– Не густо, – усмехнулся он, вырвав лист из блокнота и пробежав написанное глазами. – Как Дюймовочка прям – выгодная жена, – еще больше развеселился он, а я отчего-то покраснела. Дурацкая привычка краснеть по поводу и без! – Ладно, на месте сориентируюсь… Могу ли я полагаться на твое благоразумие? – спросил Гордей, снова поворачиваясь ко мне, когда уже собирался выйти.

Я поняла, о чем он – не сбегу ли. Нет. Теперь я этого точно не планировала, а потому лишь коротко кивнула.

– Умница! – без тени улыбки похвалил он и вышел из сарая.

Я смотрела на удаляющуюся фигуру, видела как на ходу он обернулся медведем и, переваливаясь, побежал в лес, и грустила все сильнее. Ни дома, ни семьи, ничего. Даже друзей у меня нет – единственного, и того потеряла. Сижу в каком-то сарае, в лесной глуши и понятия не имею, что будет дальше. Слезы навернулись на глаза, на этот раз, от жалости к себе. Сейчас, когда никто не мог меня видеть, я могла себе это позволить. Только вот, плакалось как-то недолго и очень хотелось верить в светлое будущее.

– Отчаяние губит душу. А светлые мысли о будущем не дают нам стареть. Нельзя жить одними мечтами, но и на сегодняшнем дне никогда не замыкайся, особенно если день этот кажется тебе пасмурным.

Я решительно смахнула остатки слез, вздохнула полной грудью и задумалась, чем тут можно заняться. Спать не хотелось. Гулять по лесу одной было боязно, да и я обещала смирно сидеть на попе… Не придумав ничего лучше, я встала, потянулась и приблизилась к двери, любуясь нестройными рядами деревьев, убегающих вглубь леса. Мне всегда нравилась смесь запахов хвои, прелой листвы, а еще каких-то цветов, ягод, грибов… Все это создавало особенный букет ароматов, присущих только лесу. Но что с бабушкой, что одна я позволяла себе разве что прогуляться вблизи поляны, да и то недолго.

– Ты не можешь знать, какая опасность подстерегает тебя в темной глуши, куда редко забирается человек, и где зверь считает себя полноправным хозяином. Разум зверя нам неведом. О коварстве его мы ничего не знаем, как и о силе. Держись от них подальше.

Кажется, с коварством одного из таких я умудрилась познакомиться на собственной шкуре. Плавно мысли мои, убаюканные лесной прохладой и шелестом листвы, перетекли на Гордея. Что ему от меня надо? Какие интересы он преследует? И так ли бескорыстна помощь, что он предлагает? Могу ли я доверять ему? Вопросы, вопросы и ни единого ответа. И если решусь спросить его в лоб, то тоже вряд ли скажет правду.

Почему каждый раз, когда я думаю о нем, тело мое становится будто и вовсе не моим? Вот и сейчас по нему медленно разливается томительная слабость, словно Гордей рядом и касается меня. Его горячие, немного шершавые ладони скользят по моей обнаженной спине, рождая стаю мурашек, дыхание охлаждает разгоряченные щеки, а губы медленно приближаются к моим, чтобы накрыть их глубоким поцелуем… Это невыносимо! Я даже шлепнула себя по щеке, когда поняла, что стою с закрытыми глазами, подставляя лицо ветерку, а на губах моих блуждает легкая улыбка. Так не должно быть! Нельзя хотеть прикосновений того, кому не доверяешь и даже ненавидишь. Это похоже на наваждение, вызванное колдовством. И я должна бороться со своими желаниями.

Чтобы хоть на что-то отвлечься, я принялась рассматривать дом, что стоял чуть сбоку от сарая. Интересно, кто в нем живет? Вряд ли обычные люди. Любопытство, разыгрываясь все сильнее, заставило меня выйти из сарая и приблизиться к распахнутому окну в доме. Когда до меня донеслись чьи-то голоса, то первой мыслью была уйти, но потом я расслышала то, что меня заинтересовало, и решила еще немного постоять под окном.

– Ему я дал кров, потому как такой же он, как мы. А она чужая и опасная. Чую беду, следующую за ней по пятам.

Это говорил мужчина, и я сразу поняла, что речь идет обо мне. И хоть голос его звучал ровно, но недовольные нотки в нем явно проскальзывали. А кто такой «он», про которого речь шла вначале? Если Гордей, то получается, что он тоже пришлый? Я поставила себе в голове галочку, чтобы расспросить медведя поподробнее на досуге.

– Не гоже держать гостью в сарае, – вторил мужчине женский голос, и тут я окончательно убедилась, что говорят обо мне.

– Так велела Лиля, а ее слову я верю.

Так, уже второй раз при мне упоминают какую-то Лилю. Походу, она тут главная или что-то типа того. И об этом мне тоже нужно выведать у Гордея.

– Ну хоть столоваться-то в доме могу я ей предложить?

– Уймись, Маруся, не бухти, – добродушно ответил ей мужчина, и я поняла, что их связывают родственные чувства. Муж и жена, может. – Не будем привечать ее пока, понаблюдаем…

– Не по-человечьи это как-то, Матвеюшка, – вздохнула женщина.

– Так и мы не люди, – хохотнул мужчина.

Подслушивать и дальше я не стала. И дело это постыдное, да и того, что узнала, пока с меня было достаточно. Возвращаясь в сарай, я размышляла. Мне тут не рады. Живут в доме не люди, а скорее всего, такие же перевертыши (сколько же их в лесах наших?!), что и Гордей. И за мной установлено пристальное наблюдение. Когда это жизнь моя из незаметной и даже скрытной стала настолько прозрачной для кого-то?

День медленно клонился к вечеру, а Гордей все не возвращался. Не то чтобы я соскучилась по нему, но сидеть одной в сарае уже становилось невыносимо. И выйти я боялась, особенно когда ближе к вечеру из леса стало периодически доноситься рычание, а к дому подтягиваться медведи. Я подсматривала за ними через щель в досках сарая и понимала, что для меня они все равно звери, хоть и перевертыши. Не хотела бы я встретиться с одним из них на узенькой лесной тропинке. И слава богу, пока еще ни один из них не наведался в сарай, что тоже временно, как я могла догадываться.

Когда окончательно стемнело, мне стало так страшно, что я плотно закрыла дверь в сарай, забралась на топчан и накрылась с головой одеялом. Мог бы и свечу оставить. Я уж молчу про то, что ела я сегодня один раз. Понятно, что они не обязаны меня кормить, но раз уж я тут… Ай, да ладно! Допила чай и съела засохший бутерброд, и на том спасибо. Завтра мне нужно будет позаботиться о том, чтобы самой себе как-то добывать пищу. В конце концов, этот Матвей прав – я для них чужая, и они мне ничем не обязаны.

Поездка в город и поход по магазинам заняли больше времени, чем он планировал. Но в поселке со снабжением дело обстояло совсем неважно. Тут и магазинов-то нормальных не было, а уж фирменных и подавно. А для Риты ему хотелось всего самого лучшего, брендового. Гордей и сам не понимал, почему в своих мечтах представлял эту девчонку, одетую как королеву. Ведь и не видел ее такой никогда. Все время в джинсах и майках, реже в простеньких платьицах… Вот и в списке ее опять же было все то же, но даже в лесу он хотел видеть ее не просто красиво одетой, а шикарной. Хорошо, пусть это будут джинсы, но фирменные, да и все остальное тоже. Тем более, что возможность у него такая была, так почему бы не побаловать.

Из головы не шла ночная сцена, когда он принес израненную и едва дышащую девушку в клан. Лиля преградила ему путь, стоило только переступить порог дома.

– Ей нужна помощь, – попытался обойти он медведицу, бережно прижимая к себе Риту и радуясь, что та находится без сознания, а не страдает от ужасающей боли. Простые ожоги доставляли мучения, а уж магические и подавно. И обгорела она так, как только выжила вообще.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.