелли, и потом опять поворачиваясь к Джакопо. — Помоги врачу.