— Любимая, я так соскучился, ты в порядке? — в очередной раз преданно заглядывая мне в глаза, спросил «горе-изменник», пытаясь при этом понять, какое у меня настроение.

— Не знаю, на душе почему-то тревожно. Нужно было раньше начать обряд делать, а то видишь, какие неприятности стали происходить. — изображая вселенскую скорбь, ответила ему.

— Катерина, это просто нелепая случайность, сегодня в академии вообще что-то странное происходит. — опаньки! Тема для меня опасная, нужно срочно переводить разговор в другое русло.

— Не знаю, я сегодня после случившегося вообще как в тумане весь день провела. — не буду же я ему говорить, что вся измоталась, пока подлянку ему готовила. — Ладно, пойду готовиться к обряду.

— Если так нужно, иди, любимая.

Как только я отнесла вещи в ванную, послышался стук в дверь. Я мигом накинула иллюзию молодого обнажённого парня, на котором, кроме полотенца на бёдрах, ничего не было, поспешила встречать «любовницу».

Какая пунктуальная саранча, пришла ровно в восемь! Ректор опять впал в ступор, только благодаря этому она протиснулась в дверь. Входя в дом, она хотела что-то ему сказать, но, увидев обнажённого парня (меня), стала заваливаться, то есть терять сознание. Вообще, правильную саранчу Лира выбрала, когда нужно, теряет сознание. Я быстро сняла иллюзию, так как ректор просто чудом успел поймать адептку, повернулся ко мне.

— И это нелепая случайность? — начала наезжать на него.

— Катерина, ты не поверишь, я вообще не могу понять, зачем она ко мне пришла? — как-то испуганно ответил он.

— Да? Короче, проводи в чувство свою любовницу, и чтоб духу её тут не было! После поговорим! — развернулась и пошла в ванну переодеваться.

Наконец, я закончила с одеждой и накрутила бигуди, далее принялась накладывать питательную маску. Решила выйти и посмотреть, как там дела у бедолаги. Только открыла дверь и вышла, как из гостиной появился ректор. От такой красоты он вздрогнул, а точнее, он был в ужасе от увиденного и, соответственно, не признал меня. И, как каждый нормальный маг, решил в меня чем-то запустить. Я поступила так же, как жёны из фильма "Белое солнце пустыни" — подняла халат и сорочку одновременно, у меня была только одна мысль: хоть бы успеть прикрыть лицо, теперь я понимаю страусов.

Единственное, что я успела крикнуть:

— Не убивай, это я!

Я представляю, какой ему открылся соблазнительный вид: красные панталоны в горошек с оттянутыми коленями, в которых мои ноги, падлы, тряслись, и я никак не могла остановить чёртову дрожь. Тишина стояла гробовая. Я молчала и боялась, а он отходил от шока.

— Катерина? — услышала растерянный голос ректора.

Я слегка опустила свою защиту, приоткрыв один глаз. Поняла, что угроза жизни миновала, а значит, можно расслабиться. Опустила сорочку с халатом, приняла грозный вид, но ноги ещё предательски дрожали, что меня неимоверно злило.

— Да, это я. Не думала, что ты такой нервный. — постаралась принять невозмутимый вид несмотря ни на что.

— Дорогая, а что на тебе надето? — что не возбуждает?

— Специальная одежда для обряда, видишь, на какие жертвы ради нашего счастья иду, а ты негодяй и изменник. — дрожащим от пережитого страха голосом, ответила я. А вот он решил, что я очень расстроена.

— Да не изменял я тебе! Сегодня уже вторая адептка говорит, что я её приглашал, но поверь мне, это не так. Если успею, то завтра разберусь, что за ерунда творится в академии. — так, дело пахнет керосином, а быть может, и бензином. Уводим бедолагу от опасной темы.

— Хорошо, тогда я пойду себе накапаю успокоительного, а ты пока приведи себя в порядок. Хотя, нет, жди, через десять минут нужно смыть защитную маску от нечистой силы.

— А на голове у тебя что? — ещё не придя в себя, спросил ректор.

— Это антенны, они помогают наладить связь с космосом.

— С… чем? — не сразу поверил в услышанное он.

— С космосом, говорю! Так, не доставай меня! — приняла грозный вид для пущей убедительности.

Подождала ещё десять минут, пошла смывать маску, ректор, на удивление, был молчалив и задумчив.

— Ну всё, я пошла пить успокоительное, а ты иди, приводи себя в порядок.

Прихватила сумку с едой и лекарством, пошла в гостиную. Быстро разложила закуску, нарезала огурцы, налепила несколько ломтиков себе на лицо, выпила первую порцию настойки, закусывая её чесноком. Ух… вроде бы отпустило, я порадовалась, что колени вроде бы перестали ходить ходуном. Уже успела налить вторую порцию и только собралась выпить, как зашёл ректор.

— Катерина, ты что делаешь?

— Что, не видишь, нервы успокаиваю. — беру рюмку, выпиваю у него на глазах, снимаю с лица ломтик огурца, смотрю на его офигевшее лицо.

— Будешь? — протягиваю ломтик огурца со своего лица. Тот, как я и думала, отказался.

— Ну, нет так нет. — беру и закусываю им. Потом опять наливаю и ещё выпиваю, но на этот раз в качестве закуски использовала чеснок.

Самое интересное, что пока я это делала, ректор молчал. Появилась маленькая надежда, что, может, после такого он от меня откажется.

— Ну всё, а теперь пора спать. — молча встаю, подхожу к ректору, дышу на него, да так, чтобы запах чеснока прочувствовал.

— Не поцелуешь перед сном, любимый? — призывно смотря на него, спросила.

— Может, сначала моё зелье с мятным эффектом? — скривив лицо от жуткого запаха, предложил он.

— Нет, нельзя, так что с поцелуем? — не отставала от него с «заманчивым» предложением.

— Знаешь, любимая, ты же говорила, что для обряда нужно воздержаться, думаю, на этот раз с тобой соглашусь. — решил откреститься ректор от поцелуя.

— А как же люблю, хочу и так далее? Точно в состоянии выдержать и приставать не будешь?

— Катерина, ради нашего счастья, я готов потерпеть. — даже руку к сердцу приложил, сволочь лицемерная.

Знала бы заранее, что приглянусь ему, так при поступлении иллюзию какой-нибудь страхолюдины бы накинула. Возможно, и проблем бы избежала.

— Ну, тогда пошли спать, а то завтра рано вставать.

— Солнышко, а почему рано? — удивился несчастный.

— А ты разве завтра никуда не уезжаешь?

— Уезжаю, но ты могла бы поспать дольше, я бы тебя не стал будить. — что? До сих пор не можешь очухаться от моей неземной красоты?

— Нет, я вместе с тобой встану часиков в шесть, утром нужно дальше обряд проводить.

— Завершить? — от услышанного он чуть за сердце не схватился.

— Ты что! Какой там завершить! Его нужно две недели проводить. — а сама думаю: "Ё моё, две недели в железных бигудях не выдержу, придётся бумажные делать!"

— Да? А без обряда никак нельзя обойтись? — а у самого вид такой потерянный.

— Что? Я тут на такие жертвы иду ради нашего счастья! Мне придётся мучиться, спать на антеннах, а они, между прочим, железные. Ты хоть представляешь, какие неудобства я терпеть буду? А ты, неблагодарный, потерпеть две недели не можешь! Нет, не любишь ты меня!

— Катерина, люблю я тебя, хочешь, поцелую? — и потянул ко мне свои грабли.

— Нет! Считай, что всё было! Ты что, мне обряд решил испортить? — чувствую, что балаган пора сворачивать, а то мало ли что. — Всё, спать, мне ещё сегодня связь с космосом нужно налаживать. — с серьёзным видом поставила в известность ректора о планах на ночь.

Мы легли спать. Бигуди, будь они неладны, мешали заснуть, и я вся извелась, и своей вознёй не давала уснуть ректору. А также при первом удобном случае пыталась дыхнуть, чтобы он прочувствовать всю прелесть моего чесночного перегара. А что? Не мне же одной мучиться, пусть и он пострадает немного. Тот горестно вздыхал, но, надо отдать ему должное, от меня не сбежал, стойкий, зараза, оказался. Невероятными усилиями я всё же уснула. Утром меня разбудил ректор.

— Катерина, уже шесть часов, вставать будешь, или ещё поспишь?

— Какой поспишь, у меня голова раскалывается!

Разбитая от бессонной ночи, а, соответственно, и злая из-за этого, поплелась в ванну снимать маскарадный костюм и избавляться от пыточного устройства под названием бигуди. Привела себя в порядок, и только вышла из ванны, как попала в объятия «любимого».