Затылком, лопатками, жестче…
Плотнее к стене…
Тобой, как жаждой, владеть…не владея.
В шепоте моем остаются все изгибы твои.
Бой с наготой… крещение раскаленной откровенностью.
Наш хрупкий выбор… Это вшито нам в души
В том небе, где нас сочли одним.
Если боги не сходят с ума, они возвращаются.
Память (любовь) – это жажда,
Она всегда приказывает вернуться к чаше касаний.
Неразбитый, оглушенный, в ней ты видишь себя как есть,
В исполнение приговора оставляя сердце…
В острых, легких, нежных прикосновениях…
Время будет сильней называть тебя.
Запах поздней розы, влажность губ,
Патологически красивая тишина
От первой звезды до последней гордыни.
Складывая то стихи, то прозу,
Я приму все времена года вместе с тобой.
Вместе с тобой стану и влагой и сушей.
Там, где разговор о тебе перевешивает все мироздание.
Я приму время и место твоего плача…
Время и место твоей прозы…
Есть слова, к которым не подобрать слов.
Мы – обнаженные фразы, не подлежащие возврату…
Перед святой изношенностью… Ожить от любви…
Там, где станет кровом сердцевина слова длинною в жизнь.
Где я ничего не знаю кроме тебя,
Где всё меньше остаётся знать,
И так немного узнано вне лиц и событий,
Где жизнь вонзается чтобы сказать :
Вот горсть твоя, но в этой горсти всё.
2018г.
И мы летим
«Дней лет наших – семьдесят лет,
а при большей крепости – восемьдесят лет;
и самая лучшая пора их – труд и болезнь,
ибо проходят быстро, и мы летим.»
Псалтирь,Псалом 89,стих 10
Я видел, как умирал лист, как рождался лист,
Как жил лист, дробя Целое своей полнотой непостижимой полноты!
Апостольно, выбаливая день за днем,
Он прикасался ко мне своим Временем.
Я видел как плачет лист, чувствуя свое Время,
Правильное время, чтобы войти и выйти… и не считать часов!
И Время рождалось внутри меня,
И Время умирало внутри меня вместе с ним.... зеленея, багровея, седея.
Я слышал его сердце – Сердце старика и ребенка,
Будто я его сын или он моё дитя.
Он знал, что однажды его отрежут от точки возврата,
Крепко вколотят в твердь,
И единственным выходом из этого сада будет смерть.
Смерть – это железные листья и прозрачные двери…
Смерть – это белое платье и ледяное красное…
Смерть– это запах тени…
Смерть – это имя грядущей Тишины…
Смерть– это просьба о милосердии…
Смерть – это умирание от истины -
Бог любит убивать всё вокруг,
Поэтому всё вокруг убивает друг друга ради Бога.
В одной руке Бог держит Разочарование, Тоску, Печаль и Боль…
В другой руке – Обещание чуда и Любовь: вечную светлую, негасимую!
Бог двулик. Бог беспощаден.
Он беспощаден в Любви и беспощаден в Смерти!
И мы не можем уйти от него, потому что Он наш Создатель,
Создатель Любви и Смерти в нас.
И куда бы я ни пошел, он будет делать это со мной,
Он будет одаривать и отбирать. Я не убегу от него.
Ветер сдувает Красоту, ветер разносит Красоту,
Ветер сдирает Красоту…
И мы прыгаем уязвимые, в гаснущий голос обнаженного пейзажа.
Знаете, почему тает снег? – он боится бессмертного сердца!
Бессмертного сердца Красоты – шума цветения, удивления между Быть и Не быть,
Той руки, что Любит!
Исчерпывающая ностальгия рождённых умирать?!
Сочетание неслышанного с обыденным миром…
Меня любили тысячи, убившие поэзию…
Меня убили тысячи, любившие поэзию…
Берегите себя, обремененные жизнью,
Примеряйте всё к увядающему телу,
Умирайте до конца в том, что уже тронуто,
В том, что ещё может быть тронуто,
Ведь реальность не верит в ваше родство с Любовью!
Смычок Бога ржав, струны мои звучат его гаммами,
Сыграй на мне Господи… сыграй, что хочешь!
..............................и мы летим
2014г.
В нашем доме из бабочек
"Мужчина и женщина сели перед окном,
Глядя друг на друга;
Они говорят друг с другом. Ребенок
Из дальнего угла сада видит их, смотрит на них,
Он знает, что может родиться от этих слов."
Иф Бонфуа
Я найду тебя, какое бы тело ты не одела!
Но это потом… А сейчас,
В нашем доме из бабочек я увижу твои глаза
И буду медленно рассыпаться в них,
Срывая жар с истосковавшихся губ.
Мы целованные кожей,
Мы ласкающие душой,
Расплавляясь под пальцами горячим шелком
Говорим о любви … в нашем доме из бабочек…
И мне не сбиться с твоего следа
Ни сейчас, ни потом…
Бог нас проверит, прежде чем вернуть друг другу,
Бог нами выстрелит в бесконечность,
Бог нами выкрасит небо,
Бог нас утопчет в пыльные города,
Чтобы мы смогли вспомнить друг друга
В нашем доме из бабочек…
Там где на глазах рассветов и закатов,
Сбрасывая одежду в звенящую траву -
мы обретали день Совершенно-Весия…
И если однажды
Мрак будет смотреть на тебя в упор,
Вспоминай наш дом из бабочек…
Там где тени становятся буквами
Моих белых писем к тебе
2014г.
Закат. Шопен, Ноктюрн №20
«и молится закат, молится, чтобы быть и ничего больше»
В фарфоре Ра – Высокий звук заката… Синь, ранящее торжество…
Этюд в багровых тонах, словно дерзкий миг, пришедший за попыткой…
Бог дал ему голос, чтобы терять себя…
О, этот невесомый звук -
Последний Псалом уходящего…
Упование…
Упование – строка к строке средь одинокого смысла тебя,
причащенного временем.
Как врут слова на пламенной латыни пред этой распаленной красотой!
Как чувственно не сдержан ритм теней!
Сгущенье красок, звуков, уходящих в глубину
и замирающих там сонмом аберраций…
Как совершенен след оттенков бытия…
Поступь легка…
Прогулка по аллеям удивления и трепета …
Прогулка в черный парк и святость фонарей…
Слышишь, как вечность вливается в строки небес Жертвенником Слов?
Слышишь,
как на детские прописи нежных сердец и срезы усталых цветов падает тень?
Тень причащения …Темный Смычок по Скрипкам воспаленной Плоти,
Рифмы алых рук на фоне темноты…
Там, где недописанное не горит,
а обжигает раскаленным молчанием язык твой,
Где каждая строка отличается цветом и словом;
Медленно падать в тебя, как падают в летопись шелеста звуков,
Уходящих в глубину холодного чувства прОжитого.
Там, где пишутся стихи, там разорвана связь времен…
Звук мироточит…
Строка замирает на вдохе… И не выдохнуть!
Шепчи… не говори, шепчи…
у подножия Времени, посвящающего тебя в черное.
Шепчи… сквозь хаос разноцветий заплаканный дотла…
Смерть возлежит у ног Бога …
Их диалог – эпиграф… Эпиграф Вечности
И звуки пыльной тишины сгустились в ритуале причащенья…
