33. - На сколько времени нам осталось воздуха? - Не знаю... - Мне кажется, я не могу дышать... Я делаю вдох и не набираю воздуха. Боже мой, Алэн, я задыхаюсь... - Катрин! Лицо молодой женщины как-то очень быстро приобрело синюшный оттенок, удушье обвило ее шею невидимым шарфом, затянуло узел, ее легкие пытались найти последний глоток кислорода, а черпали из грязного колодца томный яд... Потом она потеряла сознание. Ей казалось, что ее тело растворилось в морской воде; она видела, как солнечные лучи нанизывают на многометровую голубую сверкающую толщу океана, и чувствовала, как легко и свободно ей плыть; она была рыбой, ее жабры вздувались и опадали, и ей было бесстрашно и чудно, она уходила все глубже, пока не исчез последний солнечный шрам, и тогда ее охватила внутренняя дрожь, ее жабры захлопнулись, склеились, вросли в чешую, и со всех сторон ее обступила черная ночь. В это мгновенье она остро поняла одно, самое главное: " Я умерла!" Но глоток воздуха или яркого света, или колкие брызги разбившейся о мол воды - ее оживили, и Алэн Лаустас, отнимая от женского лица простертые к нему ладони, сказал: "Вот и хорошо...". - Что со мной случилось? - Ты внушила себе, что тебе не хватает воздуха. Только внушила. - Но мне действительно тяжело дышать. - Но ты ведь дышишь. Потерпи еще немного. Я думаю, за нами скоро придут. Я чувствую это... Сумей дождаться. Очень тебя прошу. Катрин лежала на ложе, он стоял над ней на коленях, и, неожиданно для него, как, наверное, и для себя самой, она, приподнявшись, потянулась к нему губами. Он безотчетно для себя сделал движение ей навстречу, но раньше, чем они поцеловались, отпрянул, словно испугавшись, что обожжётся.
Алэн встал и отошел в угол каюты, где сел прямо на пол, спиной прислонившись к стене, и прикрыл рукой глаза...
...Лагерь остался позади. Клод уходил на северо-северо-запад, и я заметил, что он снижается. Расстояние между нами было не больше пяти километров. Внезапно он упал к земле, и я перестал слышать его радиомаяк. Это сбило меня с толку. Я набрал высоту и прибавил в скорости. С высоты у меня было больше шансов его обнаружить. Я подумал, что у него могли возникнуть форс-мажорные обстоятельства. Но неожиданно мой собственный ранец превратился не более, чем в балласт. Он "умер" сразу, без предупреждения, как то должно было произойти, и без шансов на реанимацию, по крайней мере, во время полета. Я устремился вниз камнем с отметки сто метров. Ждать приземления было бы нелепо. Я телепортировал себя на поверхность плато, но в следующее мгновенье твердь Харона разверзлась подо мною, и падение продолжилось. Я несся навстречу аду. Меня ослепил яркий свет. Мимо меня вверх уносились похожие на водоросли растения; они становились все толще, их лес - все гуще. Наконец, падение мое замедлилось, а вскоре прекратилось и вовсе. Я оказался в плену у джунглей Харона. На мое счастье, руки были свободны. Я вытащил кольт и безжалостно рубанул средним уровнем по державшим меня "щупальцам". Рухнув вниз, я пролетел еще метров десять, прежде чем упал на что-то мягкое. В нос ударил смрадный запах. Первый запах на этой планете. Оказавшись на ногах, я тут же провалился по колено в коричневый ворс. Почва подо мною заходила волнами. Это напоминало болото. Я осторожно сделал шаг, другой. Потом двинулся смелее. Я был словно гостем в пустой квартире, непрошеным, нежеланным гостем, которого никто не встречал; в квартире, где не было ничего, кроме голых стен, совсем крохотной, душной и погруженной в мир тишины, как в бездну. Стены были от меня в десяти шагах, потолок снизу напоминал сырое мясо, пущенное под мясорубку и затем слепленное стойким клеем. Меня поразили правильные прямые углы ячейки, в которой я оказался. Я подошел к живой, казалось, стене "водорослей", раздвинул ее стебли, увидел "комнату", соседнюю, чуть большую ...и в ней Клода. Клод лежал навзничь, почти скрытый ворсом.
- Алэн, почему вы не отвечаете..., - услышал он и очнулся. - Почему вы не поцеловали меня? Она смотрела на него с ложа и дерзко, и испуганно... Ей и в самом деле было страшно, что это конец. Она перестала верить, что их спасут.
34. Четверым разведчикам, находившимся в модуле "D", было приказано немедленно вернуться в ЦУП "Леонардо да Винчи". Датчики показывали, что Марк и Борислав живы, но ни видео-, ни радиосигналы оттуда не поступали. Впрочем, на принятии решения об эвакуации пассажиров со звездолета это никак не отразилось, тем более, что лимит времени диктовал свои условия игры, крейсер залихорадило. Первыми в космос вышли десантники со спасательными капсулами для трех обнаруженных в ресторан-клубе людей в скафандрах; следом за ними устремилась вторая разведгруппа для обследования неохваченных "В" и "С" модулей. В это же время поднятый по тревоге личный состав подразделения десантников готовился к предстоящей экспедиции, а медицинский корпус - к приему тех, кто нуждается в помощи; через несколько минут от военного корабля отделились одна за другой вспомогательные ракеты, которым предстояло развернуть пассажирский модуль "Леонардо да Винчи" под прицел нейтронной пушки, и четыре десятка роботов расчищали от резервного оборудования багажный отсек, выбрасывая все лишнее, точно балласт в бездну... "Как ты думаешь, у меня получится?" - с живым интересом наблюдая за действиями военных, спрашивала Лада у Стива, в этот момент всецело занятого своими прямыми обязанностями. "Нет, и лучше бы тебе спросить об этом у командора. А, вообще, ты сошла с ума". "Мы изнежились. Мы стали сытыми и ленивыми. В том числе и ты, Стив. Роботы, автоматика, дистанционное управление делают за тебя всю черновую работу. Ты забыл, что такое риск, и стал толстокожим, как бегемот". Стив огрызнулся довольно вяло: "Зрителю, по сути, безразлично, кто и как добывал ту или иную картинку...". В мыслях же продолжил: "Я тут занят по горло, а ей в голову лезут всякие бредовые идеи". Он вел сейчас двенадцать видеозондов одновременно: семь на "Леонардо да Винчи" и пять - на крейсере. Напряжение было немыслимое. "...Ему бы ты себя послушала". "Ты прав, и поэтому я иду". Стив недоуменно пожал плечами, а Лада, полная решимости, вышла из ЦУПа. "Не хватало еще, чтобы она восприняла мои слова как упрек, - продолжал думать о ней Стив. - будем справедливы: если она и хотела кого "завести", то скорее себя, нежели меня". Однако не прошло и двух минут, может быть, трех, как Лада напомнила о себе и о своем замысле Стиву. "Алло, Стив", - услышал он неожиданно в эфире и увидел ее на голограмме в переходном модуле, одетую в скафандр. Ее окружали космодесантники. И обратный отсчет на дисплее показывал, сколько осталось секунд до выхода эвакуационной команды в космос. "Черт ее побери, - выругался Стив. - Какой будет скандал...". Ханке вывел на центральный экран два видеоряда, заслонив все другие, модуль "А" - снаружи и внутри, причем второе изображение по-прежнему оставалось лишь ярким серебристым свечением. К командору подошел Мо Лау. "Вспомогательные ракеты выполнили свою задачу, первый этап операции вступал в решающую фазу", - докладывал он. Ханке ответил неопределенным жестом, который мог, например, означать: "Я полагаюсь на вас, лейтенант" или другое: "Не мешайте мне, пожалуйста". "Первый, седьмой на связи", - обозначил себя в эфире давно ожидаемый командором Боб Санитто. - Мы у ЦУПа!" Пятнадцать минут назад, едва стало очевидным, что в ЦУПе "Леонардо да Винчи" возникла внештатная ситуация, Ханке сам взялся за ее разрешение, предоставив Мо Лау заниматься только эвакуацией. При этом старший по чину не преминул напомнить младшему, что не сносить тому головы, если что случится с Бориславом... Борислав Стравинский был его постоянной головной болью. Ханке не однажды мысленно сетовал на судьбу, почему именно его угораздило иметь честь видеть в числе своих десантников сына миллиардера. К тому же, он никогда не забывал о том разговоре, что состоялся с его отцом. Тогда Стравинский-старший специально прилетел на военную базу на Сатурне на собственном крейсере. "Командор, я буду вашим личным другом или личным врагом... Мой сын упрям, но он мой единственный сын. Мне безразлично, будет он продвигаться по службе или нет, но БЕРЕГИТЕ ЕГО...". Папаша проговорил это "берегите его", наверное, раз пять. "Плевать я хотел на твою дружбу", - не однажды думал потом Ханке. Но быть в один день нелепо и несправедливо разжалованным в рядовые по прошествии сорока лет службы он тоже не хотел. "Вас понял, двойное сканирование", - отвечал Боб Санитто, и его разведчики разлетелись вокруг модуля "А", чтобы поставить на его корпус микродатчики сканирования. На это ушло около двух минут, еще минуту данные собирались и обрабатывались, и, наконец, результат обозначился на центральном экране в ЦУПе крейсера. "Вот они", - прошептал Ханке. Голографическое изображение модуля "А" снаружи стало словно прозрачным, серебристое свечение здесь растаяло, и светлые контуры двух десантников были видны весьма четко. "Седьмой, они у центрального экрана, у кресла дежурного...", - передал Ханке. "Первый, вас понял! Пошел один...". В переходный отсек вступил Лео Гейдер. Через двадцать две секунды он был в ЦУПе. "Иду на ощупь. Приборы ночного видения ничего не дают. Внешне это похоже на... не знаю, на взвешенную ртуть,... Ничего не видно...". "Двенадцатый, я первый. Вижу вас. Даю корректировку. Три шага вправо. Прямо. Левее. Еще на шаг... Вы отклонились влево... Хорошо. Прямо...". "Я двенадцатый, одного нашел. Кажется, это Марк. Он без сознания". "Вижу... Седьмой, я первый. Одного на входе, остальные в ЦУП... Вытаскивайте оттуда Борислава и Марка, и побыстрее". Ханке услышал какое-то оживление справа и оглянулся. Канониры дружными аплодисментами встречали свой успех: в корпусе пассажирского модуля зияла огромная дыра. "Господа, это не цирк!", - перехватив взгляд командора, сделал им замечание Мо Лау и подошел к Ханке: "Сэр, идем с опережением графика. Я отдал приказ выдвигаться к месту сосредоточения эваккоманды. Полагаю, через пятнадцать-двадцать минут мы начнем принимать капсулы с пассажирами". Ханке в ответ только кивнул, снова переключив внимание на ЦУП "Леонардо да Винчи". "Седьмой, вызывай первого", - звал его Боб Санитто. "Говорите, седьмой...". "Свечение исчезло... Вы это видите, сэр?" Ханке видел это... "Оно исчезло, едва мы вошли в него следом за Гейдером. Аварийное освещение полностью вышло из строя...", - возбужденно говорил сержант. "Седьмой, уводите оттуда ребят. Немедленно, - решительно произнес Ханке, и уже шепотом добавил, - уводите же, черт вас побери...".
