— Не думай, что сможешь подобным образом отговорить меня, — твердо сказала она, отодвигаясь, — а лучше признай, что мое обращение — лучший выход из ситуации.

— Нет. Это вообще не выход, — мгновенно заледенел голос Первородного.

— Элайджа!

— Я все сказал, Хелен.

Договорив, Майклсон поднялся с кровати и направился к двери, уже на пороге он повернулся в сторону сидящей на постели ведьмы и окинул ее пристальным взором.

— Тебе нужно отдохнуть, — твердо произнес он, — и после возможно ты сама поймешь, что-то, что ты предлагаешь невозможно.

Хелен ничего не ответила, отвернувшись к окну и не удостоив Первородного взглядом. Лишь когда за ним закрылась дверь, ведьма повернулась к двери и с силой опустила ладони на постель, качая головой от досады и недовольства.

Она не ожидала такой реакции на предложение, которое, как ей казалось, решало все проблемы, начиная от пророчества и заканчивая их возможностью вечно быть вместе. Элайджа же не стал ее даже слушать, категорично отвергнув даже саму идею о том, что она может стать вампиром.

Хелен знала, что Первородному были не понаслышке известны ужасы жизни обращенных, но так же она видела, как жили Майклсоны и другие вампиры, которые вполне, при должной осмотрительности, могли сосуществовать с людьми, не лишая их жизни из-за пропитания. И ведьма была уверена, что под присмотром возлюбленного вполне сможет преодолеть жажду крови, не причинив никому вреда.

Единственное, о чем она действительно сожалела, было то, что став вампиром, она навеки потеряет возможность иметь детей, но поцелуй с Дэниелом расставил все точки над «и», разрушив ее сомнения. Она не представляла себя рядом ни с каким другим мужчиной, кроме Элайджи Майклсона. И выбирала любовь.

Вот только Первородный, совсем не собирался следовать ее примеру, вновь следуя благородным порывам и принося их отношения в жертву во имя какого-то ее мифического счастья, которое — это Хелен знала совершенно точно — возможно только в одном случае.

Если они будут вместе.

Мысли Хелен прервал скрип открывающейся двери и на пороге, словно вихрь, возникла Кристина, за спиной которой маячили Майклсоны.

— Что это ты удумала, ангелочек?

— Я…

Но Кристине вовсе не нужны были ответы, она высказала все, что думала по поводу идеи сестры, и резкость ее тона не оставляла не единого сомнения в том, что она полностью поддерживает позицию Элайджи.

— Этому не бывать! — наконец закончила Крис, шумно выдохнув, и появившийся за ее спиной Клаус, мягко притянул возбужденную ведьму к себе, успокаивающе поглаживая ее по животу.

— Может быть, отстанете уже от блондиночки, — хмыкнул он, незаметно подмигивая Хелен, — думаю, она все поняла и без ваших нравоучений.

— Хотелось бы верить, — сузила глаза Кристина, внимательно оглядывая сестру, которая только обреченно кивнула в ответ.

========== Часть 82 ==========

Ни вечером, ни на следующий день Хелен больше не поднимала тему о ее обращении, и Элайджа вздохнул было с облегчением, но все же его не оставляли мысли о том, что решимость его ведьмочки слишком уж быстро угасла. Хелен и сама как-то притихла, почти не поднимала глаз и на все задаваемые ей вопросы отвечала односложно и кратко. К обеду следующего дня Первородный не выдержал.

— Что с тобой, ангелочек? — ласково проговорил он, присаживаясь рядом с ведьмой на диванчике в библиотеке.

— Все в порядке, — выдохнула в ответ та.

— Если ты расстроена из-за того, что…

— Не стоит, Элайджа — не дала ему договорить ведьма, — мне предельно ясно все, что ты думаешь о моей вечной жизни.

Голос Хелен звучал совсем безжизненно, и вампир ощутил укол совести.

— Поверь, так будет лучше, — тихо произнес он, накручивая на палец белокурый локон и осторожно притягивая любимую к себе, — это совсем не благо.

— Я уже поняла, — сжала губы ведьма, — ты против.

— Потому что люблю тебя.

— Я…

Закончить фразу Хелен не дал появившийся в комнате Клаус, и ведьма воспользовавшись его приходом, ретировалась, оставляя братьев наедине.

— Блондиночке так и не удалось уговорить тебя? — вскинул бровь гибрид, глядя на хмурого брата.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Отчего же? — склонил голову Клаус, — так она спасет сестер и станет сильнее.

— И навсегда потеряет возможность иметь то, о чем мечтала всю жизнь, — с горечью отозвался Элайджа.

— Но это ее выбор, — не согласился гибрид.

— Это жертва, а не выбор, — покачал головой старший Майклсон, — и я не намерен ее принимать. Как и Кристина. И Виктория.

— Возможно, ты прав, — неохотно согласился Клаус, стоило брату упомянуть о его возлюбленной, — сегодня в Квартале будет совет города, ты идешь?

— А нужно? — поморщился Элайджа.

— Ты — Майклсон, — улыбнулся вместо ответа гибрид.

— Что ж, — хмыкнул вампир, — мне не помешает немного отвлечься.

Клаус кивнул, и уточнив место и время встречи, поспешил в спальню, где Крис вновь устроила ревизию своего гардероба. Ей казалось, что все вещи стали ей недопустимо малы, и гибриду предстояло убедить ее в обратном. И в том, что она несмотря на едва вырисовывающийся животик, самая красивая ведьма во всем Новом Орлеане.

Пока Клаус шел к возлюбленной, он размышлял о Хелен, идею которой, в отличии от остальных, он считал удачной, и о том, как блондиночке не повезло с его братом, который всегда отличился излишним благородством, особенно когда речь шла о семье и близких. Конечно, он никогда не позволит Хелен пожертвовать собой. Не смотря на то, что сам сделал бы подобное не задумываясь.

Оказавшись в спальне, Клаус увидел недовольную Крис, которая примеряла к груди очередное платье, и мысли об обращении Хелен вылетели из его головы, уступив место витиеватым комплиментам, которыми гибрид обсыпал свою возлюбленную пока на ее лице не появилась улыбка.

Тем временем, Элайджа отыскал Хелен на кухне, где она резала яблоко и сообщил о том, что вечером они направятся на совет во Французский квартал.

— Меня туда, я так понимаю, не пригласили, — безжизненно отозвалась ведьма, и Первородный сжал губы, не зная, что ей ответить.

— Это ничего, — тихо выдохнула Хелен, видя замешательство вампира, — у меня есть, чем заняться вечером.

— Я могу и не ходить туда, ангелочек, — проговорил Элайджа, подходя к любимой, — с тобой точно, все хорошо?

— Да, — кивнула ведьма, — Кристине нужна поддержка, поэтому будет лучше если ты пойдешь с ней.

Первородный только кивнул.

К тому моменту когда наступил вечер, и дом Майклсон опустел, Хелен стояла в гостиной, у окна, провожая взглядом идущих по обе стороны от сестры Первородных. Элайджа выглядел как обычно безупречно, чинно ступая рядом с Кристиной, с лица которой не сходила улыбка, наверняка от шуток Клауса, который не выпускал из своей ладони ее тонких пальцев.

Хелен не сразу поняла, что ее лицо стало мокрым от слез, которые наполнили голубые глаза. Девушка опустилась на стул и тяжело вздохнула. Горькие мысли вновь наполнили ее разум, уже не в первый раз за этот бесконечно длинный день.

Хелен вдруг осознала, что вся ее жизнь — только череда недоразумений. Она родилась ведьмой. Потомственной ведьмой рода Уайт, но кроме громкой фамилии у нее ничего не было. Ее сила и рядом не стояла с мощью, которой была одарена старшая сестра, которой были по плечу любые заклинания.

Она всей душой прикипела к Рейчел. Это мог бы быть ее билет в счастливое человеческое будущее. Дэниел мог бы быть хорошим мужем для нее, но Хелен знала, что не смогла бы подпустить его к себе, ведь любовь к Элайдже была для нее важнее ребенка от другого мужчины.

Вот только разделял ли Первородный ее чувства в той же мере? Теперь, когда он так категорично высказался о ее желании стать вампиром, у девушки невольно появились сомнения. И если вначале Хелен казалось, что Элайджа просто бережет ее ведьмовскую природу и человеческую жизнь, то сейчас ей уже чудилось, что вампир просто не хочет связывать свою вечную жизнь с ней.