20. Жирный кровавый след на полу обозначил его путь - за угол соседней стойки, за технологическое оборудование кухни, расположившееся повсюду вдоль стены ресторан-клуба, где находился бар. Алэн дал себе отдых, спрятавшись за вакуумной камерой со стеклянной дверцей; в ней на легковесных полках красовались, наверное, многие из тех экзотических блюд, что так сватал ему робот-официант. В голове бил молот, руки дрожали и не могли найти кольт. Наконец, это ему удалось. Немой залп невидимого огня. И, кажется, вентиляционной решетки не существовало вовсе. "Это он", - донеслись до него чьи-то отдаленные слова. "Он ранен?" - спрашивал кто-то другой. Алэн преодолел себя, разорвал усталость и наброшенную на плечи сонливость, увидел серебристое тело вентиляции и в следующий миг, точно змея, ушел в него с головой. Почти сразу сюда же подошли Дон Ричи и Луи Сантано. "Вы полагаете?.." - не отрывая взгляда от окровавленного металлического края, от отверстия, в которое могла пролезть, в лучшем случае, голова, но никак не плечи мужчины, полный здравого скепсиса спросил астронавт. "Командор, Алэн Лаустас перенес себя сначала в нижнюю оранжерею, а затем в ресторан-клуб. Подобный же трюк для него, надо думать, детская шалость". "Не могу поверить... Итак, он разведчик". "Чем не самое совершенное орудие убийства?" "Готов с вами согласиться. Однако не понятно - ради чего он ввязался в историю с похищением ребенка?" "Мы узнаем это, когда поймаем его. Он нужен мне живым. Что скажете, командор, где теперь может быть Алэн Лаустас?" "Кажется, у меня есть ответ".

* * * Мышцы наливались силой, и мозг обрел ясность мысли. Алэн не знал о Мэри, и бегство пассажиров к капсулам он отнес на счет случайно просочившейся информации о самоубийстве. Но никому ничего не было известно о том, что смерть пришла на "Леонардо да Винчи", - в этом он был уверен. Бороться с голубым туманом, проводником червей Мортакса, человек был пока не в силах. Как вода, находящаяся внутри изолированной сферы, окажись она под давлением, просачивается сквозь металл, так и голубой туман, достигая определенной концентрации, не знал преград. И, так же, как в прошлом, во время эпидемии чумы, теперь трупы уничтожались, а зараженные зоны обносились кордонами. Самым логичным в ситуации, сложившейся на "Леонардо да Винчи", как ее понимал Алэн, было бы переместить всех пассажиров модуля D в модули В, С и либо возвращаться на Землю, либо ожидать спасательного крейсера, который мог бы снять и пассажиров, и экипаж с зараженного звездолета, и в том, и в другом случае уповая на то, что спасение придет раньше, чем смерть настигнет людей. Впрочем, Алэна сейчас больше занимал вопрос, как переправить сына в безопасное место. Его внутренние резервы были исчерпаны, и он едва ли мог телепортировать себя в ближайшие сутки-двое. Идти напролом? Ближайший вентиляционный люк был от него, наверное, в десяти метрах. Он стал змеей. Он двигался быстро - подобно молнии и бесшумно - подобно ветру. И вот решетка над ним. Осталось ее уничтожить и вытолкнуть свое тело из трубы, встать на ноги и оглядеться. Залп. Решетка растаяла в воздухе. "Времени было достаточно. Они должны были уйти". В следующее мгновение он был в ресторан-клубе. Но полный солнцеподобных ламп потолок подпрыгнул, стены зашатались, рухнули, и глаза залила теплая кровь... В этот раз он недооценил своих врагов. "Почему вы решили, что он появиться именно здесь?" - встав над потерявшим сознание противником, спросил Дон Ричи. "Не знаю. Это был ближайший выход. Надеюсь, этим военные действия на моем корабле ограничатся? Я оставляю вас; полагаю, меня ждут в ЦУПе. Кстати, по случаю поимки последнего террориста могу ли я освободить пассажиров?" - не слишком довольный всем происходящим, говорил Луи Сантано. Лицо Дона Ричи, казалось, всегда безучастное, вдруг изобразило искреннее сожаление. "Право, командор, я тоже был рад нашему знакомству. И, поверьте, мне бы не хотелось делать того, что я должен сделать". "Насколько я понял, пассажиры остаются в капсулах?" "Я не о том, командор, - покачал головой Дон Ричи, - хотя пассажиры действительно не смогут теперь покинуть капсул до самого Антарекса... Я о вас. Вы не должны были видеть того, что видели...". "Черт вас возьми, о чем вы?.. Никак об этом призраке одного из ваших охранников?" Луи не договорил. Дон Ричи поднял на него свой кольт и одним выстрелом снес командиру "Леонардо да Винчи" голову.

21. Ресторан-клуб заливало ослепительным солнечным светом. Было слышно, как играет в бильярд президент, иногда редкие его замечания самому себе. "Я бы рекомендовал вам сообщить экипажу о гибели командора", - раздался позади Дона Ричи голос робота-официанта. "Прибери здесь", - ответил он. Как охотники, завалив какое-нибудь крупное животное, берут его за ноги и, волоча по земле, перетаскивают к своей стоянке, так и Дон Ричи взялся за Алэна Лаустаса; он тянул его за собой, шел очень быстро - на неровностях пола, на ступеньках перед бассейном голова его добычи подлетала и билась, иногда в кровь, - он не оглядывался. При его приближении Ля Кросс оставил свое добровольно-вынужденное занятие - изрядно надоевший ему бильярд - и, опершись на кий, встречал его, мрачнея с каждой секундой. "Где командор, Дон Ричи?" - прежде всего, спросил он. "Его убил этот человек, сэр". Ля Кросс в бессильной ярости заскрипел зубами, с легким наклоном головы глянул на прозрачный силуэт Хона и вновь на Дона Ричи. "Мне могли бы не лгать". "Покорно прошу простить меня, сэр. Я лишь исполнял свой долг". "Хорошо, Дон, - кажется, смирился президент. - Но я хочу лично сообщить экипажу о смерти его командира и принести мои соболезнования. Как я понимаю, опасность миновала?" "Можете быть в этом уверены, сэр. Скажу больше, я надеюсь, что эта голова стоит наших усилий; полагаю, мы обезопасим не только ваше настоящее, но и будущее. Не хотите узнать, что на уме у этого террориста?" "Без меня...". Ля Кросс решительно положил кий на бильярдный стол, направился было к переходному отсеку, но, видя, что его собрались сопровождать два телохранителя, брюзжа слюной, разразился бурной и длинной тирадой, решительно настаивая, чтобы его оставили в покое. Последние его слова были: "Меня скоро стошнит, господа, от вашего присутствия". После чего Дон Ричи негромко молвив: "Как вам будет угодно, сэр", - скрепя сердце, знаком вернул Корна и Роса. О строптивом и капризном своем подопечном Дон Ричи забыл сразу, как только тот ушел. Он склонился над Лаустасом, взял его под руки, приподнял и поставил на ноги еще бесчувственное тело. Хон-призрак понял его без слов, приблизился - и с этим телом слился в единое целое. Дон Ричи отступил от Алэна и встал, в ожидании. Подобный в первые минуты, быть может, зомби, почти бездыханный, бледный, голова в крови, с полузакрытыми и закатившимися глазами, белки пугали, через минуту Алэн ожил. Взгляд стал осмысленным. И только потом в его глазах промелькнуло недоумение. Алэн сейчас был беспомощен, как дитя - он осознал это... "..И смирился", - подумал Дон. Что произойдет затем - Дон тоже знал: его жизненные силы восстановятся, и мозг станет той губкой, которую Хон выжмет до последней капли. А после Алэна Лаустаса уже не будет, останется только животное, способное лишь есть, пить, спать и оправлять естественные надобности, - существо без разума... Хона выбросило из чужого тела вслед за яркой вспышкой. На мгновенье свет в ресторан-клубе погас, а когда зажегся, Алэна не было. Едва различимый силуэт Хона-призрака таял на глазах. Дон не медлил. Вошел в него. "Что случилось?" "Ты все видел. Он оказался сильнее". "Что ты успел прочесть?" "Он не принадлежит к "лиге". И еще... "голубая смерть" на "Леонардо да Винчи". Экипажу об этом ничего неизвестно". "Куда он телепортировался?" "...Я ухожу...". "Прощай...". Когда Хон-призрак исчез, в нижней оранжерее исчезли оба его двойника, теперь навсегда.

22. Ник, словно впервые, рассмотрел Кэтти. Она была миловидна. Ее зеленые раскосые глаза излучали искренность, но полуоткрытый чувственный рот пленял порочностью. Он подумал, что она почти одного с ним роста, что у нее отличные ноги, и - с сожалением - о плоской груди. - Что бы ты ни говорил, а это мой пятый рейс. А у тебя - второй..., смеясь, говорила она, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. - Я буду рад, если ты поделишься со мной кое-каким жизненным опытом, сказал он, понимая, что выражается двусмысленно. Она сделала вид, что не поняла его: - ...я была на Шорте, Рабле, Вольтере, ...была на Трэпе. - Трэп? - Вот видишь, ты даже не знаешь, что Трэп - это древнее название Новой Австралии. Ник отпил глоток ликера и глубже уселся в кресле, краем глаза увидел, как Рэг показал ему, что за него болеет и поднимает бокал, правда, нисколько не изменив своей, сегодня особенно мрачной, физиономии. И подумал: "Кэтти, конечно, прелесть, но щебечет без умолку". - Кажется, припоминаю. С этим именем связана некая любопытная история? - Легенда. Ты знаешь ее? - Отрывочно. - Тогда слушай. Его уколола другая мысль: "Через полчаса мне садиться в кресло у пульта. Лучше бы пошли к ней. Хотя, так или иначе, а полчаса для первого раза маловато...". - Это было время первых экспедиций к звездам. Планеты были безымянны и имели лишь индекс звездной системы да порядковый номер. Имена давали колонисты. Эту планету назвали Тропик-80. Без прикрас, зато, как казалось поселенцам, очень точно. Здесь было влажно, и все очень бурно росло, а 80 - это было число колонистов, которые прилетели сюда с первым кораблем. В те далекие времена еще не было разведчиков, кто ставил бы диагноз стоит ли осваивать ту или иную планету. Но первопроходцы были мужественными людьми. Они пришли на пустое место с верой, что построят города. С надеждой на будущее. И, если потребуется, готовы были за это сражаться. Автохтоны не были многочисленны, и, главное, были разрозненны. Их никто не видел воочию днем, но узнавали ночью, когда их тела светились. Светящийся силуэт напоминал человеческий. Они жили парами и были бездетны. Никто не знал, как они размножаются и чем питаются. Они были безголосы и, кажется, дики, и потому не могли найти с пришельцами общего языка. Одни говорили на языке силы и Высшего разума, Высшего разума и силы, другие - на языке инстинктов. Автохтоны не были многочисленны. О войне колонисты не говорили. Только об охоте, которую и вели по всем правилам. И всегда ночью. В плен никого никогда не брали, поскольку никогда не находили тел, хотя видели, как после смерча огня из всевозможного оружия светящиеся силуэты осыпаются, будто разбитые зеркала. Так очищали территории. Так шло время. А победы все не было. Те, кому Тропик-80 принадлежал изначально, словно вырастали из земли. С каждым днем их становилось все больше. Никто уже не говорил об охоте, все боялись слова "война" и остерегались выходить за пределы крепости. Никто не говорил об охоте, об облавах забыли. Покидали крепость, чтобы добыть пищу или по другой надобности, с эскортом вооруженных до зубов колонистов, специально для этой цели отряженных. Из 80 осталась половина. Но, когда в космопорте, что находился в нескольких километрах от крепости, сели один за другим три десятка кораблей с новыми колонистами, все с облегчением вздохнули. А когда узнали, что с ними пришла настоящая, хорошо обученная армия, поверили в войну. "На этой благодатной планете останемся только мы", - как один твердили все три тысячи колонистов. И через три дня Великое Сражение началось. Ночью... Кэтти немного устала и остановилась, чтобы перевести дыхание. - Я знаю концовку, - в тон ее рассказа тихо с чувством произнес Ник. - Той же ночью в космос ушел сигнал: "Их сотни тысяч. Мы бессильны. Это ловушка...". - Ловушка по-английски - Трэп. - Да. Отсюда вроде бы и пошло ее название... - А что же там произошло? - Не знаю... В конце концов, это только легенда. Но, согласно ей, никто из тех трех тысяч первых колонистов не выжил... "Президент Новой Австралии, г-н Ля Кросс", - услышали находящиеся в ЦУПе астронавты. Электронный сторож, озвучивший представление посетителя, ждал дальнейших указаний. Кэтти и Ник невольно переглянулись друг с другом. Рэг Гамильтон пружинисто встал. - Мы же не будем держать его у порога, - с сарказмом заметил Ник. - Сиди. Я узнаю, что ему надо. Ля Кросс, увидев вышедшего к нему из переходного отсека астронавта, натянуто улыбнулся и проговорил слова приветствия. Лицо Рэга Гамильтона было непроницаемо. - Чем обязан, г-н президент? Было видно, что Ля Кросса несколько смутил холодный прием, но он быстро овладел собой и, стараясь сохранять официальность, попросил провести его к первому помощнику командора. - Добро пожаловать..., - все так же сухо приглашал Рэг. Кэтти и Ник Крашпи, увидев президента, напротив, казалось, были расположены к более радушному приему незваного гостя и тотчас вышли из бара ему навстречу. Однако лицо Ля Кросса и тон, каким он заговорил, отнюдь не предполагали общения в непринужденной атмосфере: - Господа, прежде чем сообщить о цели моего визита, я хотел бы быть уверен, что среди вас находится тот, кто по должности и званию может замещать командора "Леонардо да Винчи". Ник Крашпи выступил вперед и с поклоном представился: - ...К вашим услугам. Ля Кросс выдержал паузу и произнес: - Мне очень жаль, сэр, но несколько минут назад ваш командор был убит террористом "лиги", - затем прибавил, окинув взглядом остальных, - Мне очень жаль, господа... Примите мои искренние соболезнования. Астронавты будто окаменели. - Господа, если позволите, после того, как вы объявите о гибели командира всему экипажу, я хотел бы лично принести своё сожаление по этому поводу вашим коллегам. - Располагайтесь, г-н президент, в баре. Кэтти к вашим услугам, - согласно кивнул ему Ник Крашпи и обратился ко второму пилоту: - Рэг, я хочу всех видеть в ЦУПе через пять минут. - Есть, сэр... Рэг Гамильтон отправился к своему креслу и ввел команду "Общий сбор". Ник Крашпи занял у пульта рабочее место командора. - Что будете пить, сэр? - в это время спрашивала Катрин у президента. Он видел, что ее глаза полны слез, и спросил, как можно мягче: - Как вас зовут? - Катрин. - У меня к вам просьба, Катрин. Посидите со мной. - Хорошо, сэр. - Я не слишком утомлю вас, если задам несколько вопросов? - Нисколько, сэр. - Давно летали с командором? - С первого рейса. Третий год. - Он был женат? Были дети? - Да. И у него остались три сына. - Скверно. Как это скверно. - Его поймали? Его убийцу... - Да, Катрин. У меня хорошая охрана. Даже слишком. Красное сияние переходного отсека не успевало сменяться белым светом. Один за другим в ЦУПе появлялись пилоты, стюардессы, инженеры, врачи. Через пять минут Рэг Гамильтон рапортовал Нику Крашпи, что все четыре смены экипажа "Леонардо да Винчи" собрались в ЦУПе. - ...с вами, сэр, двадцать семь человек. Отсутствует врач первой смены Александр Короб. - Почему? - жестко спросил Ник Крашпи. - Я пытаюсь это выяснить. - Рэг, лично приведите его сюда. Если понадобятся стимуляторы, чтобы поставить его на ноги, хоть лошадиную дозу ему вводите. - Слушаюсь, сэр... Рэг уже подходил к переходнику, когда электронный сторож сообщил, что перед входом в ЦУП находится начальник президентской охраны и что он желает говорить с новым командиром корабля. Ник Крашпи вместо ответа подошел к V.I.P. - Г-н президент, так ли необходимо присутствие вашего охранника здесь в эту минуту? - Готов с вами согласиться, командор. Передайте ему мое требование отправляться назад, в ресторан-клуб. - Спасибо, сэр. Рэг, словно в нерешительности, все еще стоял перед сияющей сферой, будто бы позабыв об отданном ему приказе, когда рядом встал Ник Крашпи. Вместе они вошли в переходный отсек и вместе, уже в модуле "В", встретили Дона Ричи. "Первый помощник командора Сантано, Ник Крашпи..." "Мы должны переговорить с вами в конфиденциальной обстановке" "Вы можете говорить при втором пилоте...". Дон окинул Рэга Гамильтона пытливым взглядом, потом посмотрел Нику прямо в глаза и произнес: "У меня очень плохие новости, сэр...".