Одна ночь перетекла в две, а две ночи превратились в два месяца, с тех пор как Юнги спал с брюнетом, который за всё это время не проронил ни слова, молча принимая старшего.
Юнги не нравилось, как сильно его тело жаждало Чимина, поэтому он стал больше пить и курить до тех пор, пока будет не в состоянии думать рядом с брюнетом. Он не хотел быть ответственным, не хотел мыслить ясно и чувствовать сердцем, пока обнимал его; он боялся тех эмоций, которые испытывал, когда Чимин так бесстрашно смотрел на него.
Вскоре алкоголя и сигарет было недостаточно, чтобы Юнги мог полностью «отключиться» от мыслей. Он обещал Сокджину больше не принимать наркотики, потому что они больше не привлекают его.
Однако он был неправ.
Сам Чимин был словно наркотик, причём сильнее всех тех, что Юнги когда-либо пробовал, и секс с ним был настолько приятным, что Юнги не мог не проиграть этому удовольствию. За все годы своей жизни Юнги впервые сталкивается с подобным.
Некоторыми ночами, когда количество выпившего не провоцировало желаемого результата, Юнги был вынужден признать, насколько сильно связаны их тела. Иногда он чувствовал, как Чимин тихо ласкал его татуировки, так аккуратно и бережно, будто они были чем-то очень ценным.
Именно так и разрушилось обещание, данное Джину, и Юнги сделал шаг назад, к своему тёмному прошлому.
От незнакомца в толпе, до парня, с которым он спит на регулярной основе. Если бы Юнги нужно было как-то назвать их ситуацию, то, несомненно, это было бы «друзья с привилегиями».
Но были ли они с Чимином друзьями? Определённо нет.
Юнги почти ничего не знал о парне, кроме того, что он был другом детства Хосока и, вероятно, рос в богатой, хорошей семье.
Юнги бы не удивился этому.
В течение почти двух месяцев их встречи происходили исключительно ради секса, поэтому Юнги не мог не удивиться, когда он, закончив работу и выйдя из магазина, столкнулся с Чимином.
Это было неловко, и Юнги совершенно не нравилось, что прямо сейчас он трезв, что он может внимательно наблюдать за брюнетом. Каждое выражение лица младшего автоматически отпечатывались в памяти Мина, хотел он этого или нет. Вот и причина, по которой Юнги никогда не был трезв рядом с Паком. Потому что всё, что делал этот парень, Юнги с подробностями запоминал.
Юнги почувствовал какую-то ностальгию, когда Намджун, в конце концов, узнал о снова вернувшихся привычках Мина.
— Юнги, почему ты снова делаешь это?
Парень с серебряными волосами откинулся на чужую кровать. Он не сомневался, что-либо Намджун, либо Хосок очень скоро заметят происходящее. Но всё равно корчил из себя невинность.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно знаешь, о чём я, Юнги. Я думал, ты завязал, тем более ты обещал Джину. Ты стал пить больше, чем обычно, почти не спишь. Ты видел вообще свои мешки под глазами? Что, если Джин…
— Намджун.
В воздухе повисла тишина, прерванная тяжелым вздохом Юнги.
— Прости, просто… Просто не говори Джину, ладно?
Парень снова вздохнул, когда Намджун обеспокоенно посмотрел на него, но Мин прекрасно понимал, что всё, что он пережил, исключительно его личное дело.
— Я прекращу это… Скоро.
Это то, что пообещал Юнги, но он никогда не был хорош в сдерживании обещаний.
Как же трудно было отказаться от всех этих вредных веществ, и от Пак Чимина в том числе.
От Пак Чимина, который, как думал Юнги, прожил беззаботную счастливую жизнь.
Когда Юнги узнал от Хосока подробности жизни Пака, он понял, почему Чон так заботится о нём.
«Раньше, в школе, над Чимином много издевались»
«Он слишком добр, чтобы отказать кому-то, и что «он отличался».
Юнги убеждал себя, что его вовсе не гложет чувство вины, пока шёл домой в ту прохладную ночь.
Мин стоял напротив входа в огромное высокое здание — YG, и, наконец, спустя три часа ожидания его впускают внутрь, чтобы встретиться с генеральным директором. Парень крепко прижимал к груди микстейп, над которым трудился вместе с товарищами.
Он вместе с Намджуном и Хосоком так сильно ждали этого момента. Их завершённые треки наконец-то можно было представить агентству, в надежде хоть на шаг приблизиться к мечте.
— Мусор.
Как же знакомо звучали эти слова, когда человек с противной улыбкой отбросил компакт-диск в Юнги, который держал руки за спиной.
— Не думаю, что я действительно хочу взять каких-то трёх неизвестных рэперов под своё крыло. Вы правда думаете, что я выпущу эту любительскую музыку публике? Может, если вы, ребята, годика три потренируетесь у меня, в качестве айдолов-трейни, я подумаю над своим решением.
Юнги до последнего сдерживал окутавшую его ярость. Старается дышать размеренно. Если парень посмеет применить насилие в этих стенах, он уверен, что окажется за решёткой и будет занесён в чёрный список каждой компании, в которую попытался бы пойти. Мин не должен так рисковать.
Однако это не помешало ему плюнуть в этого генерального директора, показав ему ещё и средний палец.
— Какого чёрта ты о себе возомнил, раз считаешь, что зарабатывая больше бабла можешь так обходиться с нами? Иди-ка ты нахуй.
Юнги смотрел на человека напротив, лицо которого было искажено гримасой ужаса и отвращения, как вдруг в помещение вошли охранники, которые должны были выпроводить Юнги.
Он оттолкнул о себя двух громадин и быстро покинул помещение. Он не какое-то отсталое животное, которое нужно выводить. У него было чувство собственного достоинства.
В ту ночь Юнги не спал и слишком много времени провёл под душем, думая ни о чём и обо всём одновременно.
Он так близок к тому, чтобы снова сдаться, снова близок к тому, что замкнуться в себе и сломаться, потому что все годы напряжённой работы с ребятами были перечёркнуты лишь одним словом: «мусор»
Как бы Юнги не старался сделать шаг вперёд, его каждый раз отбрасывало назад. Так было всю его жизнь.
Это забавно, потому что Юнги прекрасно понимал, что тот мужчина неправ. Хосок и Намджун действительно талантливы. Однако получая раз за разом упрёки и насмешки, выслушивая, что вы «бесполезный человек, от которого никогда не будет пользы», спустя время и самому можно начать верить в это.
Всё окончательно рухнуло, когда на следующий день у Юнги поднялась ещё и температура. Он игнорировал головную боль, головокружение и в целом сильную общую слабость, потому что ему нужно было работать. Это и привело к тому, что однажды он просто потерял сознание.
— Только попробуй отвезти меня в больницу.
Юнги бормотал сквозь зубы, едва осознавая происходящее. Его новый коллега возился с ним, пытался помочь, но Мин отвергал чужую сомнительную доброту. Он знал, что если попадёт в больницу Намджун, Сокджин и Хосок превратят это в настоящую драму, и сейчас Юнги этого хотелось меньше всего.
Перед глазами всё помутнело, но он мог разобрать, как парень напротив пытается позвонить кому-то, и Юнги будет обречён, если это Намджун или Джин.
— Последний…номер. Звони.
Юнги едва мог говорить, и парень недоверчиво качнул головой, проверяя телефонную книгу старшего. Последний номер даже не был сохранён.
Тем не менее, к его удивлению, на звонок ответили почти сразу же, ровно как и в спешке бросились на помощь Юнги.
Мин решил позволить Чимину заглянуть в его сердце всего один раз.
Возможно дело было в высокой температуре, возможно в ужасной мигрени, но что-то заставило Юнги выговориться младшему.
К удивлению Мина, это оказалось очень успокаивающе, а наблюдать за тем, как кто-то настолько сильно переживает за вашу мечту, как убеждает вас — безумно странно. Юнги не знал, что с этим делать, не понимал, что чувствует. Возможно, это просто тешило его эго.
Юнги не только показал Чимину частичку настоящего себя, но также узнал о мечтах парня. Педиатр, да? Мин без труда мог себе это представить. С такой яркой личностью и располагающей к себе улыбкой, Юнги уверен, эта работа прекрасно подходит брюнету.
