- Да уж, - проворчала Ют. - Ты уже не один раз доказал, что маленьким тебя счесть никак нельзя. Как хочешь, но пятнадцатилетним я тебя не воспринимаю! - заявила она.

- Как угодно. Я и сам себя таким не воспринимаю.

Ют бы с радостью передала все Юфории, но принцесса, хоть и меньше, чем Тейт, тоже была занята, и рассказ постепенно отступил на задний план. Здесь Шелест и Ют терялись в догадках. То они видели ее, яростно спорящую о чем-то с Йоном, то вполне серьезно разговаривающей с королем, часто она запиралась с какими-то людьми, которые входили в комнату с донельзя торжественными лицами, а выходили с таким видом, словно их приговорили к смерти. Однако сколько Шелест ни спрашивал, Юфория пожимала плечами и говорила, что все как всегда.

- Похоже, будто она пытается добиться снятия очередного запрета, - сказала однажды Ют.

- Наверное, - согласился Шелест, глядя в очередную книгу о силе Лучафэра, на этот раз взятую из королевской библиотеки.

Ют подлетела к нему.

- Опять исцеление?

- Ага, черт бы его побрал.

- Неужели тебе так этого хочется?

Шелест захлопнул книгу и, вздохнув, вытянулся на кровати.

- На самом деле, не особо.

- Тогда зачем?

- Сложно объяснить. Йон говорил, что песню надо найти, помнишь?

- Помню, - кивнула Ют. - Но я не совсем понимаю, что это означает.

- Я тоже, - признался Шелест. - Понимаешь, весь сыр-бор не из-за исцеления. Вообще, не для меня такая ответственность - людей лечить... Это все из-за тех слов, которые придумались, когда принцесса болела, - он набрал в легкие побольше воздуха и пропел: - Мы воины, живущие вечно, нам неведома гибель во тьме. С тех пор музыка и все, что к ней прилагается, так и вертится в голове, не оставляет. Как будто ноты и буквы дразнятся, витают вокруг, и надо просто ухватить... При этом я почему-то уверен, что это связано с исцелением. Все говорят мне оставить это, но я ничего не могу с собой поделать. Может, действительно пустая трата времени...

- А ты спроси у Лучафэра, - предложила Ют. - Ну, в смысле, через Йона.

- Сколько раз он меня уже посылал, - проворчал Шелест.

- Но ты у него спрашивал. А ты подойди и скажи, чтобы он у бога спросил, сможешь ли ты когда-нибудь найти эту песню. Сможешь - продолжишь пытаться, не сможешь - постараешься забыть.

Шелест вспомнил, как они с Юфорией стали свидетелями пения Лучафэра. Что ж, подумал он, попытка не пытка.

Тем же вечером он пришел в храм и объяснил Йону, что к чему.

- И не надо мне ничего говорить! - поспешил сказать Шелест. - Можете вы спросить у Лучафэра или нет?

Йон пожал плечами.

- Попробую, если ты настаиваешь, - сказал он.

Шелест подумал, что он попросит посторонних, то есть его, удалиться, пока не закончится общение с богом, но нет. Они стояли в центре зала, у пьедестала с большой чашей, в которой чуть заметно колыхалась вода, одаряющая темное помещение красивым свечением. Йон закрыл глаза и обеими руками взялся за посох. Шелест с любопытством следил за ним и до предела напрягал слух и зрение, стремясь услышать или увидеть хоть что-нибудь, но ничего особенного не заметил.

В полной тишине прошло около полутора минут. Потом губы Йона беззвучно зашевелились. Он будто бы произнес несколько слов и медленно открыл глаза.

- Лучафэр что-то ответил? - тут же поинтересовался Шелест.

- Да.

- Да?!

По храму эхом разнесся гулкий звук от удара посохом по голове Шелеста.

- Не кричи в доме божьем! А ты чего ждал, что он будет молча взирать на тебя с небес, пока ты глупостями занимаешься? - сурово выговаривал Йон.

- То есть он сказал забыть о той музыке? - разочарованно протянул Шелест.

- Ну, если быть точным... Вопрос был поставлен так, - Йон кашлянул. - «Сможет ли он найти песню». Как ты, собственно, и просил.

- А ответ? Дословно, пожалуйста, - Шелесту, конечно, было интересно, что ответил ему Лучафэр, но еще больший интерес вызывала мысль о том, как может изъясняться божество.

- «Не в этой жизни», - передал Йон.

Шелест почувствовал в этой фразе уничтожающий сарказм, причем исходящий не от Йона, а от самого Лучафэра. И прежде, чем успел сдержать эмоции, буркнул:

- Козел.

В тот же момент глаза Йона неуловимо изменились, улыбка стала злорадной, и Шелест получил удар посохом такой силы, что оказался на полу.

- Ой, - Йон словно проснулся. - Шелест, ты в порядке? Поверишь, нет, но вот это точно было по воле Лучафэра!

- Поверю, - Шелест с тихим стоном потер ушибленное плечо. - А он обидчивый...

- Не то слово! - подтвердил Йон. - И все чаще теснит мое сознание! - гневно воскликнул он. - Ну ничего, я еще поговорю с ним на эту тему! Поступить так из-за какого-то детского оскорбления! Уж лучше бы молнией тебя поразил.

- Спасибо, я вас тоже люблю, - фыркнул Шелест, поднимаясь на ноги.

- Ладно, - улыбнулся Йон. - Позволь дать мне тебе один совет.

- Слушаю, - пробурчал Шелест, твердо уверенный в том, что ему снова скажут что-нибудь нравоучительное о бездарной трате времени.

Но Йон, к его удивлению, серьезно проговорил:

- Трижды подумай о словах Лучафэра. Порой в одной фразе может скрываться множество смыслов. Кто знает, какой из них он имел в виду?

- Я тут кое-что нашел, - сказал Тейт.

- Лью еще нет, - напомнил Шелест. - Может, расскажешь, когда он придет? - и он с опаской покосился на стопку книг, в которых, похоже, Тейт «кое-что» и нашел.

Они вместе с Юфорией и Ют сидели у него в комнате. Тейт пришел сюда прямо из королевской библиотеки.

- Еще чего, - хмыкнул он. - Не так чтобы много у нас времени, мы еще должны пойти за стены города и потренироваться там, как и планировалось.

- А помните, - встряла Ют, - как Шелест сражался со стены, ночью? Там был или Рамзес, или Алона, или кто-то еще из его окружения. Не боялись подходить вплотную к Вавилону! Вдруг и сейчас следят?

- Пусть следят, - сказала Юфория. - Им наверняка нравится смотреть, как защитник и лорд Вавилона уходят от посторонних глаз, чтобы разыграть пару-другую семейных сцен.

Шелест дернул ее за волосы, Тейт хлопнул книжкой по лбу, но это не помешало Юфории смеяться, и Ют к ней присоединилась. На них всегда накатывал приступ хохота, стоило им вспомнить, как уставшие и переборщившие с вином Тейт и Шелест вместо того, чтобы решить свой извечный спор боем, как они обычно это делали, стали осыпать друг друга довольно капризными упреками. «Да ничего ты не лучше!», «Ты все выдумал!» и так далее - типичная детская ссора.

- Ладно, так что ты узнал?

- Чужую песню петь нельзя, - сказал Тейт. - Ну, то есть, музыка для нее может создаваться только создателем, у другого человека точно так же не получится и, соответственно, не подействует, как надо.

- Как надо или вообще не подействует? - уточнила Юфория.

- Как надо. У тебя на руках окажется почти неконтролируемая сила, и ее использование может привести к каким угодно последствиям, но только не тем, каких ты ждешь. Однако если просто петь слова вместе с создателем, как делал Шелест с Рамзесом, это может сбить с мысли и настроения, но не больше. Само действие песни обычно сводится к нулю.

- Погодите, - сказал Шелест. - Но мы же вместе поем песню про воинов. Мы ведь все вместе рождаем мелодию, разве нет?

- Тут другое. Мы ведь пели, стараясь сосредотачиваться только на том, чтобы нас слышали люди.

- А перед Алоной? - вспомнила Юфория.

- Не знаю, - нехотя признал Тейт. - Это было что-то беспрецедентное.

- Ну ее, теорию, - протянул Шелест. - Ты просто не хочешь признавать, что мы отлично работаем всей командой.

Тейт хотел что-то возразить, но тут двери распахнулись с такой силой, что ударились о стены, и в комнату ворвался Лью. Следом, поддерживая полы длинного белого платья, вбежала запыхавшаяся служанка.

- П-простите, господин, но... - едва выговорила она.

- О, мисс, даже не пытайтесь его останавливать, - улыбнулся Шелест. - Это бесполезно, вам любой человек из дома лорда Тиарнана скажет.