– Согласен, – гулко отозвался Бротт.

– Саманта, – обратился Скъел к ней, – берешь ли ты Джимма в законные мужья? Согласна ли ты любить, уважать и оберегать его на протяжении всей вашей совместной жизни?

– Согласна, – мягко ответила она, посмотрев в глаза Джимму.

– Теперь вы можете произнести свои клятвы. Джимм?

– Сэм, – начал этернель, – я по-настоящему счастлив, что встретил тебя. Только ты и мои чувства к тебе помогли, наконец, осознать и разрушить оковы долга, сдерживавшие меня и превращавшие в марионетку. Лишь с тобой я могу дышать полной грудью, знаю чему посвятить жизнь и четко вижу, что делать дальше. Многие считают любовь слабостью, будто бы она творит из человека размазню, но я могу сказать с уверенностью, что любовь к тебе сделала меня куда сильнее и дальновиднее своих родственников, – Джимм на мгновение отвел взгляд от Саманты и уничтожающе глянул на Эдду, который скрыл свой смешок за кашлем. Мысли мага ужом впивались в телепата и сильно мешали. – И я не о своих способностях. Ты помогла мне выбраться из забытья, наделила стремлением к жизни, заставив забыть о блуждании в прошлом. Твоя улыбка, сияющий взгляд, мягкие руки и та теплота, которой ты насыщаешь меня – это дар, настоящий. Дар, о каком я и не мог мечтать. Знай: что бы ни случилось, я не собираюсь тебя покидать, ибо всецело и самозабвенно люблю тебя и все твое существо каждой своей клеточкой.

– Саманта? – вопросил Скъел, как только Джимм закончил.

Сэм выдохнула, едва совладав со своими эмоциями, а потом с едва заметной улыбкой и сияющими глазами посмотрела на Джимма.

– Когда ты вошел в мою жизнь, в ней все перевернулось. В тот день я стала счастливее, и моя радость растет день ото дня. Я никогда не забуду тех милых посланий, которыми мы обменивались сразу после знакомства, – она широко улыбнулась. – Как краснела от твоих слов и лежала ночами без сна, представляя, что ты рядом. Я никогда не забуду, как ты спас мне жизнь, смело посмотрев в лицо опасностям, а потом вернул мне родную мать. Я не могу без той ленивой улыбки, часто озаряющей твое лицо. Не могу без нежных прикосновений, без тех дорогих взглядов и сладких поцелуев. Я словно растворяюсь рядом с тобой. Нет отдельно меня и тебя, есть мы, – Саманта чувствовала, что еще немного и из глаз потекут слезы, но все же пожала плечами и продолжила. – Может, в последнее время я бываю немного капризна, но знай, что от твоего понимания и желания угодить мне, даже когда я и сама не знаю, чего хочу, я люблю тебя еще больше, – произнесла она под смешки Эда и Рупа. – Я люблю просыпаться рядом с тобой. Люблю видеть в твоих глазах отражение своих собственных эмоций. Люблю тебя… даже когда тебя нет рядом, – она всхлипнула, вспомнив те три года, когда думала, что больше никогда не увидит Джимма. Слезы уже намочили щеки, но она, пару раз моргнув, постаралась закончить заготовленную речь. – Я люблю тебя, Джимм, очень сильно тебя люблю. Просто никогда не покидай меня больше, – последние слова она уже с трудом прошептала, чувствуя, что слезы сдавливают горло, а в следующее мгновенье ощутила, как сильные руки прижали ее к широкой груди. Сэм носом уткнулась в пиджак Джимма и тут же услышала его едва уловимый шепот: «Никогда».

– Ладно вам, дети мои, – запричитал вдруг Скъел. – Вы и из меня слезу выбили. Давайте, наконец, покончим с формальностями! Обменяйтесь уже кольцами и закрепите ваш союз поцелуем. Не дело устраивать старым людям такую нервотрепку, еще и по ночам, – проворчал он, и Сэм рассмеялась сквозь слезы.

Чуть отодвинувшись от Джимма, она заметила, что Руп подошел к ним, держа кольца на небольшой голубой шелковой подушечке.

Джимм взял более тонкое кольцо, а Саманта широкое, а в следующий миг они уже надевали их друг другу. Кольца блеснули в рассеянном лунном свете, и Саманта подняла лицо к Джимму. Он не стал дожидаться еще каких-либо слов Скъела, а просто сгреб ее в охапку и впился в губы требовательным поцелуем, лишая Сэм каких бы то ни было мыслей. Она подняла ладонь, нежно обхватив его щеку, растворяясь в этом моменте, полном счастья и невероятного единения. Она действительно ощущала их с Джиммом теперь как единое целое. И ничему в мире не под силу это изменить.

– А ты говоришь, он – слишком спокойный, – донесся до ушей Сэм ехидный голос Хлои, когда она, по всей видимости, обратилась к Эдду. – По-моему, у него все с этим в порядке, – тихо засмеялась она, и Саманта, наконец, смогла отстраниться от Джимма.

Снова заглянув в его глаза, она увидела там отражение своего собственно счастья.

– Муж, – прошептала Сэм, улыбнувшись и будто пробуя на языке новое слово.

– Он самый, жена, – улыбаясь, как полный идиот, сиял Джимм.

Присутствующие гости, как по сигналу захлопали в ладоши и радостно заулюлюкали, приветствуя пару. И пусть аплодисменты были немногочисленные, но поздравления, которое выкрикивали друзья, были для них самыми дорогими.

– Но я же еще не сказал самого главного, – пробурчал Скъел. – А ладно, объявляю вас мужем и женой, хорошо целуетесь.

– А теперь, вперед, а то виски стынет! – громко выкрикнул Эд и притянул к себе Хлою.

*****

Ночные часы с друзьями летели незаметно, еще незаметнее ночь исчезала, когда Джимм обнимал Саманту. Он не мог подумать, что может быть более красивым, чем его любимая в подвенечном платье. Признаться, телепат никак не ожидал, что едва ли не задохнется от вида словно сияющей изнутри Сэм, дарящей ему теплую улыбку и бесконечно влюбленный взгляд. Этернель даже не сдержался и после их скромной церемонии исполнил короткий танец счастливого дурака. Руперт и Эдду откровенно ржали над ним, а смертный сумел записать это на камеру смартфона. «Для семейного архива», – красный от смеха, как рак, выдавил он и ретировался в дом. Эдду сразу получил подзатыльник за те пахабные мыслишки, которые нескромно транслировал Бротту во время церемонии.

– О, демоны, вы так мило и слезливо излучали тонны радуги, – с издевательской улыбкой начал Эд, – что на минуту я даже забыл, что вы хомутки друг на друга надеваете.

– На самом деле, Эдду прослезился, – встряла Хлоя, острым локотком тыча магу под ребра и заставляя того скорее проходить в гостиную, а не заставлять всех ждать у двери. – Он впервые на моей памяти плакал.

– Ну, уж не плакал… – сердито отозвался темнокожий этернель и скорее прошел к небольшому столику с напитками и закуской.

При всем этом, Джимм выжидающе стоял с Самантой на руках, желая занести ее в гостиную.

После ночь начала растворяться в смехе, улыбках и поздравлениях. Старик Скъел в самом начале праздника радушно от себя поздравил молодых, вручил старую пластинку, которую любил слушать с «дедом» Джимма и, захватив с собой закуски и бутылку хорошего вина, ушел домой, строго-настрого запретив его провожать. Телепат с небольшой грустью следил взглядом за удаляющейся спиной старика. Завтра Скъел уже ничего не вспомнит ни про Джимма, ни про свадьбу. Разумеется, удивится деньгам на его счете, но это было не страшно.

Как ни странно, Розалия перестала лезть к Джимму с нравоучениями и просто наслаждалась атмосферой праздника, потягивая вино и разговаривая со всеми.

Самому Джимму не хотелось отпускать Саманту ни на минуту, он начинал чувствовать себя неполноценно и одиноко, когда ее не было на своем месте – то есть, в его крепких объятиях. Старый человеческий обряд каким-то образом повлиял на всех этернелей в доме, заставляя раскрыться, почувствовать себя лучше и счастливее. Даже старик Эдду проникся и перестал вести себя, как говнюк. Что поделать, все они раньше были смертными и чувства им не чужды.

Руперт с хмурым выражением лица глотал крепкий алкоголь, который рассчитывался на Эдду и Хлою, если та вдруг решит потешить себя высокоградусным спиртным. Джимм же не собирался пить вовсе.

Руперт сердился на себя, что за время, как здесь находилась Дэни, они так и не поговорили по душам, да и вообще, разговор отчего-то не клеился. Руп плюсом ко всему был сбит с толку. Девушка сильно изменилась за эти годы и иногда вводила Руперта в ступор, ведь ее лицо нисколько не поменялось, но взгляд и поведение резко контрастировали с юностью, отражавшейся на лице. Алкоголь начинал играть в нем, и мысли Руперта скатились к раздражению от действий Джимма. Ему не нравилось, что «этот длинный мужик» последние два дня постоянно, как казалось самому Рупу, пытался уединиться с Дэни.