— Ты ведь понимаешь, чем мы сейчас займемся? — ласково говорит Элайджа, очерчивая большим пальцем контур пухлых губок.
— Ты считаешь, я совсем дурочка? — щурит глаза Ева, — я потеряла память, а не разум.
— Не в пример мне, — шепчет ей в ответ вампир, и, видя, как глаза любимой вспыхивают непониманием, поясняет, — ты свела меня с ума, моя маленькая птичка.
Не дожидаясь ответа, он сминает в поцелуе нежные девичьи губы, и все вокруг исчезает. Элайджа ласкает Еву нежно, едва касаясь, но терзающая его страсть быстро берет свое, и вампир углубляет поцелуй, проникая языком в манящий рот. Любимая дрожит в его объятьях, смежив веки, и Майклсон с замиранием сердца ощущает, как она начинает осторожно отвечать, мягко касаясь его губ своим маленьким язычком.
Мужские ладони скользят по узкой спинке, сжимают талию, осторожно опускаясь ниже. Элайджа стискивает округлую попку, прижимая Еву теснее, так что она сразу же чувствует силу его желания. Он на мгновение отстраняется от трепещущей в его объятьях девушки и смотрит в пылающие черные глаза.
— Ты не против, если я раздену тебя?
— По — другому вряд ли получится, — пытается улыбнуться Ева, но вампир слышит, как ее голос дрожит от волнения.
— Если тебе что-то не нравится, только скажи, — серьезно произносит Элайджа, не сводя взгляда с пылающего лица своей невесты.
— Пока все хорошо, — шепчет она и Майклсон не может сдержать улыбки.
— Тогда мы продолжим, — говорит он, и Ева мягко кивает.
Вампир тянет вверх тонкий свитер, под которым расстёгнутый лиф висит на тонких плечах, совсем не скрывая налитых округлостей девичьих грудей. Ева интуитивно пытается прикрыться, но Элайджа отводит ее тонкие руки, не позволяя этого сделать. Он снимает лиф, отбрасывая его в сторону, и его темные глаза жадно изучают нежные холмики, чувствительные вершинки которых начинают твердеть под его тяжелым взглядом.
— Ты так красива, моя птичка, — хрипло выговаривает вампир, кончиками пальцев очерчивая контуры часто вздымающейся груди, — позволишь мне прикоснуться к ним?
— Если ты хочешь, — часто дыша, отзывается Ева.
— Не представляешь как.
Получив согласие, Элайджа накрывает ладонями нежные округлости, и его пальцы мягко сдавливают напряженные соски, отчего девушка прикрывает глаза, прикусывая губу. Вампир изучает ее лицо, видит, как она наслаждается его ласками, и в следующий миг, он опускается ниже, обхватывая губами вызывающе торчащую вершинку высокой груди, мягко прикусывая. С губ Евы срывается тихий стон, и Элайджа отрывается от набухшего соска, поднимая на нее горячий взгляд.
— Тебе нравится?
— Да, — только и успевает выговорить девушка, потому что вампир возвращается к своему занятию, переключая внимание на вторую грудь.
Тонкие пальцы перебирают темные мужские волосы, пока Майклсон ласкает губами девичьи грудки, одновременно расправляясь с застежкой узких джинсов. Ева не сопротивляется, когда он полностью стягивает их, и на ней остаются лишь тонкие трусики, в то время как Элайджа полностью одет.
— А ты не хочешь…раздеться? — мягко отстраняясь, спрашивает она, заглядывая в почерневшие от желания глаза вампира, — очень странно, что я ни разу не видела обнаженным того, от кого беременна.
— Это нужно исправить, — отзывается Майклсон, и его пальцы развязывают узел галстука.
Ева присаживается на край кровати, наблюдая, как Элайджа расстегивает мелкие пуговицы рубашки, стягивая ее с плеч, звенит пряжкой ремня, медленно снимает брюки. Он не сводит с нее своих глубоких темно-карих глаз, и девушка чувствует, как ее трусики начинают медленно влажнеть от происходящей перед ней картины. Ее жених ослепителен в своей мужественной красоте, и Ева не может оторвать взора от его сильного крепкого тела, что не укрывается от внимания вампира.
— Довольна? — щурится он, слегка склоняя голову.
— Ты — красивый, — просто отвечает девушка и поднимается с кровати, подходя к Майклсону вплотную.
Она мелко дрожит, не отводя взгляда от его лица, а тонкие пальцы нежно скользят по мужской груди, обводя контуры плоских сосков. Дыхание Элайджи становится тяжелым, пока Ева продолжает изучать его тело, прежде чем ее маленькая ладонь накрывает внушительную выпуклость в мужском паху, от чего его плоть, стянутая плотной тканью белья, начинает буквально пульсировать от желания, заставляя мужчину стиснуть зубы.
— Тебе неприятно? — мгновенно отводит руку девушка.
— Наоборот, — выдавливает из себя вампир, и стискивает тонкое запястье, возвращая девичью ладонь обратно.
Ева шумно вздыхает, и ее тонкие пальцы скользят под резинку темных боксеров, едва касаясь каменного члена. Элайджа шипит что-то неразборчивое, когда маленькая ручка нежно обхватывает его плоть, мягко двигаясь вверх-вниз.
— Ты точно ничего не помнишь, распутная птичка? — едва различает его слова девушка, продолжая свои несмелые ласки.
— Разумом нет, — не сразу отвечает Ева, — но вот тело…
— Не зря я так люблю его, — выдыхает вампир, и мягко отстраняется.
Он тянет девушку к постели, но прежде чем опустить ее на кремовое покрывало, Элайджа очень медленно снимает с точеных бедер тонкие трусики, после чего Ева стоит перед ним совсем нагая, смущенно опустив глаза. Быстрым движением Майклсон освобождается от белья, и обхватывает ладонью маленький подбородок, ловя взгляд любимой.
— Как бы ты хотела, моя птичка?
Девушка медленно поднимает взор, и ее щечки заливаются румянцем, когда она отвечает:
— Как в наш первый раз.
Вампир улыбается, прижимает к себе хрупкое тело, и его ладони проходятся по узкой спинке, очерчивают тонкую талию, сжимают округлые ягодицы, после чего мужские пальцы накрывают плоский животик, мягко поглаживая. Ева смыкает веки, наслаждаясь его ласками, но стоит ладони Элайджи скользнуть ниже, оказываясь между точеных бедер, бездонные глаза испуганно распахиваются.
— Мне прекратить? — тихо спрашивает вампир, и его рука замирает на месте.
Девушка качает головой, поднимая на Майклсона мутный взгляд.
— Ты боишься, птичка?
— Но больно ведь уже не будет? — едва слышно выговаривает Ева, не сводя с него глаз.
— Думаю, нет, — щурится Элайджа.
— Тогда, я хочу, чтобы ты… продолжил.
Девичье лицо заливается краской, когда мужские пальцы спускаются ниже, мягко касаясь повлажневших складок плоти между длинных ножек. Нежное тело интуитивно выгибается, и Ева шире разводит бедра, предоставляя вампиру полный доступ к пылающей промежности, которая так жаждет его ласк. И Элайджа уже не сдерживается.
Он опускает любимую на постель, оказываясь между ее бедер, которые дрожат в предвкушении, когда вампир дразнящими движениями проходится по набухшему бугорку, вызывая тихие девичьи стоны. Ева подается навстречу, обвивает тонкими руками его шею, и Майклсон стискивает округлые ягодицы, заставляя ее обнять его ножками. Головка напряженного почти до боли члена упирается в тесный вход исходящего соками лона, и Элайджа мягко подается вперед, наполняя любимую собой.
Девушка распахивает глаза, ощущая в себе каменный член, но вместо ожидаемой ею боли, каждый толчок вампира дарит ей лишь наслаждение. Майклсон движется плавно, тягуче, входя в горячее лоно под разными углами, отчего Ева кусает губки, пытаясь сдержать стоны, но очень скоро понимает всю тщетность этого занятия. И она отпускает себя, что сразу же чувствует не сводящий с нее взгляда Элайджа. Он ускоряет темп, делая проникновение более сильным, глубоким, а его ладонь скользит между их соединенными телами, накрывая нежные складки плоти, обхватывающие его член. Большим пальцем он трет чувствительный комочек, и стоны Евы сливаются в один.
Волна наслаждения накрывает ее резко, с головой. Вампир все еще толкается в изгибающееся дугой тело, открывая для любимой новые грани экстаза, пока пульсирующее лоно обхватывает мужскую плоть, и Элайджа с глухим стоном изливается в оглушительном оргазме, накрывая девушку своим телом.
А Ева чувствует, как его сила наполняет ее, сосредотачиваясь под сердцем, где зреет плод их любви, в которую она теперь не просто верит. Чувства Элайджи, выразившиеся в акте ошеломляющей страсти, от которой до сих пор поджимаются маленькие пальчики на ее ногах, всколыхнули что-то в ее душе, и маленький уголек превратился в пылающий костер. Она, так и не вспомнив ни минуты из последних месяцев, совершенно ясно ощущает всю глубину своих чувств к мужчине, сжимающему ее в своих крепких объятьях после разделенного экстаза.
