Йен Сомерхолдер с самого утра сидел в местном баре, безустанно попивая крепкий, обжигающий виски. На душе было так гадко и пусто, что не хотелось никого видеть и слышать. Он встал ранним утром, когда Никки ещё крепко спала. На улице было прохладно и тускло, а робкое солнце лишь небрежно мерцало на горизонте. Йен пробродил по пустынному, сонному городу несколько часов, терзая себя убийственными мыслями. Усталый мужчина и сам не заметил, как ноги привели его к хорошо знакомому бару. Теперь он сидел с каменным лицом и непрерывно пил, глоток за глотком опустошая бутылку с медово-искристой жидкостью. На лице проступали синие круги под глазами от кошмарных ночей и болезненных мыслей, которые не покидали его последнюю неделю, сапфировые глаза были стеклянно-пустыми и потухшими. Болезненно-бледное лицо придавала угнетающему виду ещё большей тоскливости и подавленности. Мысль о том, что у Сомерхолдера через четыре дня свадьба, мало фигурировала в его расшатанном сознании. Его невеста Никки мало обращала внимание на ужасное настроение будущего мужа, потому что была слишком занята предстоящей свадьбой.
- Ещё одну бутылку виски, - указательным тоном прохрипел Йен, яростно взмахнув рукой. Он был явно в подвыпившем состоянии, но не собирался останавливаться на достигнутом. – Скорее, бармен.
- Мистер Сомерхолдер, - уважительным тоном протянул бармен, с жалостью глядя на Йена, - может, вам уже хватит?
- Я хочу бутылку виски, - со свирепым взглядом прорычал Йен. Он не контролировал себя, но разбитое сердце жаждало сильной дозы алкоголя, чтобы залить кровоточащие раны. – Я что, не ясно выразился?
- Сейчас будет, - испуганно выпалил бармен, резко потянувшись за бутылкой. Он нервно поставил перед Сомерхолдером бутылку и поспешил отойти в сторону.
Йен чувствовал, как в жилах воспламеняется кровь, а по вискам бьёт изнуряющим током, пробирая до глубины души. Безудержное пламя боли, горевшее в его раненном сердце, испепеляло изнутри. Казалось, будто красавец задохнется в острых оковах этой беспощадной боли. Ему было так плохо, и даже очередная доза виски не могла затушить душевного пожара. Осознание факта окончательного расставания с Ниной убивало его и погружало в болото жуткого страха и тоски.
«Почему Нина решила уйти? – с диким напором мысленно корил сам себя Йен. Он прекрасно понимал причину ухода Нины, но не хотел признавать этого, потому что не смог бы выдержать такого сильного удара. – Она решала уехать в тот же день, когда я женюсь. Я знаю, Нина специально задумала это, чтобы не видеть меня и со спокойной душой уехать. Если мы не будем видеться в этот день, то я не смогу её остановить. Я и так не смог удержать её. Нина приняла твёрдое решение и не собирается его менять ради меня. Надежды нет».
Голубоглазый мужчина дерзко бросил на барную стойку помятую денежную купюру и направился к выходу, шатаясь со стороны в сторону. Он слабо держался на ногах, и каждый шаг давался ему тяжело. Проходя между столиками, Йен случайно зацепился курткой за стул, на котором сидел незнакомый мужчина. Сомерхолдер резко замер на месте и кинул гневный взгляд в сторону незнакомца. Спустя несколько секунд черноволосый мужчина резво направился к своему «обидчику», шатко стоя на ногах. Его аквамариновые глаза наполнились кровью, а стальное, опьянённое лицо перекосилось от устрашающего негодования. Йен схватил изумлённого мужчину за воротник белой рубашки, поднимая едва не над землёй. Незнакомец от недоумения выпучил глаза на разгневанного Сомерхолдера и судорожно вырывался с его крепких рук.
- Мужчина, вы с ума сошли? – хриплым, прерывистым голосом вторил незнакомец, почти что задыхаясь. – Отпустите меня, наконец.
Неожиданно к столику резво подбежал ещё один мужчина, который, видимо, был другом незнакомца, на которого накинулся Йен. Он мигом схватил Йена за плечо и оттолкнул от своего друга, в его глаза кипела злость.
- Друг, успокойся, - решительно воскликнул незнакомец, пытаясь образумить обезумевшего Йена. В его мыслях не было никаких плохих намерений, но его негативная реакция ещё больше зацепила Йена. Тот сумасшедшим взглядом отмерил своих «врагов» и бойко бросился на так называемо заступника.
Несколько минут они боролись одними лишь руками, крепко вцепившись в плечи друг друга, чтобы испытыть силу и смелость друга. Каждый жаждал свалить другого с ног, чтобы покончить с этим безумием. Неизвестно, что хотел доказать Йен своим противникам, но никак не мог угомонить пьяного пыла. Жажда мести заполняла его до грани. Но это не был напряжённый порыв злости или недовольства: это была лишь жалкая попытка заглушить боль, выплёскивая неистовую ярость в поединке на своего противника.
Разъяренному незнакомцу осточертели неугомонный пыл и беспочвенная ярость Сомерхолдера. Он решил разрядить обстановку непрерывного поединка наиболее уместным и подходящим, по его мнению, способом. Незнакомец со всей силы ударил взбудораженного Йена кулаком по лицу. Голубоглазый красавец был настолько отуманен алкоголем, что не смог уклонится и потерял равновесие. Он чувствовал лишь тёплый поток крови по подбородку и медленно сползал по стене, теряя сознание.
========== Часть 22 ==========
Теплое солнце начало светить ещё ярче, заполняя пыльные улицы щедрыми лучами. Нежно-голубой небосвод тонул в объятиях воздушных, мягких облаков, легко и свободно паривших под покровом весеннего ветра. Изумрудные деревья медленно просыпались, незримо шевеля мокрыми от росы листьями. Шумные улицы города стремительно начали заполнять озадаченные жители, торопившиеся на работу. Сотни разноцветных машин мчались по гладким, чистым дорогам, словно намеренно обгоняя друг друга. Радужная карусель скоростных автомобилей заполняла Бейкер-стрит, умело пряча миловидные здания уютных кафешек, роскошных ресторанов и нарядных магазинов. На улице стояло тихое, спокойное утро. Дремотно-сонная Бейкер-стрит, которая обычно была совершенно переполнена усердно мчавшимися вперёд людьми, которые дико боялись опоздать на работу или важную встречу, ранним утром была практически пустой. Лишь время от времени на перекрёстке появлялись группы подростков, торопившихся в школу, которые звонким смехом нарушали нерушимую тишину.
Неожиданно за углом показались две отчетливые фигуры, ярко выделяющиеся на фоне пустынной улицы. Кареглазая шатенка в нежно-голубом платье шла по улице свободным шагом, кутаясь в чёрную кожаную куртку, на которой сверкали шелковистые локоны девушки. Она была удручённая горькими мыслями, поэтому, казалось, что вовсе не обращает внимания на своего обаятельного спутника. Темноволосый мужчина в чёрном, как послушная тень, следовал за красавицей по пятам, наблюдая за каждым её шагом.
- Нина, ты уверена, что это была хорошая идея? – раздался осуждающий голос Криса, обращающийся к Нине, которая продолжала двигаться в сторону знакомого бара. Она отчётливо слышала каждое слово друга, но не хотела останавливаться и выслушиваться острые упрёки. – Какой дурак бродит по улицам в семь часов утра?
- Крис, если тебе что-то не нравится, - раздражённо фыркнула Нина, остановившись перед бордовым зданием бара. В её голосе смешались и боль, и разочарование, и тоска. Бедной девушке хотелось выпутаться из крепких сетей отчаяния и грусти хоть на один день, потому что вчерашний прощальный день с коллегами и друзьями ужасно её огорчил, - можешь идти домой. Я хочу просто расслабиться.
Вуд мгновенно изменился на лице. Его болезненная бледность, вызванная пламенным негодованием, исчезла, а ей на смену пришло отчаянное сожаление. Парень смотрел в спину Нине и понимал, что она нуждается в его дружеской поддержке, как никогда. Вчера болгарка, преодолевая невозмутимую горечь и волнение, попрощалась с любимым сериалом, с людьми, которые стали её второй семьёй. Темноволосый парень смутился, осознавая силу своей глупости, ведь должен был поддержать Нину в такое непростое для неё время вместо того, чтобы откровенно возмущаться. Крис уверенно расправил плечи и резво помчался за подругой, застывшей перед тёмным зданием бара.
