- Если мы упадем, это не будет концом...

И, как ни странно, эта строчка подействовала: музыка Рамзеса и Алоны стихла. Шелест, однако, не чувствовал в себе сил продолжать.

- Ну вот и все, - он обессилено опустился на землю. - Остальные что, вырубились?

- Почти, - пролепетала Ют. - Что «все», Шелест? У тебя ведь получилось...

- Да они просто удивились, - вяло пробормотал Шелест. Его охватила безнадежность. Сил подняться на ноги решительно не было, да и петь тоже. Он не мог даже повернуть головы.

- Вы недооценили ситуацию, - сказал Рамзес. - Не подумали о противнике. А противнику, между прочим, надо вас уничтожить. Вы ведь знали, что мы подготавливаемся к нападению.

Действительно, подумал Шелест, почему они так глупо поступили? Вместо того чтобы дни напролет тренироваться, бездарно тратили время, хотя прекрасно понимали, что рано или поздно смертельная битва начнется. Но был ли смысл думать об этом теперь?

Шелест, по обыкновению, боялся задним числом, и сейчас все мысли просто вылетели у него из головы, он равнодушно смотрел в песок. Помощи ждать было неоткуда.

Но вдруг ему почудилось, что он слышит музыку - совсем не убийственную, а очень даже бодрую, мелодичную, приятную. Она словно наполняла его изнутри жизненными силами.

Он с трудом поднял все еще ноющую голову. Рамзес остолбенел от удивления. Алона взволнованно оглядывалась. За спиной Шелеста раздался слабый, но радостный крик Юфории:

- Йон!

Шелест обернулся. Юфория, с трудом приподнимаясь и отирая кровь со лба, которым ударилась при падении, смотрела в сторону. Шелест проследил за ее взглядом и в самом деле увидел Йона. Его обычный вид - в белой накидке с капюшоном, с золотым посохом в руках и спокойной улыбкой, - вселял едва ли не больше сил, чем музыка, создаваемая им.

Еще не до конца веря в происходящее, Шелест посмотрел на Рамзеса. Тот вернул себе прежний невозмутимый вид. Но тут Йон запел.

Вспомним вместе то, что было много лет назад:

Жили люди в славном месте, месте Holy Ground.

И пришли однажды воины тех взять, кто готов

С ними в путь пуститься в древний город снов.

Как это звучало для юных столь, как я!

Воины предвещали путь чрез горы и моря.

Все сомненья тут же исчезли без следа,

Мы шли в Вавилон... Кто знал, что навсегда?

Слова прекрасно ложились на хоть и довольно простую, но быструю и бодрую музыку. Шелест и Ют, раскрыв от удивления рты, уже не столько следили за врагами, сколько внимали Йону. Ведь если был правдив недавний рассказ Юфории о том, что тот говорит, ну или, точнее, поет только правду, то получалось, что это песня о его прошлом.

Рамзес сначала презрительно усмехался. Но потом, по мере того, как шла история, вдруг посерьезнел. В его глазах мелькнуло смятение. Песня Йона действовала на него, не говоря уже об Алоне, и совсем не так, как на Шелеста и его друзей. Они преисполнялись сил, зато у Рамзеса и Алоны решимости сильно поубавилось. Рамзес попробовал было возобновить свою мелодию, но у него ничего не вышло, она почти неслышно потонула в звучащей музыке. А Йон продолжал:

Мы достигли цели, мы остались в том краю,

Мы дали присягу на верность королю,

Город снов вобрал в себя наши имена,

Это было честью и наградой для меня.

Так прощай же, Holy Ground, Священная Земля,

Ты была нам домом, но простимся навсегда.

Мы теперь плечом к плечу стоим за Вавилон,

Клятва наша вечна, и отныне дом наш - он.

Мы служили королю, всегда был верен я,

И за преданность награда мне была дана.

Я от воина путь прошел до сказочных высот,

Доказательство тому - мое сплетенье нот.

Головная боль у Шелеста отступила, и он поймал себя на мысли, что история очень напоминает ему о чем-то. В ней пряталось некое шокирующее открытие, и он был к нему близок. Нечто в незатейливых словах давало ему подсказку.

- Ну, здравствуй, Рамзес, - завершив песню, сказал Йон с таким приветливым видом, словно он случайно встретил старого знакомого во время ночного гуляния. - Давненько не виделись. Ты подрос.

- Твоя история весьма интересна, - Рамзес криво улыбнулся. - Но разве не следовало сначала приветствовать, а потом нападать?

- Я? Нападаю? - вскинул брови Йон. - Упаси Лучафэр, Рамзес. Я всего лишь защищаю своих подопечных, нападать на тебя - их дело.

- Однако почему-то они этого сделать не смогли.

- Придурки, что с них взять, - легко согласился Йон.

Шелест услышал рядом с собой недовольное шипение и, оглянувшись, увидел Тейта - тот ценой больших усилий подобрался к нему и теперь не сводил с Йона оскорбленного взгляда.

- Итак, Рамзес, - сказал Йон. - Или ты откладываешь битву и позволяешь нам вернуться в Вавилон, или битва продолжается, но во главе со мной.

- Что ж, на этот раз будь по-вашему, - спокойно проговорил Рамзес. - Алона, уходим.

- Но...

Возражение девушки словно бы потухло под ледяным взглядом Рамзеса. Они просто повернулись и ушли, как будто закончили обычный разговор, а не едва не убили четырех человек.

- Йон, что ты здесь делаешь? - спросила Юфория.

Ее вопрос остался без ответа. Реальность осветилась потрясающе ярким светом и плавно стерлась, переходя во что-то совсем другое...

Шелест открыл глаза и вскочил бы на ноги, если бы сильные руки не уложили его обратно.

- Лежи и не двигайся, - послышалось короткое распоряжение Йона.

Он послушался, но стал озираться, пытаясь вникнуть в действительность.

Шелест находился в храме, в «лаборатории», ставшей уже традиционным окончанием каждой очередной миссии. Рядом сидела Юфория с Ют на плече, на полу устроились Тейт и Лью.

- Не понял, - сразу сказал Шелест.

Он был уверен, что битва в пустыне Флайт не сон, но не имел представления, каким образом они все оказались здесь. Последнее, что помнил Шелест - уходящего Рамзеса, обернувшегося через плечо и одарившего его пристальным взглядом.

- Йон нас всех спас, - сообщила Юфория еле слышным шепотом, воспользовавшись тем, что Йон громко говорил что-то заглянувшему Хазаэлю.

- Я помню, он пел...

- Да нет, я про то, что было потом. Он нас всех перенес сюда.

- Перенес? - изумился Шелест. - Как?

- Он все-таки верховный жрец, - сказал Тейт. - Мы мгновенно оказались в Вавилоне.

- Да, Тиарнан, я верховный жрец! - Йон, подойдя, треснул его посохом. - И если я позволил вам всем посидеть здесь, так я и передумать могу.

- Почему я один в лежачем положении? - стал выяснять Шелест.

- Потому что ты у нас лечишься последним, - охотно пояснил Йон. - Первой была принцесса, потом Лльюэллин, потом Тиарнан. Возражения?

- Нет, - успокоился Шелест. - Все правильно. Много времени прошло?

- Всего несколько часов. Но ты сильнее всех пострадал, с тобой повозиться придется, - Йон присел на край кровати и тяжело вздохнул.

- Почему сильнее? Нас же одновременно атаковали...

- Остальных, - Йон обвел взглядом Тейта, Юфорию и Лью, - спасло то, что они почти сразу потеряли сознание. Никуда не годится, конечно, но это было лучшим способом получить наименьший вред. А ты вон сколько сопротивлялся, потому и страдаешь.

- Но как...

- Ты спрашивал, почему я хотел вас разделить. Я опасался западни и в случае чего думал послать Тиарнана и Лльюэллина на подмогу, чтобы застать Рамзеса врасплох. Вы отказались, и я подумал, что, может, оно и к лучшему. Закончилось бы невесело, однако Лучафэр, хвала ему, вовремя дал мне знать, что у вас все плохо. Только не привыкайте, - Йон погрозил всем посохом. - Шутки с пространством творить крайне опасно. И с законодательством тоже, мне вообще покидать Вавилон не положено. Так что считайте единичным случаем.

- Господин Йон, - Лью, сидевший ближе всех к нему, робко дернул его за полу накидки. - У вас такой красивый голос.

- Спасибо, Лльюэллин, но пение это не мое дело, - Йон равнодушно пожал плечами. - К этому тоже не привыкай. Прошу заметить, что моя песня подействовала на Рамзеса только как эффект неожиданности. Ну и как часть моей биографии.