Юнги чувствует, как Чимин пальцами проводит по его многочисленным серьгам в ушах, и вспоминает, как Пак делал это постоянно, думая, что старший слишком пьян или крепко спит, чтобы почувствовать легкие прикосновения посреди ночи. Он не замечал, что Юнги вовсе не спал.

— Ю-Юнги, я-я-

Мин тянется рукой и неуверенно поглаживает большим пальцем покрасневшую щёку младшего, красную от слёз, которые теперь беспрерывно текли по его лицу, и бережно вытирает их. Он ненавидит тот факт, что Чимин снова плачет из-за него.

— Ч-Чимин, п-пожалуйста, не… — Юнги наконец выдавливает из себя хоть какие-то слова. Он никогда не был многословным человеком, это сложно для него, но он должен попытаться. Попытаться ради Чимина.

— Пожалуйста, не плачь больше, — просит старший, потому что уже не успевает ловить все слезы, падающие с его опухших покрасневших глаз; мальчик ломается прямо на его глазах.

— Чёрт возьми, Пак Чимин, я сказал прекрат-, — шипит Юнги, без колебаний кладя руки младшему на шею и тут же притягивая к себе, вовлекая в поцелуй.

Сладко и болезненно, но по-настоящему незабываемо.

Сначала Чимин удивляется, глаза широко распахивает, но ощущение губ Юнги на его успокаивает неустойчивое дыхание, и вскоре он и вовсе перестает трястись, медленно начиная отвечать на поцелуй, в очередной раз полностью отдаваясь Юнги. Пусть забирает всю его боль, всю тоску, всю любовь. Просто забирает всего его.

И Юнги отвечает, мягко покусывая дрожащие губы младшего, желая вернуть им прежний розоватый цвет вместо безжизненного бледного оттенка, который он видел несколько мгновений назад.

Юнги принимает каждую частичку Чимина, но, на этот раз, Юнги на учился не только брать, но и отдавать.

Он обнимает Чимина за талию, прижимая к себе, чтобы напомнить младшему, что «он здесь», и что это не «сон»,

Но Чимин ничего не может поделать с ощущением, что спит, мечтает. Потерянный в Неверлэнде, где он — Вэнди, а Юнги — его Питер-пэн. Здесь, вдали от реального мира, они будут счастливы. Когда Чимин проснётся, Мин исчезнет навсегда, и младший, прямо как Венди, вырастет и позабудет о парне, который был ничем иным, как мимолетным сном.

Юнги отстраняется нехотя, понимая, что они почти задыхаются, утопая в прикосновениях друг друга.

Чимин видит тепло во взгляде, которым Юнги смотрит на него, и это так нежно, так ласково, что Чимин забывает обо всех проблемах вокруг, потому что Мин Юнги никогда, никогда не смотрел на него так влюблённо.

Юнги наклоняется немного, правую руку кладя на затылок младшему, и касается своим лбом его лба. Их глаза закрыты, они разделяют одно дыхание, но Чимин так впечатлён происходящим, что и дышать забывает.

Юнги вздыхает и чувствует, как тепло заполняет пустоту, которую он ощущал так долго. Сидит молча, а Чимин просто дышит рядом с ним, подтверждая одну маленькую мысль, которая не давала покоя ему все эти годы. Он был прав, только Чимин способен очистить его сердце от ядовитых, залёгших глубоко миазм. Будто Чимин впитывал все токсины, весь негатив в себя, только чтобы сделать Юнги счастливым, но в итоге раз за разом причинял себе боль.

Сердце Юнги тает прямо сейчас благодаря драгоценному мальчику в его объятиях. Интересно, думает Мин, существует ли вообще способ отплатить ему за всю эту доброту?

— Прости, Чимин, мне так жаль, что я опоздал, — тихо шепчет Юнги на ухо младшему.

И Чимин чувствует, что слёзы снова грозятся упасть, потому что Мин Юнги, холодный и безжалостный Мин Юнги стоит перед ним на коленях, зарывается руками в его волосы и извиняется, затаив дыхание.

Чимин тонет в тепле старшего и мягко улыбается, думая о каждой попытке в прошлом убежать от Юнги, но, почему-то, жестокая судьба настаивала на своём, снова и снова сводя их пути. Он всегда возвращался к Юнги. Всегда. И, может быть, это происходило не просто так.

— Лучше поздно, чем никогда, — также мягко отвечает Чимин, наслаждаясь чужим теплом.

Юнги усмехается тихо, наклоняется и оставляет ещё один лёгкий поцелуй на слегка припухших, уже розовых губах младшего. Он улыбается, заметив вернувшийся к ним цвет, потому что это говорит о том, что его первый шаг к исцелению Чимина уже сделан.

И Чимин ловит взглядом эту улыбку, и чувствует, как его сердце пылает в грудной клетке. Прямо как много лет назад.

Чимин просто вздыхает, в конце концов, он давно понял, что проклят. И проклятье его называется «любовь».

Но, он надеется, что на этот раз ему не придётся страдать в одиночку. И мысль об этом не так уж и плоха, на самом деле.

Возможно, на этот раз он упадёт в эту пропасть вместе с Юнги, который будет держать его за руку также крепко, как и сейчас.

========== Lay me down. ==========

Юнги в самом деле не понял, как это произошло или сколько времени прошло, но вот он лежит на тесной больничной койке рядом с тёплым телом, высасывающим из него все жизненные силы — в положительном смысле, разумеется.

Он слышит лёгкий шум ветра за окном, прерывающие ночную тишину, мягкие вдохи на уровне его груди и собственное сердцебиение — раз, два, три.

Умиротворяюще.

Он чувствует, как бьётся его собственное сердце, оно тонет в тепле, потому что здесь, прямо в его объятиях, лежит Чимин.

И так странно осознавать насколько быстро его тело привыкло к теплу Чимина, будто он лежит с ним вечно, несмотря на то, как много времени прошло.

Юнги двигается осторожно, чтобы накрыть тонким одеялом тело напротив, прежде чем откинуться на жёсткий матрас. Боже, да как Чимин спал здесь всё это время, думает Мин, цокая языком.

И теперь он рассматривает младшего, который так долго плакал, прежде чем уснуть в его объятиях.

Мин тянется и бережно проводит рукой по волосам младшего, убирая выбившуюся прядь за ухо. Около минуты он смотрит на длинные ресницы, всё ещё влажные от слёз, рассматривает порозовевшие губы, которые изредка бормотали что-то невнятное, и забывает дышать.

Внезапно Чимин дёргается во сне, хмурится, и Юнги буквально может видеть, как капельки пота выступают у него лбу. Встревоженно, он крепче сжимает руку младшего, а другой рукой выводит круги на его спине.

— Ю-юнги…

Старший слышит шёпот младшего, видит ужас на его лице, как тот трясётся от страха.

Юнги чувствует себя ужасно, потому что снова причинил боль младшему. Он проводит ладонью по мягким чёрным волосам и похлопывает младшего по плечу.

— Я здесь, Чимин, я здесь, — шепчет он тихо, и когда чувствует, что тело Пака не трясётся больше, расслабляется в его объятиях, Мин и сам успокаивается. Чувствует облегчение.

Услышав голос старшего, Чимин прижимается к нему сильнее, медленно открывая глаза. Его встречает пара тёмных карих глаз, на него смотрят так, будто он самая ценная вещь во вселенной, и только сейчас Чимин внезапно осознаёт, что Юнги с ним. Парень и забыл, что это реальность.

— Плохой сон?

Теперь они оба проснулись. Дышат одним воздухом, разделяют одну кровать. Юнги старается не думать слишком много, просто проживая этот момент, а Чимин пытается не думать о том, как близко они с Юнги, и просто остаётся в объятиях старшего.

Но это сложно, потому что… их сердца прекрасно знают, чего они желают.

— Чимин, я… мне нужно рассказать тебе кое-что.

Низкий голос Юнги рушит повисшую тишину, когда Чимин поднимает взгляд и осознаёт, что руки старшего всё ещё зарыты в его волосах. Младший просто тянется к прикосновениям хёна, и этого достаточно.

Юнги делает глубокий вдох, и впервые за долгие годы он чувствует, что готов выпустить всё, таившееся в его измученном сердце. Сердце, наполненном ядом, которое Чимин всё равно полюбил.

Итак, Юнги сделал кое-что впервые в своей жизни… он рассказал Чимину обо всём. Всё.

Начиная с жизни, в которой не было места любви, как ему приходилось расти, наблюдая за другими детьми, которые были счастливы в своих семьях, о его так называемой «семье», о насилии и жестокости, с которой ему приходилось сталкиваться в повседневной жизни, когда он едва ли не умирал от голода, потому что боль в желудке становилась невыносимой, что, может, у него и были родственники, но они не были его «семьёй».