— Не хочешь посмотреть дом, птичка? — его голос спокоен. Даже слишком. И Клаус непонимающе щурит глаза, наблюдая за братом.
— Я… с удовольствием, — выдыхает Ева и краем глаза видит, еле заметную искорку недовольства в зеленых глазах Хэйли.
Элайджа уже стоит позади ее стула, слегка его отодвигая, и девушка выходит из-за стола, оказываясь с любимым лицом к лицу. А дальше Ева плюет на свой собственный план, и, приподнимаясь на цыпочках, касается пухлыми губами мужских губ, будто оставляя свою метку. Знак того, что это ее мужчина, и никто другой не смеет на него претендовать.
— Птичка… — удивленно шепчет вампир, заглядывая в сверкающие черные глаза.
Но не успевает Ева сказать и слова в ответ, как за их спинами раздается веселый смех Клауса.
— Новый Орлеан определенно идет на пользу вашим отношениям, — мило улыбается гибрид.
— Пожалуй, — неопределенно тянет Элайджа, и подносит к губам дрожащую ладонь своей невесты, — ты что-то вспомнила, Ева?
— Очень смутно, — отвечает ему девушка едва слышно, и только не сводящий с нее взгляда вампир видит легкую тень злорадства в бездонных глазах.
Хэйли держится очень хорошо. Но после слов Евы, и Элайджа, который до последнего не верил в коварство своей бывшей возлюбленной, замечает, как она на долю секунды замирает, тут же пряча испуг за широкой улыбкой.
— Но разве память может вернуться сама по себе? — эти слова срываются с губ Маршалл почти помимо воли, и она хмуриться, жалея о заданном вопросе.
— Все зависит от силы чувств, — пожимает плечами Ева, глядя прямо в растерянные глаза Хэйли.
— Пойдем, птичка, — тянет девушку к себе Элайджа, и она согласно кивает, чувствуя, что если пробудет в просторной столовой еще хоть минуту, то непременно бросится на свою соперницу, которая окончательно выдала себя последней фразой.
Вампир выводит ее из комнаты, и они молча идут по широкому коридору, пока не оказываются у высокой двери, которую Майклсон распахивает, перед Евой, и буквально толкает ее через порог в глубину темной комнаты.
— Что…
Элайджа не дает ей договорить, впиваясь нетерпеливым поцелуем в приоткрытые губки, и прижимая девушку к стене. Ева пытается вырваться из сильных рук, но это приводит лишь к тому, что вампир стискивает сильнее ее хрупкое тело, а его губы перемещаются на нежную шею и ниже — к округлостям высокой груди, приоткрытых глубоким вырезом топа.
— Элайджа, нас могут услышать!
— Пару минут назад тебе было на это плевать, — цедит Майклсон на мгновение отрываясь от ласк.
Его почерневшие глаза впиваются в лицо Евы, которая всеми силами пытается выровнять дыхание.
— Они поймут, чем мы занимались!
— И мне все равно, птичка, — холодно отвечает вампир, слегка ослабляя объятья, — пора прекратить этот фарс. Я разберусь с Хэйли. Она не посмеет даже приблизиться к тебе.
— То есть теперь ты мне веришь? — щурится Ева.
— Я до сих пор не могу понять, зачем ей это, — отзывается Элайджа, — но, да. Она определенно…
— Затем, что она, по всей видимости, до сих пор влюблена в тебя!
— Но я-то люблю не ее.
Голос вампира становится ниже, и Ева безрезультатно пытается сдержать улыбку, когда он склоняется к ее лицу, шепча прямо в пухлые губки:
— Я люблю тебя, моя маленькая птичка.
И Ева уже не сопротивляется, когда Элайджа нежно целует ее, сжимая тонкие плечи. Проходит немало времени, прежде чем они находят в себе силы оторваться друг от друга, и Майклсон касается губами вздернутого носика, острых скул, гладкого лба.
— Пожалуйста, позволь решить это мне, Ева, — выговаривает он между поцелуями, — поверь, я справлюсь. А потом мы просто уедем.
— Хорошо, — не сразу соглашается девушка, и вампир осторожно отпускает ее на краешек кровати.
— Побудь здесь.
Он уходит, а Ева, оставшись одна, подходит к книжному шкафу, изучая стоящие в нем фолианты. Она старается успокоиться, замирает, напрягая свой вампирский слух, но, кажется, что в огромном доме кроме нее совсем никого нет.
Ева бросает взгляд на настенные часы, отмечая, что с момента ухода Элайджи прошло больше десяти минут, и ее брови сходятся в одну линию. Она щурит глаза, качая головой, а затем на ее лице появляется мрачная решимость, и девушке хватает секунды, чтобы покинуть комнату, оказываясь в широком коридоре.
Ева медленно идет по нему, иногда останавливаясь, но ее острый слух не улавливает ничего и отдаленно похожего на голос любимого. Пока она не оказывается перед массивной дверью, ведущей в библиотеку, и слова Хэйли Маршалл заставляют девушку замереть на месте.
— Я знаю, что и ты любишь меня, Элайджа.
Майклсон ничего не отвечает, и Ева распахивает дверь, оказываясь на пороге. В огромной комнате царит полумрак, но зрение новообращенной позволяет ей различить пару, стоящую у камина. Черные глаза расширяются, когда она видит тонкие руки сжимающие лицо ее жениха, губы которого слились с губами другой.
Еве кажется, что она разучилась дышать, она отступает на шаг, и в этот миг Элайджа отталкивает от себя Хэйли. Он переводит глаза на свою ошеломленную невесту, но не успевает вампир сказать и слова, как Ева чувствует на своих плечах сильные руки, которые отталкивают ее за порог к стене, и последнее, что она видит тень Клауса, который оказывается в библиотеке, закрывая за собой дверь.
Ева никак не может прийти в себя, не чувствуя ног, она пятится назад, пока не упирается спиной в дверную ручку. Не раздумывая, девушка хватается за нее, тянет на себя, и ей в лицо ударяет порыв холодного ветра. Она делает шаг, оказываясь на улице, невидящем взглядом скользя по незнакомому пейзажу, а потом Ева просто бежит.
========== Часть 17 ==========
Элайджа находит Хэйли в библиотеке, и ее зеленые глаза радостно вспыхивают, когда она видит его на пороге темной комнаты, освещенный лишь огнем камина. Он делает шаг и замирает, не отводя от Маршалл ледяного взгляда. Глаза волчицы медленно тускнеют.
— Зачем, Хэйли?
Девушка непонимающе щурится, отступая назад. Она молчит, изучая лицо Элайджи, не выражающее не единой эмоции.
— О чем ты говоришь?
Маршалл улыбается, но в ее глазах плещется страх, когда Майклсон медленно подходит к ней, не отводя от девушки тяжелого взгляда.
— Ты знаешь, — холодно отзывается он, щуря глаза, — зачем ты это сделала с Евой?
Хэйли заминает ледяной статуей, но зеленые глаза вспыхивают огнем, когда она, наконец, находит в себе силы ответить:
— Потому что я люблю тебя.
Элайджа склоняет голову, пристально глядя на Маршалл. Он не говорит ни слова. Майклсон почти жалеет, что затеял этот разговор. Те крохи сомнений, что были у него на счет Хэйли, сейчас растворились в сказанном ею самой. В зелени ее глаз, которые впились в его лицо, ожидая ответной реакции. Вот только она совсем не та, что ждет Маршалл, и ее голос дрожит, когда она говорит:
— Я знаю, что и ты любишь меня, Элайджа.
Она оказывается рядом так быстро, что вампир не успевает и слова сказать в ответ. Тонкие пальцы сжимают его лицо, притягивая ближе, и женские губы касаются его губ. Этот поцелуй так до боли знаком, но Майклсон не чувствует ничего хоть отдаленно напоминающее его прежние чувства к Хэйли, и уж тем более это не сравнить с тем, что он испытывает к Еве.
Легкая на помине его птичка распахивает дверь в библиотеку и замирает на пороге. Элайджа отталкивает целующую его Маршалл, и уже собирается устремиться к невесте, когда в комнату врывается Клаус, глаза которого горят желтым огнем.
Гибрид отталкивает Еву, закрывает дверь и на мгновение в библиотеке воцаряется мертвая тишина.
— Клаус, — начинает было Хэйли, но тот прерывает ее взмахом руки.
— Не трудись, волчонок. Я уже слышал все, что ты хотела сказать. Очень мило. А что же ты молчишь, брат? Разве не приятно осознавать то, что она вновь выбрала тебя?
— Мне на это плевать, Клаус, — просто отвечает Элайджа, не обращая внимания на то, как от его слов лицо Маршалл искажается от боли, — я люблю Еву. И я не свернул шею твоей… девушке лишь потому, что это может повредить Хоуп. Но если она посмеет еще раз хотя бы приблизится к Еве или нашему ребенку, я могу и передумать.
