Стук в двери прервал его монолог. Старушка интересовалась все ли у них в порядке и сетовала на то, как долго горазды они спать. Между тем у Руперта заурчало в желудке после слов миссис Крейг о давно остывших оладьях и кофе. Руперт разжал руки и отстранился от девушки, глядя ей в глаза. Понять что-то по ее выражению было трудно, но кажется, новость была слишком неожиданной для этого утра. Он не стал как-то выжидающе на нее смотреть и лишь грустно улыбнулся, вновь садясь и спуская ноги с кровати.

– Слишком заманчивое предложение об оладьях у этой женщины, – он встал и застыл, тихо выругавшись. Смущенно кашлянул и присел обратно на кровать, тут же закрываясь углом одеяла. – Забыл, что мне достались лишь прекрасные брюки мистера Крейга.

Дэни на секунду прикрыла глаза. Вид обнаженного Руперта оказался неожиданным, и она почувствовала, как краснеет подобно наивной девственнице, никогда не видевшей задницу парня. Глубоко вздохнув, Дэни заставила себя успокоиться и сосредоточиться на главном. Ей до сих пор не верилось, что Руп сказал то, что... сказал.

Это было похоже на ступор. Дэни просто не могла заставить себя произнести ни слова. Все происходило так быстро. Дэни будто стояла на берегу стремительно мчащегося водного потока, боясь войти в него и потерять контроль над ситуацией. Боясь, что воронка утянет ее дно. Как в ее сне.

Было так просто оказаться беззащитной.

Она села на кровати и подняла руку, чтобы коснуться плеча Руперта, но все же передумала и опустила ее на свои колени. Дэни открыла рот, чтобы произнести хоть что-то, но слова упрямо не шли с языка.

В комнате повисло молчание. Видимо, Руп ждал, что она хоть как-то отреагирует, и Дэни стало стыдно за саму себя.

«А что, если...?»

От мгновенно мелькнувшей догадки, кровь застыла в жилах.

Ведь при их первой встрече после стольких лет Руп казался доброжелательным и даже немного смущенным, но ничуть не похожим на любящего парня, прождавшего свою любовь и, наконец, вновь ее встретившего. Он даже не писал ей все это время.

«Или похож?» – задала она самой себе вопрос, но тут же качнула головой, отметая этот вариант. Раньше всегда именно она была виной всему, что между ними происходило. Дэни до сих пор помнила, как потеряла над собой контроль в машине, пока они ехали до Нуоргама.

Потом был поцелуй прошлой ночью. Инициатива все время исходила от Дэни, а никак не наоборот.

Так возможно ли, что вампирша просто сама не заметила, как внушила Рупу любовь к ней? Это казалось таким ужасающим – контролировать чьи-то чувства. Любовь Рупа не была настоящей. Просто не могла быть. Дэни заставила его испытывать эти ощущения. И слова про то, что ему все равно, кто она такая, лишь доказывали это. Ни одному живому человеку не может быть все равно, кого любить. Любовь выстраивается постепенно, по кирпичику. Влюбляются за какие-то качества, верно? Двоим людям должно быть приятно находиться вместе, у них, скорее всего, много общих тем для разговоров и им интересно мнение друг друга. Да, любовь заставляет закрывать глаза на недостатки, но при этом во второй половинке должно быть много хорошего. То, что так ценно именно тебе и заставляет испытывать счастье.

Вероятно, Ева была права, сказав о его влюбленности. Неком мимолетном чувстве, ничуть не напоминающем настоящую любовь. Или же Ева сделала это специально, чтобы надавить на нее, а никаких чувств, кроме дружеских, у Рупа не было и в помине. Поняв, что уже довольно долго молчит, Дэни откашлялась и все же решилась произнести то, от чего потом будет больно. Но она не могла больше продолжать вести себя, как последняя эгоистка.

– Ты больше не должен подчиняться мне, Руперт. Не слушай мой дар, что бы я тебе ни говорила и чего бы от тебя ни хотела. Ты не должен потакать мне, – Дэни вкладывала в свои слова частичку способностей, надеясь, что это будет ее последнее внушение Рупу. После него любое ее вмешательство в его голову будет восприниматься, как противоречие, и он не должен будет ничего исполнять. Чувства, подобные любви или желанию, должны постоянно подпитываться, в противном случае все обязано развеяться, словно ничего и не было.

Она поступила правильно, но тогда отчего же так грустно?

– Ты свободен, Руп. Прости меня, пожалуйста, если сможешь, – тихо прошептала она, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь.

Дэни вскочила с кровати и выбежала за дверь. Заскочив в комнату старушки, она заметила на комоде белое платье. Хватило нескольких секунд, чтобы снять сорочку и надеть его через голову, а потом она просто трусливо сбежала, на ходу глотая слезы. Ей просто было необходимо проветриться.

– Это что еще такое? – возмущенно взвилась карающей гарпией миссис Крейг, провожая взглядом запихнутый в штаны на ходу зад молодого человека, стремительно шлепающего босыми ногами по коридору прямо за выбегающей наружу девушкой. – Томас, нечего светить голой попой, даже если она у тебя хороша!

– Хорошо, миссис Крейг, – махнул Руперт. – Стой! Солнце еще не до конца село!

Двери скрипнули, и он припустил вперед, прямо в незакрытый проем. Улица мрачнела с каждым мгновением, погружаясь в синие тона и отдаленный свет грязно-желтых уличных фонарей. Город все так же не сбавлял ритма, машины неслись где-то недалеко, а сотни тысяч огоньков в окнах загорались, люди выползали после рабочего или учебного дня. Ничего не изменилось, будто бы никто не умирал, а здания не взрывались. Все продолжали жить дальше.

– Дэни, – он легко нагнал девушку, которая не стала уходить дальше какой-то груды коробок. Руперт вспомнил, как ему было холодно, как конечности сводило от боли умирающего тела. – Я не понял, – он легонько коснулся плеча, но ту же убрал руку, когда она оглянулась. – В смысле, не потакать? При чем тут твой дар, а? – он сдвинул брови. – Прости, я не подумал тогда… просто должен был… Да ни хрена не просто. Извини, – он отвел взгляд и удивленно посмотрел на ноги, Руп не заметил, как выбежал босиком, – я лишь человек. Пойду… поем оладьи.

Руперт прикрыл глаза и выдохнул, разворачиваясь.

– Не уходи, пожалуйста. Если тебя это раздражает, – совсем удрученно вырвалось у него, – сделаем вид, что ничего не было. Я эгоистично свалил на тебя это, поняв, что… неважно. Не хочу на смертном одре сожалеть о чем-то.

Парень двинулся обратно, не оборачиваясь и ступая на прохладный асфальт узенькой дорожки к дому миссис Крейг. Подумать только, еще вчера он и не надеялся больше увидеть небо, вдохнуть полной грудью, но вот сейчас стоял и спокойно, задрав голову, пялился в почти ночное небо, пытаясь разглядеть хоть намек на звезды, но магия большого города давала рассмотреть только самые яркие из них. Как же быстро меняется жизнь. Сегодня ты здесь, а завтра…. а завтра можешь валяться на дне реки с разодранной шеей или бесконечно бежать, забывая про сон и еду. Все прекращается со смертью. Олли теперь тоже больше не будет ни бояться, ни любоваться звездами, ни густо краснеть при общении с девушкой. И никто из его группы не будет. Вот так ты умрешь, а мир даже не подумает замедлиться. Твоя смерть в масштабе планеты ничтожна. Пшик.

– Пшик, – задумчиво озвучил он.

– Томас, что случилось? – божий одуванчик вышла на порог и пристально на него посмотрела.

– Все нормально, душно стало, – махнул он рукой.

– Ты обидел Кэти? – женщина строго приподняла одну бровь.

– Будете ругаться? – совсем не весело улыбнулся Руперт.

– Еще чего, – фыркнула она, – возраст у вас еще такой, противоречивый. Со временем обточите свои углы.

«Боюсь, все куда сложнее», – подумал парень и капитулирующее поднял руки вверх, заявляя вслух, что очень голоден и был бы несказанно рад отведать оладьи, после чего сердце старой англичанки чуть растаяло.

*****

Дэни вернулась в квартиру миссис Крейг лишь спустя час. За это время она успела наведаться в магазин обуви, находящийся на углу улицы, на которую их с Рупом угораздило забрести, и, применив гипноз и отвод глаз, приобрела удобные балетки совершенно бесплатно.