Парень выбегает навстречу ночной свежести и притормаживает, раскидывая руки в стороны, подставляясь под мягкие прикосновения ветра. Вдалеке определено слышатся проезжающие несколько машин, заставляя раскрыть глаза.
Чонгуку ужасно тяжело.
Парень не хотел себе признаваться, списывая все на скорый экзамен и полную разруху в плане курсовой, но вот сейчас курсовая дописана, а Чонгук все ещё отвратно себя чувствует. Так, словно он сделал что-то не так и где-то облажался – чувство неправильности сгрызает его. Конечно, он знает причину.
Тот омега.
Парень, который ворвался в его комнату и просто начал шутить, схватил флешку, прикоснулся своими холодными и почему-то дрожащими пальцами до его щеки и внезапно испарился. Просто взял и перевернул мир. Честно, Чонгук даже ущипнул себя, настолько сильно, что темный синяк сейчас украшает его предплечье, чтобы проверить насколько все реально. Но парень не очнулся, вместо этого он ощутил невозможную тягу прикоснуться в ответ, как сделал это омега.
Чонгук не стал спрашивать о том парне у Намджуна, потому что испугался. Чертовски испугался ответа. Вдруг альфа расскажет, что это его парень? Вроде бы Чонгуку должно быть по боку, кем приходится тот странный омега, но отчего-то правду слышать не хочется. Намджун постоянно водил в комнату своих временных и нет омег – Чонгук даже набрался как-то смелости возмутиться по этому поводу – теперь старший приводил сюда только своих постоянных парней. И вот что если?
Впрочем, Чонгук не имеет права возражать, кто он вообще такой?
Одинокий фонтан посреди парка – отличное место уединение, в темноте он кажется ещё величественнее. Одиночество легко надавливает на плечи, и парень оседает на бортик, всматриваясь в небо. Никаких звезд – пожалуй, главное правило большого города. Иногда Чонгуку просто хочется хотя бы на несколько секунд очутиться в родном городе, на пляже возле моря – задохнуться этим особенным морским бризом и услышать шёпот немых волн. Закрывая глаза, парень может почувствовать ласковый прибой кончиками пальцев.
Ощущение тепла рядом значительно пугает – ни то с непривычки, ни то от эффекта неожиданности. Чонгук смотрит перед собой, но не замечает абсолютно ничего, но повернув голову вбок, на место возле натыкается на светлую макушку – она кажется маленькой луной среди этой темноты. Парень наклонил голову вниз, поэтому трудно рассмотреть его лицо – бета уверен, что ни за что бы не обознался.
- Так смешно получается, опять ты, - со смешком ворчит Тэхен, ковыряя носком кроссовок асфальт, - прошу, не смотри на меня, - он все так же не поднимает головы, немного хмурясь. Звуки вокруг буквально пропадают, и Чонгук пугается, что оглох. Голос этого парня – единственное, что отражается в его сознании – немного хриплый и сломленный, слишком похожий на собственный.
- Тебе не холодно? – оглядывая голые коленки парня, Чонгук перебарывает себя. Вот так просто разговаривать с людьми всегда давалось ему слишком сложно для такого обыденного действия. Сейчас он просто не может молчать, слова сами срываются с языка – Чонгук честно думал, что сказал это про себя, до тех пор, пока Тэхен удивленно не вскинул голову, устремляя на него взгляд кофейных глаз. Чонгук ни за что не посмотрит в них вновь, он помнит прошлый опыт.
- Господи, что ты творишь? – прижимая ноги к себе, шепчет омега, не настолько тихо, чтобы не услышать, - у тебя должно быть куча вопросов, но ты спрашиваешь меня об этом? – усмехаясь, он вопросительно вглядывается в чужое лицо, но быстро сдается, видя, как тот смотрит куда угодно, лишь бы не на парня.
На какое-то время они замолкают, просто сидя рядом и ели касаясь плечами друг друга. Тэхен устремляет свой взгляд вверх, на затянутое облаками небо и его лицо настолько мечтательно, словно в этом небе он видит невидимые звезды, сверкающее ещё более прекрасно, чем обычные. Чонгук не увлечен небом – он увлечен парнем перед собой. На секунду ему кажется, что в чужих глазах отражаются те самые невидимые звезды – они светятся волшебным сиянием и слепят неподготовленного наблюдателя.
Все хуже, чем предполагал бета – курсовая тут совсем не причем, дело в волшебных звездах.
- Чонгук, - на бету находит недоумение – почему его собственное имя никогда не звучало так? Оно преобразовывается во что-то новое, до ужаса нежное и шелковистое – в это «Чонгук» хочется укутаться и зарыть голову, наслаждаясь теплом. Чонгуку никогда не нравилось своё имя по понятным причинам – с губ всех людей, которые звали его по имени, оно звучало блекло, серо и тускло – парень, тогда хмыкая про себя, подмечал, что оно идеально ему подходит, выявляя сущность – мамочка постаралась.
- Чонгук, - уже менее решительно произносит омега, не дождавшись ответа – возможно, парень гадает сейчас – правильно ли запомнил чужое имя? Он выглядит таким наивным, словно скажи ему сейчас, что неправильно омега произносит его и вообще он обознался, то парень обязательно поверит, ещё и извинится несколько раз, разве такие люди существуют?
Чонгук все же вопросительно мотает головой, считая, что этого достаточно. Омега приближается ближе, в то время, как Чонгук напротив пытается отдалиться из-за ужасного смущения – что творит этот парень? Бете вообще-то и прошлого контакта хватило.
- Чонгука, - протягивает омега и хлопает длиннющими ресницами, у Чонгука кажется, аритмия и стоит пойти проверится к кардиологу, - открой рот, ммм? – все так же невинно улыбаясь, омега даже не прикасаясь, морально давит на бету и он, повинуясь, раскрывает пасть и даже зажмуривается на случай чего-то ужасного.
Во рту что-то сладкое и тянущееся – и Чонгуку хочется заорать – какого хрена ты творишь - но, похоже, у этого омеги делать такое в порядке вещей. Вот так просто впихнуть в чужой рот конфету и приглушенно посмеяться, наблюдая весь спектр эмоций на лице. Вот только в этот раз не выйдет – Чонгук суровее скалы и его не пробьешь на выражение каких-либо чувств жалкой конфеткой. Этот омега наверняка хочет поиздеваться над ним – посмеяться над тем, какой он жалкий. Стоит лишь подождать.
- Боже, почему ты такой милый? – приглушенно смеясь, парень, облокачивается на его плечо и прячет в нем лицо, содрогаясь от смеха. Почему этот смех не злорадный? Он мягкий и доброжелательный, это так… странно? Да, скорее всего.
- Ты так и не спросил, как меня зовут, - поправляя футболку в том месте, где побывал собственный лоб, парень совсем не смотрит в лицо Чонгука. У беты серьезно производится впечатление, что он попал в какой-то фильм или глупую игру про виртуальные свидания. Эта улыбка сводит его с ума, похоже, он увидел то, ради чего родился, серьезно, сегодня у него культурный шок.
- А я и не буду говорить, раз ты такой неразговорчивый, - дуя губы, парень покачивается на месте и бета думает, что это правильно – ему не стоит узнавать имя. Они наверняка больше не встретятся – какой ему толк от этой информации? Разве что будет, кому посвящать свои рисунки, но тут и подойдет просто: «Тот ужасно странный парень».
Чонгук замечает, как кожа парня покрывается мурашками – ему все же холодно – так почему он не уходит? Одному слабому омеге опасно находится в столь поздний час на улице, ещё и в его компании. А ведь бета даже не знает, далеко ли живет парень и в насколько опасном районе. Мысли о том, что это не должно волновать его совсем никого не посещают.
- Ты такой красивый, - шепчет этот ненормальный и тычет пальцем в щеку совсем невесомо, обжигая её своей нежностью. Интересно видит ли омега, насколько алые чужие щеки?
Ты красивый. Чонгук никогда не думал о себе в таком ключе, потому что беты от природы не могут быть красивыми. Нет, может внешне и встречаются одаренные природой, но речь идет о другой красоте – той, которая у обычных людей, у альф или омег. Чонгук просто не может быть красивым, у него нет на этого права.
Зато у этого парня есть. Вот он тут – сидит весь такой прекрасный в одной лишь огромной рубашке, которая показывает, насколько он ненормальный – выйти в таком в ночной город – Чонгуку хочется закрыть его сейчас от всего мира. Желтый тусклый свет попадает только на одну половину его лица, но у беты стойкое ощущение, что тот безупречен при любом освещении. У этой омеги красота не только в широких карамельных глазах, пухлых губах и правильном носе – у него красота в нежном смехе, холодных ладошках и звездах в черноте зрачка. Вот кому стоит сказать о красоте.
