И в самом низу находились такие же, как она, – деревенские. Пугливые жители общаги. Скромники, слетевшиеся в Москву со всех уголков необъятного Союза. Никому здесь не нужные: так и быть, получайте наше, столичное, образование и проваливайте обратно по домам…

Многие «деревенские» мечтали перебраться в касту повыше. Хоть сколько-нибудь симпатичные ребята вовсю клеились к страшноморденьким москвичкам – авось влюбится да пропишет. Правда, москвички быстро раскусили этот маневр – они охотно брали презенты и ходили со смазливыми деревенскими в киношку. Но замуж выходили за своих. За москвичей.

А девушки из общаги с радостью соглашались, если москвичи звали их вдруг в бар, а потом везли на «беспредковую» квартиру. Они сразу начинали строить многообещающие планы на будущее – однако после веселой ночи с ними, бывало, больше не здоровались…

Оксана к «мажорам» не клеилась и «девушкой на ночь» быть не желала. До поры до времени она решила держаться скромно. Копить силы и набираться опыта. Учиться ей целых пять лет. За это время она обязательно придумает, как ей стать королевой. Такой королевой, на которой почтет за честь жениться любой, даже самый размажористый мажор.

Оксана записалась в школу современного танца и добросовестно проводила в танцзале по три дня в неделю. Она самостоятельно тренировалась, вырабатывая гордую походку и занимаясь ораторским искусством. На третьем курсе ей удалось попасть в труппу их студенческого театра. Больших ролей не поручали, но Оксана научилась уверенно держаться на сцене и не бояться публики.

Она постоянно подрабатывала. Брала перепечатку и ночами стучала на машинке в рабочей комнате. Писала курсовые и рефераты – всегда находились богатые лентяи, готовые оплатить ее услуги. Даже дворником один семестр проработала – а что, тоже деньги.

Все сбережения она вкладывала в хорошую одежду и дорогую косметику. У нее было единственное вечернее платье – но зато какое, настоящее итальянское! Все девчонки в общаге пытались его заполучить хоть на вечерок, но Оксана держала платье запертым в чемодане.

И однажды ее время пришло.

…В честь окончания третьего курса в институте планировалась грандиозная вечеринка. С теплыми словами в адрес преподавателей, самодеятельным концертом и дискотекой на закуску. Оксана вызвалась принимать участие в подготовке праздника. Два дня билась, составляя благодарственную речь любимым лекторам и складывая непослушные слова в красивые фразы. Речь получилась на удивление проникновенной и изящной.

– А прочесть сама сможешь? – свысока поинтересовался староста курса Артем.

– Прочту так, что все закачаются! – уверенно сказала Оксана.

– Ну-ну, – снисходительно протянул Артем, оглядев ее с головы до ног.

В день вечеринки она на занятия не пошла. С внутренней дрожью отправилась в «Чародейку» на Калининском и выложила огромные деньги на маникюр, макияж и стрижку с укладкой. На такси вернулась в общагу и целый час разглаживала складочки на своем облегающем серебристом платье. Одевшись, хлебнула для храбрости полстакана болгарской «Танянки» – от вина, она знала, ее глаза блестели особенно ярко – и отправилась в институт.

В фойе столкнулась с Артемом. Тот присвистнул:

– Это ты, что ль, Берзарина? Смотри, в платье не запутайся…

Она молча прошла мимо.

Ее никто не испугает. Она не боится ни сцены, ни публики. И хорошо, что никто в институте пока об этом не знает.

– Твой выход, звезда! – хмыкнул Артем.

Оксана распрямила плечи и походкой от бедра вышла на сцену.

– Дорогие друзья… – хорошо поставленным голосом начала она.

…Когда Оксана закончила свою речь, разразился шквал аплодисментов – разумеется, мужских.

А на дискотеке все мажоры так и вились вокруг нее, поджидая медленный танец.

Из всех она выбрала Семена. Высокого черноглазого красавца с копной темных душистых волос. С грудой мускулов, соблазнительно выглядывающих из-под не до конца застегнутой рубашки. С папой – каким-то шишкой, чуть ли не начальником главка, в союзном Минторге – и мамой, работавшей в Госплане.

Семен попытался уложить ее в тот же вечер. Оксана нахально сказала:

– Сема, извини, но я хочу проверить свои чувства.

И ушла танцевать со старостой курса.

После страстного танго – Оксане приходилось чуть не волоком вести неумелого партнера, но все равно им все аплодировали – она огляделась. Семена не было видно. «Неужели сорвалось?» – в страхе подумала она.

Герой ее романа появился через полчаса. С огромным букетом роз.

На следующий день они отправились в кафе. Семен был в ударе. Он жадно пил шампанское, сыпал комплиментами и опять звал ее в гости. Оксана внимательно его выслушала. Потом поблагодарила за прекрасный вечер и ушла:

– У нас сегодня репетиция в театре.

Семен попытался не обращать на нее внимания. Оксана ответила тем же – теперь у нее не было недостатка в поклонниках.

Но ничего не было слышно о том, что она с кем-то спит.

Однажды Семен не выдержал:

– Берзарина, ты что – фригидная?

Она не смутилась:

– Нет. Я просто не сплю с кем попало.

Семен запил. Он пропускал занятия – или же приходил на лекции с трехдневной щетиной и стойким запахом перегара. Однажды, в стельку пьяный, заявился в общежитие – но она ему даже не открыла. Пусть деревенские дурочки тебя жалеют!

Семен, как донесла Оксане общежитская разведка, провел ночь с пустоголовой Милкой из соседней комнаты. А на следующий день он имел наглость появиться в комнате Оксаны и заплетающимся языком сделать ей официальное предложение руки и сердца.

Она внимательно всмотрелась в его горящие глаза – с красными прожилками от огромного количества выпитого – и сказала:

– Извини, Семен, но я пока не хочу выходить замуж. Тем более что у Милы, кажется, гонорея.

Семен ничего не понимал – он же первый красавец на курсе! И первый богач – на машине в институт ездит. И учится нормально, и перспективы у него – он уже знал, что его возьмут экономистом в ресторан «Прага». Чего ж ей надо, этой дуре-бабе?!

А Оксана по ночам лежала без сна на скрипучей общежитской кровати и гадала – не переборщила ли она, «шугая» Семена? Мужчина по своей природе – борец, хищник. Но не надоест ли ему за нее бороться?

Однажды Семен пригласил ее познакомиться со своими родителями. Они подъехали к его дому – многоэтажному кирпичному зданию, спрятавшемуся в паутине старых московских переулков. Семен был непривычно тих. Оксане показалось, что он боится…

В огромном холле, отделанном карельской березой, их встретила maman. Хрупкая ухоженная женщина с не по-женски стальным взглядом. Она проигнорировала Оксану и удивленно сказала Семену:

– Но мы не собираемся никуда уходить! Не собираешься же ты…

Семен покраснел:

– Я… я… пришел познакомить тебя с Оксаной…

Мамин голос заледенел. Она по-прежнему не обращала на девушку никакого внимания и обращалась только к сыну:

– Ты хочешь сказать, что эта… мадам беременна?

У Оксаны все поплыло перед глазами. Вот как здесь принято разговаривать! Ну и прием!

Оксана звонко сказала:

– Извини, Семен, я не привыкла вести подобные беседы. Тем более в прихожей. Можешь считать себя свободным.

И вышла, высоко держа голову.

Семен секунду поколебался – он оказался меж двух огней. Между железной мамочкой, которая всех держит в кулаке, и девушкой, которую, как ему казалось, он так любил…

Оксана решительно спускалась по широкой лестнице. Она еле сдерживала слезы. Неужели ее план потерпел крах? Неужели действительно – в Москву ей хода нет? И ее нигде не пустят дальше прихожей?

Семен нагнал ее на втором этаже.

– Оксана, милая! Извини ее! Извини всех нас! Давай поженимся – и будем жить отдельно!

Она заплакала – в первый раз с детских лет.

– За что? За что она меня так?

Семен целовал ее мокрые щеки: